Отец подруги. Плюс-минус восемнадцать - Женя Громова

гостиную на первом этаже.

Марк стоял у окна, напряжённо всматриваясь в небо. Геля же заметила меня сразу.

— Котёнок, — едко заметила она.

Одно слово, а во мне уже поднялась волна ярости. Я сдержалась, чтобы не подойти к этой женщине и не втащить как следует ей по щекам.

Молча прошла мимо них в кухню и стала готовить утренний чай.

— Тебе какой? — спросила, повернувшись к стерве.

— Матча есть? — она едко улыбнулась, и я прям ярко так представила, как ударяю её лицом об стол.

— Обойдёшься водой.

— А мне зелёный можно? — спросил Марк, входя в кухню, которая сразу стала как-то меньше по размеру.

Я молча посмотрела на него. Мой Марк. Немного уставший, слегка помятый, но мой.

— Нет зелёного, — ответила, уже оторвав взгляд, — есть только чёрный.

— Тогда кофе.

— Молока нет.

— Чёрный кофе.

— Растворимый.

— Пусть будет растворимый.

Мы сели за маленький стол. Я достала из холодильника вчерашние блины и варенье.

— Он тебе не изменял. И ребёнок не его, — сказала Геля.

— И в какой момент мне радостно прыгать тебе на колени, Марк? — спросила я.

— Уже можно.

Я встала и хотела было уйти, но на моём запястье сомкнулись пальцы Марка.

— Не уходи, послушай её. Пожалуйста.

— Я не понаслышке знаю, каким убедительным ты можешь быть, Марк. Ты пообещал ей деньги? Сколько? Достаточно, чтобы купить домик на острове?

— Ничего он мне не пообещал, — резко сказала Геля.

— Значит, запугал? — с насмешкой спросила я, переведя на неё взгляд.

— Он попросил.

— Ммм, даже так? На коленях просил?

— Думаешь, я такая стерва?

— Да, думаю! — я резко развернулась к Геле и теперь уже Марк удержал меня от того, чтобы я дотянулась до неё свободной рукой.

— Правильно думаешь! — сказала Ангелина, вскакивая со своего места. — Только вот я не дура! И вижу, что он по уши в тебя влюблён. Бороться здесь больше не за что!

Словно в оправдание словам Гели, Марк развернул меня к себе и крепко обнял.

Мы застыли в такой позе. Краем глаза я увидела, что Ангелина вышла из комнаты. А я так и осталась в объятиях Марка.

— Я люблю тебя, Кать, — тихо сказал он. — И мне больше никто в этом мире не нужен кроме тебя и нашего малыша.

Я отстранилась и посмотрела на Марка.

— Это твой ребёнок? — спросила указывая подбородком на дверь.

— Нет, не мой.

— Обещай, что никогда не станешь мне врать.

— Обещаю, Катя. Обещаю. Больше никаких секретов.

Я уткнулась в его грудь, а он поднял моё лицо и поцеловал. Этот поцелуй был со вкусом слёз, которые снова катились из моих глаз. Это всё гормоны. Точно гормоны.

— Марк, — испуганно сказала я.

— Что такое?

— Я уже сказала маме, что свадьба отменяется!

— А она отменяется? — спросил он.

Я прикусила губу.

— Нет.

Он широко улыбнулся, закрыл глаза и вздохнул.

— Тогда следующая остановка — дом твоей матушки.

— Сначала Паша.

Марк возвёл глаза к небу, но когда я потянула его за руку, пошёл за мной.

Паша объяснял что-то рабочим на улице. Распогодилось, и я вышла только в свитере.

— Паш, доброе утро, когда освободишься? — спросила я, прерывая его речь.

Он обернулся, посмотрел сначала на меня, потом мазнул взглядом по Марку, недовольно скривившись.

— Через десять минут на понтоне.

Я кивнула и мы с Марком двинулись к озеру.

— Ты же понимаешь, что он тебя хочет?

— Мы друзья.

— Друзья, где один хочет трахнуть другого, — хмыкнул он.

— Это мне стоит ревновать тебя, — повернулась я к нему.

— К кому же?

— К Анюте, например!

— Я не трахаюсь на работе.

— А не на работе ты, значит, трахаешься?! — я ударила его в плечо.

Марк засмеялся.

— Только с тобой. На работе, до работы и после неё.

Мы пришли на понтон. Марк обнял меня и прижал к себе, я положила голову ему на плечо. Ветерок с озера шевелил волосы, завившиеся в локоны от влажности. Я почувствовала, что на меня накинули плед, повернулась, Паша. И как только он умеет подкрадываться так незаметно?

— Береги её, придурок, — сказал он Марку.

— Не нарывайся, — кивнул мой мужчина.

А Паша ушёл.

— Вот и поговорили, — резюмировала я.

А потом мы долго ещё сидели у озера, всматриваясь в его чёрную гладь. Мы слушали ветер гор, певший что-то о любви, и обнимались под одним на двоих пледом.

— Катя, — спросил Марк.

Я посмотрела на него, оторвавшись от созерцания природы.

— Давай сюда переедем? — предложил он.

— Вот так вот возьмём и переедем?

— Ну да, построим базу на другом берегу, составим конкуренцию этому дровосеку недоделанному.

Я улыбнулась.

— У тебя работа в Москве.

— Буду прилетать раз в месяц, а остальное дистанционно.

— Ну уж нет. Я тебя никуда отпускать не собираюсь. Ни раз в неделю, ни раз в месяц.

— И по командировкам со мной поедешь?

— Поеду, — уверенно заявила я.

— Даже на север?

— Тем более на север.

— Почему “тем более”? — спросил Марк.

— Мало ли какие ещё Гели там тебя поджидают.

— Ты теперь всю жизнь мне это будешь припоминать?

— Чуть дольше чем всю жизнь, — улыбнулась я.

И его губы накрыли мои.

Глава 45 Свадьба

В начале осени погода решила вознаградить нас теплом, будто бы почувствовала, что перегнула палку с холодным летом, а теперь пыталась загладить свою вину. Я двигалась по проходу между сиденьями. Впереди шли две маленькие девочки в пышных белых платьицах и кидали лепестки и мягкие пёрышки, которые щекотали пальцы ног, обутых в открытые босоножки. А я плыла по этому белому морю в своём длинном, расшитом мелким бисером и кристаллами платье.

Погода в этом году прямо как наша с Марком история: всё время очень. Очень холодно или очень жарко. И никаких “нормально”.

Марк не отводил от меня глаз. Он как всегда выглядел хмурым и внимательным. Его взгляд выжигал метку на моём сердце. Я теперь буду Виноградова. Так на сердце и напишут “Виноградова”. То ли Екатерина, то ли принадлежит Марку. А может, всё вместе?

Выездная церемония у нас дома оказалась идеальным решением, тем более, что в коттедже полно пустых комнат. Оказалось, что мне не хочется большой вечеринки. Да и время сейчас ответственное — конец первого триместра.

— Обещаю оберегать тебя всю свою жизнь несмотря ни на что, — сказал Марк. — Быть рядом, любить, защищать.

— Обещаю быть тебе опорой несмотря ни на что, — ответила я, смотря в его бездонные глаза. — Поддерживать, любить и быть на твоей стороне, даже если весь мир против.

Нас объявили мужем и женой. Фотоаппараты щёлкали не переставая, гости веселились под живую