Дары волшебства - Андрей Смирнов

— Кто его убьет? — спросил юноша. — Кетрав? Ксейдзан? Хаграйд?

— Я, — ответил причащенный. — У него Частица. Одна из двух последних. Та, что прежде была у Севегала. Он ждет, кто придет за ней.

— Та Частица, которую ты упустил, несмотря на то, что я дал тебе ключ к подземелью? — пренебрежительно усмехнулся юноша;

— Ты сделал это слишком поздно. Я перенесся туда так скоро, как только мог, но Вомфад меня опередил. Он забрал Частицу из тайника, где она лежала.

— Да, теперь я вижу, что мать говорила правду: ты убедительно умеешь объяснять свои неудачи.

— Мальчишка, у тебя нет права судить меня. Ты ничего обо мне не знаешь.

— Я знаю достаточно. Когда тебя Причастили, то поручили достать Частицу, с которой работал Севегал. Координатор терзал тело Древнего, желая понять природу силы, которую мы обрели, и неизвестно, какое оружие против нас дали бы ему эти противоестественные опыты. Поэтому Частицу следовало забрать. Что сделал ты? Ты пленил Севегала и попытался сделать его одним из нас. Но Севегал не желал себе такой судьбы. Он много времени потратил на изучение Частицы и кое-что сумел понять. Он встроил в себя заклятье, которое реагировало на трансформацию сознания в форму, свойственную причащенным — а ты ничего не заметил. Когда ты дал ему Частицу и он начал изменяться, заклятье убило его у тебя на глазах, убило столь быстро, что ты даже не успел вмешаться и остановить его действие. О делах Координатора Мостов мог знать внук его сестры, Йатран, который Севегалу, не имеющему собственной семьи, всегда был особенно близок — даже ближе, чем его воспитанница Идэль. Ты дал Частицу Йатрану, но он впал в кому и пришлось срочно переносить его тело в наш замок, дабы скрыть ото всех то, что ты сделал. Уже после того, как был убит приор, ты дал Частицу Вомфаду… ты понимал, что лично подсыпать ему что-нибудь вряд ли удастся, Вомфад слишком осторожен, и поэтому действовал через посредников. Ты дал Частицу повару, внушив, что он должен положить ее в блюдо, предназначенное Для военного министра, и повар так и сделал, но увы — в тот день у военного министра не было аппетита и он не притронулся к этому блюду. Пищу съели слуги, один из них издох, но, к твоему счастью, на его смерть не обратили внимания. Затем из Нимриана вернулась Идэль и за общим обедом ты дал Частицу ей — но что же? Она отвергла Древнего. Вот перечень твоих подвигов. Ты потерял четыре Частицы, и теперь потерял пятую, хотя я навел тебя на нее, дав код к бинарному порталу в подземелье. Ты неудачник.

— Кто ты такой, чтобы обсуждать мои действия? — бесстрастно спросил Серебряная маска.

— Ты знаешь, кто я, — юноша вздернул подбородок. — Я избранник. Я стану ближе к Древнему, чем любой из вас. Ближе, чем Аллайга и Кариглем…

— Они мертвы, — таким же ровным, безразличным тоном сообщил Причащенный. — Они были безрассудны. Слишком полагались на силу места, где пал Древний — и до времени оно хранило их. Но они выдали себя. Еще восемь лет назад они обрекли себя на поражение, в день, когда Вайдер попытался Причастить приора и был пойман. О нас узнали, и с того часа мы были обречены. Однако враги дали нам целых восемь лет — а твои родители так ничего и не попытались предпринять. Меня Причастили слишком поздно, и я уже не мог изменить ситуацию. Я говорил, что надо бросить все исследования, надо вернуться в Кильбрен, скрываться дальше нельзя — мы все равно раскрыты. Кариглем и Аллайга показали свою силу, отразив нападение восемь лет тому назад… Выиграли битву и проиграли войну. Теперь место, где некогда пал Древний, уничтожено, испарено. Все Частицы, все Причащенные, кроме меня — уничтожены. Я пережил страдания, которые ты даже не в состоянии вообразить, «избранник». Я не понимал, что происходит. Позже я узнал, кто за это в ответе.

