В плену Сахары - Клаус Полькен

Колониальные власти пытались возродить эту касту. Из рядов хассани французская администрация рекрутировала свои колониальные войска. Сравнительно высокое денежное вознаграждение, которое получали такие солдаты, способствовало тому, что хассани морально окончательно разложились. Процесс деколонизации привел к полной деградации этих бывших хозяев страны, ибо, безграмотные и деморализованные, они были абсолютно непригодны для занятия руководящих постов в независимой Мавритании.

С завоеванием независимости пробил час и для марабутов, стоящих на следующей за хассани ступеньке социальной лестницы. Марабуты слыли носителями учености и знаний. Они владели арабской письменностью. Просвещенные марабуты сыграли важную роль в торговле. С течением времени в их среде произошла известная дифференциация. Так, в Мавритании существуют «марабуты тени», обязанные платить дань хассани, в то время как «марабуты солнца» сохранили свою независимость.

Хассани и марабуты имели вассалов, которые принадлежали к третьей социальной группе. У хассани вассалы назывались «зенаг», у марабутов — «телямиды». Эти вассалы были те же берберы, попавшие в свое время под иго других племен. В принципе их жизнь не отличалась от жизни их повелителей. Разница лишь в том, что вассалы не могли стать собственниками пастбищ или земли, пригодной для земледелия.

Четвертая группа — харатины — вольноотпущенники. Если первые три группы состоят исключительно из берберов, то среди харатинов много выходцев из областей, лежащих южнее Сахары, из Тропической — «Черной» — Африки, которая была для мавританских племен неизменным поставщиком рабов. Рабы — это последняя, пятая категория в мавританской общественной структуре. Рабов имело каждое племя. Их именовали «палаточные рабы» и использовали для работ по хозяйству. Они были «движимым имуществом», частной собственностью и передавались по наследству. Правда, эти рабы не были нищими. Они представляли собой незаменимую рабочую силу и жили не хуже своих господ. Вольноотпущенники из их числа чаще всего избирали оседлый образ жизни и занимались земледелием или торговлей.

Хотя мавры исповедуют ислам, они остались верны многочисленным доисламским обычаям. Так, английский этнограф Бриггс сообщает о старой традиции, сохранившейся у племени улед-тидрарин, владения которого включают пригодную для обработки землю. Здесь стоит упомянуть, что вопреки общепринятым представлениям обитатели Сахары хорошо знакомы с земледелием. Улед-тидрарины занимаются им, в частности, на севере пустыни, в уэдах, где даже при относительно малых количествах осадков скапливается влага. Поэтому в уэдах встречаются даже деревья. Посеяв здесь зерновые, племя откочевывает в другие места и к определенному сроку возвращается, чтобы убрать хлеб. Богатый урожай отмечается особым торжественным танцем, в котором имеют право участвовать лишь девушки и юноши. Они выстраиваются в два ряда лицом друг к другу. Один из юношей открывает танец, выступая вперед и направляясь к стоящей против него девушке; он кладет к ногам девушки подарок — чаще всего немного чая, сахара или какое-нибудь украшение. Затем он возвращается на свое место. Теперь девушка выступает вперед, сбрасывает одежды, поднимает подарок и обнаженная возвращается в свой ряд. После того как то же самое проделают все остальные, начинается экстатический танец. Этот танец, разумеется, резко контрастирует с моралью и правилами поведения, предписываемыми исламом, и, без сомнения, является пережитком обряда плодородия.

Сколько верблюдов нужно человеку?

Скотоводство Мавритании базируется на кочевании от одного пастбища к другому. Оазисы, которые сделали бы возможным оседлый образ жизни, встречаются здесь чрезвычайно редко. В 1950 году во всей Мавританской Сахаре не было места, в котором произрастало бы более тысячи финиковых пальм, в то время как в больших сахарских оазисах счет пальмам идет на десятки тысяч.

Из-за отсутствия воды вся жизнь каждого члена кочевого племени превращается в тяжкий труд. Воду здесь нередко приходится доставлять за пятьдесят километров. Прогрессирующее высыхание Сахары сказывается на всем жизненном укладе мавров и имеет своим следствием уменьшение поголовья скота (в Рио-де-Оро, например, в 1946 году насчитывалось приблизительно сто тысяч верблюдов, а в 1950 году их оставалось всего пятьдесят тысяч).

В среднем на семью кочевника приходится двадцать пять верблюдов, пятнадцать овец и сорок коз. Правда, есть исключения. Так, среди племенных вождей на юге встречаются собственники пятисот верблюдов, пятисот голов крупного рогатого скота и двух тысяч овец.

Не только природа враждебна кочевнику. Европейские державы, окончательно завоевав страну, часто закрывали кочевникам их традиционные пути передвижения. В Европе долго бытовало мнение, что тяга к кочевой жизни — своего рода черта характера. Нежелание признать, что в пустыне это — единственно возможная форма существования, породило политику, враждебную по отношению к кочевникам.

Этнограф Жан Биссон исследовал с этой точки зрения одну из подгрупп племени регейбат. Она кочевала между уэдом Дра, Порт-Этьенном и Шингетти в Мавритании, передвигаясь вслед за дождями и из года в год повторяя один и тот же маршрут.

В этих ежегодных странствиях принимало участие не все племя, а лишь несколько семей, каждая из которых кочевала отдельно. Такая семейная единица состояла из тридцати трех человек, занимающих шесть шатров, и имела тридцать восемь верблюдов. Верблюдица дает от трех до четырех литров молока в день, и наряду с финиками верблюжье молоко играет большую роль в питании кочевника. Однако еще важнее верблюдов считаются овцы, которых в каждой группе было по сто двадцать.

Хотя регейбаты чистокровные берберы, сами они относят себя к племени шорфа, то есть к потомкам шерифа (одного из прямых потомков Мухаммеда). Согласно легенде, их мифический предок, благочестивый Ахмед эр-Регейби, в 1503 году пришел в долину Дра из Магриба как исламский миссионер и здесь женился на берберке.

Берберский элемент еще сильно сказывается на семейных отношениях регейбатов. Хотя имущество наследуется по отцовской линии, бабушка занимает в семье привилегированное положение.

В торговле регейбаты по традиции ориентируются на север. В апреле и мае они направляются к уэду Дра и пересекают его, чтобы на больших базарах Марокко продать своих знаменитых верблюдов, овец, шерсть, кожи и соль. В 50-х годах французская колониальная администрация запретила эту торговлю и закрыла регейбатам путь через уэд Дра. Предлогом послужила старая вражда между регейбатами и живущим в южном Марокко племенем айт-юси. Эта вражда, однако, прежде нисколько не мешала торговле. Французская администрация сослалась на якобы существующую «анархию» в областях, примыкающих к алжиро-марокканской границе. На самом деле в ее решении не последнюю роль сыграл тот факт, что в Марокко, Алжире и Мавритании в то время действовали освободительные армии.