Некоторые девушки кусаются - Хлоя Нейл

Я усмехнулась:

— Совсем недавно я была одной из них. Ну не парнем, конечно, а девчонкой.

Морган с заговорщицким видом наклонился вперед и согнул пальцы наподобие когтей:

— Ты бы никогда не догадалась, что это вампиры, вышедшие на охоту.

— Буду знать, — со смехом сказала я.

Морган ответил своей прекрасной улыбкой, но она тотчас исчезла, стоило ему сунуть в пакет пустую руку. Он только сейчас понял, что чипсы кончились. Я забрала у него пакет, скомкала его и превосходным броском отправила в мусорное ведро.

— Отлично, — оценил он. — Да, кстати, о баскетболе. У тебя уже есть какие-то планы?

Я и не знала, что мы говорили о баскетболе, и решила уточнить:

— А что ты имел в виду?

Он посмотрел на часы:

— Уже час пятнадцать. Наверное, началось спортивное обозрение.

— Самое время, — усмехнулась я, и мы вернулись в гостиную.

Морган оказался прав. Даже в это позднее время, несмотря на мои сомнения, спортивные сводки бегущей строкой транслировали по одному из кабельных каналов. Неужели для этого мало утреннего времени? Мы устроились перед телевизором, сорок пять минут слушали относящиеся к спорту новости и обсуждали перспективы потенциальных перестановок в футбольной лиге. Как только передача закончилась, Морган поднялся с дивана.

— Мне пора. Надо кое-что проверить до рассвета и заскочить в клуб.

Я с запозданием вспомнила, что сегодня субботняя ночь и в клубе наверняка собралось много народу, а Морган предпочел сожрать сэндвич и посмотреть спортивное обозрение в моем обществе. По дороге к выходу он вытянул руки над головой, и из-под футболки показалась полоска гладкой кожи. В этот момент я невольно пожалела, что он вампир. Мы достигли определенного взаимопонимания, и спокойный вечер стал замечательной заменой политическим интригам, смертельным угрозам и сверхъестественным откровениям.

— Спасибо, что пришел извиниться, — сказала я, поднимаясь с дивана, чтобы проводить его к выходу. — Конечно, было бы лучше, если бы ты сразу не валял дурака, но раскаяние тоже очень нравится девушкам.

Морган рассмеялся:

— И тебе тоже?

Я улыбнулась и открыла дверь. Некоторое время мы стояли молча и смотрели друг на друга. Потом он наклонился ко мне, обнял одной рукой за бедра и прижался губами к моему рту. Его поцелуй был неторопливым, но постепенно становился все более энергичным, давление то усиливалось, то ослабевало, словно приглашая меня ответить. Морган дразнил меня, и получалось у него это отменно. Но я не хотела повторять ошибку, отвечая на поцелуй вампира, и оттолкнула, упершись ладонью в грудь:

— Морган!

Он протестующе застонал, ниже нагнул голову и запечатлел дорожку поцелуев от уха до самой ключицы. Я невольно зажмурилась; мое тело, как и его, было готово к продолжению.

— Ты одинокий и страстный вампир, — бормотал он между поцелуями. — И я одинокий страстный вампир. И несмотря на твое необъяснимое пристрастие к «Медведям», мы должны быть вместе.

Я снова оттолкнула его, и на этот раз Морган выпрямился.

— Сейчас я не готова для близких отношений.

На лбу Моргана появились хмурые морщинки, и он рассеянно пригладил рукой волосы.

— У тебя с Этаном что-то было?

— С Этаном? Нет, — ответила я, возможно излишне поспешно. — Господи, с чего ты взял?

Он кивнул, но морщинки остались.

— Ладно.

— Мне не нравятся клыки, — добавила я.

Он изумленно отпрянул и уставился на меня:

— Но у тебя самой есть клыки.

Я усмехнулась:

— Да, я уже это поняла. Останемся друзьями? — предложила я, протягивая руку.

— Только пока.

Я возмущенно закатила глаза и опять толкнула его, вынуждая переступить порог дома.

— Спокойной ночи, Морган.

Он развернулся и вышел на дорожку. Дойдя до поворота, Морган остановился и сделал пару шагов назад.

— Я намерен втереться в твою жизнь, Мерит.

Я погрозила ему пальцем:

— Ага. Интересно было бы на это посмотреть.

— Не смейся. У меня исключительные способности.

— Я в этом ничуть не сомневаюсь. Поищи себе хорошенькую подружку среди вампиров Наварры. Ты еще не готов для Кадогана.

Он изобразил, как вонзает в грудь воображаемый кинжал, но потом подмигнул и вышел на улицу к своей машине — открытому «родстеру». Автомобиль откликнулся на его приближение жизнерадостной трелью, и через секунду Морган, запрыгнув на сиденье, уже вовсю гнал по улице.

В половине шестого утра, когда мои друзья вернулись домой, я уже спала. Сначала они едва не подрались — Мэллори кричала на Катчера, и тот отвечал не менее энергично. Предметом спора был вопрос контролирования магии и способность Мэллори самой разбираться со своими проблемами. Мэллори обвиняла его в заносчивости, а Катчер упрекал ее в наивности. Их пререкания меня разбудили, но последующее продолжение окончательно прогнало сон.

Они ввалились в спальню Мэллори, и тогда слова сменились стонами и невнятным бормотанием. Я любила Мэллори, и сарказм Катчера тоже пришелся мне по вкусу, но это еще не повод слушать, как они бушуют, занимаясь сексом. Когда Мэллори в третий раз выкрикнула его имя — Катчер, видимо, был настоящей машиной, — я набросила на плечи одеяло и спотыкаясь побрела по темному еще дому в гостиную. Там я упала на диван, закуталась поплотнее и снова уснула.

Во второй раз я проснулась уже в полдень. В доме было тихо, и в окна заглядывало солнце. Спросонья я совершила глупость — попыталась пробраться в свою спальню.

Я завернулась в одеяло, так что открытыми осталась только одна кисть руки, лицо и пальцы ног. Гостиную я пересекла благополучно, даже не подозревая, насколько мне повезло. Имея вампирский стаж всего несколько дней, я была очень уязвима для солнечного света, что известно каждому, кто видел тот эпизод из «Баффи», где показывались последствия солнечной аллергии. Мне хватило осторожности миновать столовую, и только на середине лестницы я почувствовала укол, а затем сильное жжение. Я прошла точно через луч света, и открытая рука подверглась его воздействию в полной мере. Я со свистом втянула в себя воздух и от боли чуть не шарахнулась под тот же самый луч. Боль разгоралась, словно моя рука была прижата к раскаленной плите. Кожа мгновенно покраснела и покрылась пузырями. Я поспешно спрятала ее под одеяло, прихватив второй рукой, и вдруг поняла, что оказалась в ловушке между двумя солнечными пятнами. К счастью, в спину мне уперлась дверная ручка маленькой кладовки. Стараясь не попасть под лучи солнца, я осторожно повернула ручку, распахнула дверь и шагнула в спасительную темноту. Обожженную руку словно кололи тысячами игл, и у меня из глаз текли слезы. Упав на деревянный пол, не переставая плакать, я опять провалилась в сон.