— Кто же? — тихо спросил юноша:

— Хеллаэнцы. Им о нас рассказал Вомфад.

Сын Кариглема долго молчал. Ребенка, воспитанного в замке масок, вряд ли можно было бы назвать «нормальным», но все же он был человеком, а не Причащенным. Он умел чувствовать, пусть даже чувства его никак не проявляли себя до путешествия в Кильбрен: в замке масок царило бесстрастие, все подчинялось единственной Цели, Сейчас душой юноши владел хаос. Все, что казалось прежде абсолютно устойчивым, незыблемым, рухнуло в один миг.

— Да, — сказал наконец сын Кариглема. — Вомфад должен умереть. Обязательно.

— Так и будет. Но не раньше, чем он сыграет свою роль. Всему свое время.

— А если он станет приором?

— Не станет. Если же это все-таки произойдет, я дам ему Частицу, которую храню у себя.

— Мою?!

— Да, — спокойно подтвердил Серебряная маска.

— Ты не смеешь!

— Возможно, и не придется. Если все пойдет так, как я задумал.

— Что даст Причащение Вомфада? Что значит «придется»? — требовательно спросил сын Кариглема.

— Не Вомфада, а приора. Приор должен стать Причащенным. Пусть они перебьют друг друга, а затем я сам займу это место. Но если все же приором станет Вомфад, мне не удастся его сместить. Он слишком силен. И тогда придется дать ему твою Частицу. Дабы уже он сам использовал последнюю так, как должно.

— Я не понимаю. В чем цель?

— В воплощении, как и прежде. Полагаю, я наконец-таки нашел путь к осуществлению нашего замысла. Может быть, нас постигнет неудача, но это последняя возможность, которая осталась. Возможно, ты и воплотил бы в себе Древнего в большей мере, чем Кариглем, но эта мера не была бы значительной. А места, откуда мы брали Частицы, более не существует. У нас есть лишь две попытки, и если ни одна из них не приведет нас к цели, все сделается бесполезным. Итак, я полагаю, что Причащать следует не человека. Наш Источник подобен живому существу, и, похоже, действительно является живым на каком-то непостижимом для нас уровне. Но чтобы дать ему Частицу, недостаточно обычной связи Рунного Круга с высокорожденным, недостаточно даже министерского ключа. Я должен получить ключ приора. Ключ хозяина Источника. Это высший уровень доступа, и лишь на нем можно менять энергетическую структуру Крута. Не важно, сколько времени я потрачу, но в конце концов я найду возможность Причастить Тертшаур. И Круг станет новым магическим телом Древнего, через которое Древний войдет в этот мир.

— А если ты ошибаешься? — спросил сын Кариглема.

— Тогда мы проиграли, — ответил Серебряная маска. — Но иных возможностей у нас все равно нет.

— Мне нужно обдумать все это, — произнес сын Кариглема после долгого молчания. — Все не так, как мы… как я ожидал.

— Да.

— Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

— Что?

— Мне нужен быстрорастворимый яд, не имеющий вкуса и запаха. Будет ли он убивать медленно или быстро — неважно, главное, чтобы, начав действовать он полностью блокировал колдовские способности.

— Подойдет любой нервнопаралитический, а от вкуса и запаха его можно избавить при помощи заклинаний. На ком ты его собираешься испытывать?

— На одном из высокорожденных.

— Это сложнее. Слишком сильный Дар. Такой Дар может сам подавить отраву.

— Я понимаю, — кивнул сын Кариглема. — Поэтму я и прошу твоей помощи. Сможешь достать такой?

— Смогу, но не стану, — спокойно ответил Серебряная маска. — Я не хочу, чтобы ты необдуманными действиями выдал себя — а значит, и меня. Что ты задумал?

