Сеятель снов - София Юэл

‒ Если ты подпишешь документы, вы с Итаном больше никогда не увидите Чарли. Тебе остается квартира, всё, что в ней, и ежемесячные алименты на сына.

‒ Что ты сделал? Как ты это сделал?

‒ Не важно как. Важно для чего. Ты свободна. Ты и Итан, вы оба свободны.

С того дня они больше не расставались. Наступило время их непродолжительного счастья. Она полюбила его не сразу, но он был к этому готов. Он долго не делал попыток затащить её в постель, хоть она совсем не возражала. Не возражала, но и не особенно хотела. Не настаивал Натаниэль и на том, чтобы они жили вместе. Он всё ещё работал в Париже. Приезжая в Карлайл, чтоб повидаться с Кэролайн, он познакомился с Итаном и начал делать осторожные попытки подружиться с мальчиком, но тот не особенно шёл ему навстречу. Натаниэль не торопил ни его, ни Кэролайн. Он продолжал уезжать в Париж и возвращаться, когда появлялась возможность, и вот однажды Кэролайн встретила его по-другому. Теперь он знал, что она готова к серьёзным отношениям. Они стали ближе, и теперь она не была ему просто благодарна. Сначала в шутку, затем уже всерьёз она стала спрашивать его о других женщинах, которые вертятся вокруг него в Париже, о молоденьких студентках. Он предлагал ей поехать с ним, пожениться и жить в Париже, но она не хотела уезжать. Поэтому он сам решил перебраться в Карлайл. Они поженились, купили дом, и настал момент появиться осколку от чашки.

У Натаниэля был дешёвый синий сервиз, который перешёл ему в наследство от матери. Это была единственная ценность, которой когда-либо обладала его мать, Натаниэль не любил этот сервиз, но хранил, чтобы не забывать о том, кто он и откуда. Когда они с Кэролайн разбирали коробки в гостиной, из кухни донёсся шум, что-то упало и разбилось. Они с Кэролайн переглянулись и помчались на кухню. Там, среди коробок и пакетов, сидел Итан, держа в руках осколок от разбитой чашки из синего сервиза и плакал, но не от сожаления, а от страха. Его настолько часто бил родной отец, что мальчик постоянно жил в ожидании ударов и взбучек.

‒ Я… я не хотел, ‒ всхлипывал Итан, ‒ это случайно.

‒ Перестань плакать, это всего-то старая чашка, ‒ сказал Натаниэль, подходя к мальчику.

Итан машинально отполз назад. Натаниэль миролюбиво протянул руку, показывая, что всё в порядке. Он достал из коробки целую чашку.

‒ Это всего лишь вещи, ‒ сказал Натаниэль, ‒ за разбитые или сломанные вещи людей не бьют, Итан. Я никогда тебя не ударю за то, что ты что-то разбил или сломал.

Мальчик внимательно слушал, повернув к Натаниэлю красное зарёванное лицо. По его коротким шортам расползалось тёмное пятно, Натаниэль сделал вид, что ничего не заметил.

‒ Вот, смотри. – Он уронил чашку на пол, и она с шумом разбилась. Итан дёрнулся как от пинка и отполз ещё немного назад. Сзади к Натаниэлю тихо подошла Кэролайн и взяла из сервиза ещё одну.

‒ Смотри, ‒ сказала она, показывая сыну чашку, словно он раньше никогда их не видел.

Она разжала пальцы, та выпала из рук, упала на пол и разлетелась вдребезги. Итан таращился на мать в полнейшем недоумении. Затем разбилась ещё одна, и ещё, и ещё.

‒ Ну давай же, Итан! ‒ упрашивал мальчика Натаниэль.

‒ Сегодня день битья посуды! Мне никогда не нравился этот проклятый сервиз.

Медленно и осторожно, словно оленёнок он приблизился к Натаниэлю и Кэролайн, взял в руки чашку, которую протягивал ему Натаниэль, и бросил её на пол, она разбилась на части с весёлым звонким звуком. И вот, все трое уже смеялись и били посуду, слёзы Итана высохли, а страхи с того дня начали постепенно отступать. Дети ‒ создания воистину удивительные, ведь то, что годами не вытравишь из взрослого, ребёнок может вытравить из себя за несколько недель, а то и вовсе за один счастливый солнечный день. Жаль, что, рано или поздно, страхи всё равно возвращаются. Взрослые не умеют быть счастливыми, или не хотят. Может быть, Итану даже повезло, что он не повзрослел – так, по крайней мере, иногда думал про себя Натаниэль. Или хотел думать.

Положив осколок обратно в ящик, Натаниэль направился в ванную. Он принял душ, кое-как подстриг волосы, побрился. Теперь ему снова не больше тридцати шести. Затем он вернулся в комнату, достал из шкафчика чистый бокал, налил в него виски. Открыл пачку сигарет, достал одну, закурил. Кэролайн курила Лаки Страйк, Натаниэль не курил вовсе, но сегодня ему захотелось. Эти сигареты напоминали о ней, на миг создавали иллюзию, что она где-то рядом, вот-вот коснётся его плеча или запустит пальцы в волосы. Сегодня он хотел её помнить.

Да, всё с тех пор пошло у них отлично. День битья посуды оказался особенным в жизни всех троих. Итан больше не боялся его, Кэролайн успокоилась, Натаниэль чувствовал себя по-настоящему счастливым. Итана отдали в частную школу, и первое время всё шло прекрасно. А потом будто что-то сломалось в мальчике, прогресс, которого они с Кэролайн добились полностью сошёл на нет. Если бы это происходило постепенно, Натаниэль бы успел что-то сделать. Но он не смог даже понять в чём дело, всё случилось слишком быстро. Итан снова стал молчаливым, замкнулся в себе, ходил угрюмый, вновь стал мочиться в постель. Говорить об этом он отказывался, но, разумеется, Кэролайн докопалась до правды.

‒ Его достают дети этой суки Эллен Уитл! Они издеваются над ним!

В тот вечер Кэролайн была вне себя от злости. Натаниэль никогда прежде не видел её такой. Она уложила Итана спать, а потом налила себе вина и начала ходить по гостиной, словно дикая кошка в клетке. Она была в ярости, но только ли из-за Итана, Натаниэль не знал наверняка даже теперь.

‒ Холодная заносчивая сука. Считает себя и своих вонючих близнецов лучше других. Родилась с золотой ложкой в заднице и думает, что ей и её выродкам всё можно!

Почему-то Кэролайн ненавидела Эллен Уитл. Натаниэль не мог понять, почему. Была ли это банальная женская зависть? Внешне Эллен не могла даже близко сравниться с Кэролайн. Деньги? Возможно. Эллен была богата и влиятельна. Но было что-то ещё, чего Натаниэль не мог понять. В Эллен и её детях было нечто особенное, неприятное и отталкивающее. Если человек смотрит на что-то уродливое, обезображенное, ему хочется отвернуться, так