Охота - Владимир Геннадьевич Поселягин

заново. Вскоре я вышел к лесной речке, в которой смог изучить своё отражение. Ну да, я и есть, омоложённый и фиолетовый от синяков. Неудивительно, что передвигаюсь с трудом.

В руке я нёс оба хрустальных шара: выкинуть было жалко, а если встречу аборигенов, глядишь, продам. Никакой магической ценности они не имели, но были красивы, и возможно, я смогу выручить за них одежду и еду. Понять бы ещё, куда меня забросило? Что это за ветка и что за мир?

Следов опасных животных я не приметил, а следопыт я хороший. Мелкая живность тут была, но для меня не опасная. Насчёт реки я сомневался и боялся в неё лезть: может, какие местные пираньи водятся? Внимательно поглядывая вокруг, черпал ладошками воду и обмывал себя. В конце концов всё же не вытерпел и залез в воду с головой, но лежал у самого берега, готовый выпрыгнуть при малейшей опасности. Ох, как было хорошо! Прохладная вода остужала тело, глядишь, и синяки быстрее сойдут.

Меня беспокоило то, что местность вокруг была дикая, без малейшего следа присутствия человека. Нужно искать аборигенов, потому что выжить одному сложно. Я не говорю, что невозможно, но сложно.

Так, вода есть, насчёт пищи я что-нибудь придумаю. Судя по деревьям, я оказался в южной полосе. Вокруг джунгли: сплетения лиан и деревья, уходящие в небо на высоту сотни метров. Внизу темно, как ночью, хотя наверху ярко светит солнце. Хорошо, что не север с тундрой и тайгой. Выжить можно, даже с некоторым комфортом. Деревья, пусть и незнакомые, были с плодами. Птицы вон клюют, значит, и я смогу.

И то, что я обнажён, не так уж важно – тепло. Была бы магия, вообще бы проблем не было. А без магии приходится думать головой и работать руками и ногами. Думать головой… Как же я мечтал об этом – о светлом, ничем не замутнённом разуме. Я счастлив. Бог съел восьмую оболочку моей души, я больше в этом не сомневался.

Я лежал, погрузившись в воду, опираясь затылком о корень на берегу и изредка шевеля ногами и руками, и изучал небо над головой. Листва деревьев почти полностью закрывала его, но дул ветерок, и время от времени в листве появлялись окна. И вот в одно из них я рассмотрел в небе инверсионный след. А это уже кое-что: значит, местная цивилизация имеет высокие технологии, и это радует.

Пролежал я так часа два, с удовлетворением ощущая целительное воздействие воды: телу, которое, казалось, пропустили через камнедробилку, стало легче, шевелиться было уже не так больно.

Выбравшись на берег, я прихватил хрустальные шары и направился вдоль берега вниз по течению. Пустой желудок уже выводил рулады; я наполнил его водой, но он вскоре понял, что его обманули, и требовал пищи. Я предполагал, что ниже по течению должна быть большая река (куда-то же впадает этот ручей), а там, глядишь, и аборигенов найду, ведь люди предпочитают селиться у воды.

Я знал, что тропические фрукты обладают некоторым коварством и не все их можно есть. Поэтому я внимательно наблюдал за тем, что клевали птицы и ели небольшие животные, сильно смахивающие на обезьян, но с острым жалом на хвосте, пропитанным, как я подозревал, ядом. Причём обезьяны были всеядными: я приметил, как они харчили пойманную птицу.

Минут десять мне пришлось провести на ветке из-за нормального такого бородавочника с пятаком и клыками, торчащими из нижней челюсти. Я нарвался на него случайно, и, увидев меня, он тут же рванул в атаку. Я едва успел бросить шары и забраться по лиане на дерево. Откуда только силы взялись? Без этой зверюги я вряд ли смог такое совершить. Вот верну магию и устрою охоту на бородавочников, понижу их популяцию.

Чуть позже я набрал фруктов, похожих на дикие сливы, вкусных и сочных, и продолжил путь, поедая их на ходу. Много решил не есть: мало ли как организм отреагирует. Я успел пройти ещё километров шесть, когда заметил, что вечереет. Внизу под деревьями вскоре совсем стемнело.

Покосившись на семейство крупных, черных, похожих на Багиру кошек, я полез на дерево, рассчитывая устроиться на ночь на одной из веток. Солнце ещё не зашло, и тут, наверху, было значительно светлее. По этому я и смог заметить вросшую в соседнюю ветку железку и внимательно к ней присмотрелся. Её всю перекрутило, но металл даже не потемнел. Видимо, железка попала в дерево, когда оно было ещё небольшим, возможно, ростком, и со временем вросла в него. А вот что это за металл, я не знал, хотя благодаря инженерным базам знаний мог назвать по памяти сотню наименований марок.

Это были ещё не все находки. В поисках надёжной ветки я оглядывался вокруг и рассмотрел вдалеке какой-то предмет, застрявший в ветках и переплетённый лианами. Я готов был поклясться, что предмет искусственный, но он находился далеко от меня, а уже темнело, и я решил оставить его на завтра. Похоже, это был какой-то летательный аппарат.

Кстати, в ту сторону ушло и семейство кошек. Похоже, они стайные животные, что редкость, такие предпочитают одинокое существование. Львов с львицами не считаем, у них прайды.

Место для ночлега я нашёл, но спать придётся вполглаза. Это днём можно спокойно гулять, а ночью лес опасен. Я не хочу проснуться в чьём-то желудке и изрядно пожёванным.

Как я пережил эту ночь, даже вспоминать не хочу. Меня шесть раз пытались съесть. Хорошо, что перед тем как лезть наверх, я подобрал похожую на дубинку палку и обрывком лианы привязал её за спину. Но во время четвёртого нападения дубинку у меня вырвали. Пришлось прыгать впотьмах на другую ветку. Три дерева я пробежал на ощупь, чудом не свалился, но от преследования удалось оторваться.

Признаться, моя заслуга в том была небольшая: просто на того, кто хотел меня съесть, напал кто-то другой, и началась свара. В итоге, судя по звукам, они вместе навернулись с ветки и, рыча и визжа, летели до самой земли, сбивая сучья и лианы.

В общем, я благополучно пережил все нападения. И хорошо, что мне кровь не пустили, а то на неё сбежались бы все окрестные хищники. А те, с которыми я имел дело, похоже, наткнулись на меня случайно.

А потом я обнаружил, что кто-то на одной из веток опростал кишечник, попросту говоря, сходил по-большому. Экскременты были свежие, воняли сильно, и, измазавшись ими, я спокойно проспал остаток ночи. Никто меня больше не побеспокоил. Пару раз во сне мне показалось, что кто-то обнюхивает мне ноги, а потом фыркает и уходит. Ну а что, у меня мозги, ими и