— Ничего. Но нужно предусмотреть ситуацию, когда ты погибнешь, а Вомфад останется жив, согласен? Одну из Частиц я приму сам, а вторую отдам Источнику. Но чтобы добраться до второй, мне придется пройти через Вомфада… через его труп.

Несколько секунд Серебряная маска обдумывал сказанное:

— Хорошо, — произнес он, — Я подумаю над твоей просьбой.

— Не медли, — сказал сын Кариглема. Просительные нотки в его голосе прозвучали впервые… нет, не за время разговора — впервые за всю его жизнь.

11

Рассказывать принцессе о своей встрече с Ксейдзаном и Тахимейдом Дэвиду не хотелось. Но пришлось. Он заранее предвидел ее реакцию и не ошибся: в его адрес было произнесено много нелестных слов. Оправдываться, пеняя на то, что в совершенной глупости виноват не только он, — продумывали ведь, что говорить за обедом, они все вместе, втроем, и если уж глупость была настолько очевидна, Идэль или Фольгорм могли бы указать на нее — Дэвид не стал. Он понимал, что принцессе нужно выплеснуть эмоции, иначе она просто взорвется, как перегревшийся чайнике заткнутым носиком. Слишком нервная была обстановка, и реагировала на все Идэль слишком бурно. Когда буря утихла, стали думать, что делать дальше, но ничего лучше, как сообщить Фольгорму, не придумали. Идэль потребовала, чтобы Дэвид больше никуда не выходил без охраны. Дэвид подумал, что в Ксейдзановом замке охрана в случае чего ему бы не помогла, только погибла бы зря, и поэтому пропустил слова Идэль мимо ушей. Совершенно непонятно было, какими после всего случившегося станут его отношения с кланом Гэал. По логике, Ксейдзану следовало бы в самое ближайшей время объявить о том, что он, Дэвид Брендом, не имеет к их клану никакого отношения. Но Тахимейд был против, и влияние молодого чародея на главу клана, похоже, было весьма велико. Оказавшись зажатым в угол, Дэвид перевел стрелки на Кетрава (еще одна идиотская идея — которая, как ни странно, сработала), а ему в ответ показали такой угол обзора, при котором Кетрав становился землянину не благодетелем, а врагом. Достаточно ли этого, чтобы гэальцы могли поверить в то, что смогли перевербовать его? Дэвид в этом сильно сомневался. Похоже, что гэальцы сами еще не решили, как лучше его использовать. Рейтинг доверия к нему мог бы возрасти, если бы он сообщил о новом контакте с Кетравом и поручении, которое якобы обязался выполнить в благодарность за то, что Кетрав «просветил» его насчет его родословной… Одна маленькая ложь росла, превращаясь в огромное дерево, способное придавить своей массой кого угодно, и, в первую очередь — самого Дэвида, если удача изменит ему и он где-нибудь ошибется. Итак, если он работает на Кетрава, то какую задачу мог бы поручить ему лидер ита-Берайни в клане Гэал? Шпионаж. Ну конечно. Дэвид уже почти собрался связаться с Тахимейдом и сообщить ему эту «новость», когда его рука, протянутая к зеркалу, замерла, так и не завершив колдовского жеста. Нет, торопиться не следует. Он подождет недельку, посмотрит, как будут разворачиваться события. Посоветуется с Фольгормом. И только после этого, быть может, продолжит свое погружение в лабиринт лжи. Игра становилась все более опасной, но разве стравить Гэал и ита-Берайни — не одна из главных задач, стоящих перед кланом Кион? Тем более что предпосылки к этому и без того существуют, и ложь Дэвида может стать той хворостинкой, которая переломит хребет верблюду… Гэал и ита-Берайни вцепятся друг другу в глотку — к вящему торжеству Вомфада, который возьмет-таки приз в этом забеге. Идэль будет голосовать за военного министра, и Фольгорм, похоже, одобряет ее выбор…