Переломный момент: как незначительные изменения приводят к глобальным переменам - Малкольм Гладуэлл

Это отрезвляющий фактор. Но он также подсказывает, что табак имеет свою ахиллесову пяту: если вы сумеете вылечить курильщиков от депрессии, вы сможете облегчить для них отказ от своей привычки. Так на самом деле и получается. В середине 1980-х годов исследователи из организации, известной теперь как фармацевтическая фирма Glaxo Wellcome, проводили широкомасштабные клинические испытания нового антидепрессанта под названием бупропион, к своему удивлению начали получать отчеты касательно курения.

"Я получал сообщения, в которых пациенты утверждали: "Меня больше не тянет курить", или "Я резко сократил число выкуренных сигарет", или "Я потерял интерес к сигаретам", — говорит Эндрю Джонстон, возглавлявший в компании отделение психотропных средств. — Можете представить себе, что человек на моей должности получает отчеты обо всем, так что я не отнесся к ним особо серьезно. Но я продолжал их получать, и это было очень необычно".

Это было в 1986 году, когда еще не была осознана связь между депрессией и курением, поэтому сотрудники компании были сначала озадачены. Но вскоре они поняли, что бупропион действовал как своего рода заменитель никотина.

"Дофамин, который высвобождает никотин, поступает в префронтальную кору головного мозга, — объясняет Джонстон, — это мозговой центр удовольствий. Это то, что, как полагают, отвечает за ощущение удовольствия, чувство благополучия, ассоциирующееся с курением. Это одна из причин, по которой так сложно бросить эту привычку. Никотин также повышает содержание норэпинефрина, и по этой причине, когда вы пытаетесь бросить курить, вы не получаете прежнего количества норэпинефрина, и испытываете возбуждение и раздраженность. Бупропион действует двояко. Он повышает содержание дофамина, поэтому у курильщиков пропадает тяга к сигаретам, потом он восполняет некоторое количество норэпинефрина, поэтому у них отсутствует возбужденность и абстинентный синдром".

Компания Glaxo Wellcome испытывала препарат (теперь он продается под названием Zyban) среди самых заядлых курильщиков (выкуривающих больше 15 сигарет в день) и получила отличные результаты. В контрольной группе 23 % курильщиков, которые прошли курс антиникотинового консультирования и приема успокоительного, бросали курить через четыре недели. Однако тот же показатель в случае применения препарата Zyban составил 49 %, а в случае самых заядлых курильщиков, которые применяли одновременно Zyban и никотиновый пластырь, 58 % бросали курить уже через месяц. Интересно, что Zoloft и Prozac (препараты с серотонином), похоже, не помогали курильщикам отказаться от пагубной привычки. Иными словами, они были недостаточны для поднятия настроения; его надо было поднимать тем же способом, каким действует никотин, и Zyban способен на это. Нельзя сказать, что это идеальный препарат. Как и все остальные средства, помогающие бросить курить, препарат практически не смог помочь всем наиболее заядлым курильщикам. Но первоначальный успех препарата доказал, что можно найти действенный переломный момент в устранении прилипчивости относительно курения: сведя к нулю депрессию, вы можете воздействовать на уязвимое место процесса привыкания.[93]

Есть и второй потенциальный переломный момент устранения прилипчивости, который становится заметен, если вернуться назад и снова рассмотреть то, что происходит с подростками, когда они начинают курить. В начале, когда подростки впервые пробуют сигареты, они все являются умеренными курильщиками. Они курят лишь время от времени. Большинство этих подростков вскоре отказываются от сигарет и больше никогда не курят. Другие продолжают умеренно курить еще многие годы после этого, так и не становясь заядлыми курильщиками. Примерно треть курит регулярно. Однако вот что интересно — у подростков из последней группы уходит три года на то, чтобы превратиться из эпизодических курильщиков в заядлых (грубо говоря, с 15 до 18 лет). Затем в течение последующих пяти или семи лет происходит постепенное усугубление привычки.

"Когда кто-то в средней школе курит постоянно, то он не выкуривает пачку сигарет в день, — говорит Нил Беновитц, специалист по наркозависимости из Калифорнийского университета, Сан-Франциско, — он достигнет этого уровня, когда ему исполнится 20 лет".[94]

Значит, зависимость от никотина не возникает мгновенно. Большинству людей требуется время, чтобы привязаться к сигарете, и если подростки курят в 15 лет, то это не означает, что они обязательно станут заядлыми курильщиками. У вас есть примерно три года на то, чтобы их остановить. Второе, еще более интересное следствие — это то, что никотиновая зависимость представляет собой нелинейное явление. Тут нельзя утверждать, что если вам нужна одна сигарета в день, то у вас слабая привычка; если нужны две сигареты, то привычка более сильная; и если вам нужны 10 сигарет в день, то ваша привычка в десять раз сильнее по сравнению со случаем, когда вам достаточно всего одной сигареты. Ситуация предполагает, что у зависимости есть переломный момент — порог, т. е. если вы курите меньше определенного количества сигарет, то вы вообще не пристрастились, но если вы переходите некое магическое число, то внезапно становитесь заядлым курильщиком. Вот еще один способ описать умеренных курильщиков — это люди, которые просто-напросто никогда не превышают некое число выкуренных сигарет и не переходят порога зависимости. Заядлый курильщик, наоборот, — человек, который в какой-то момент перешел эту черту.

А каков он, этот порог зависимости? Что ж, никто не думает, что он один для всех людей. Однако Нил Беновитц и Джек Хеннингфилд (пожалуй, главные специалисты в мире по никотиновой зависимости) выдвинули некоторые обоснованные предположения. Умеренные, по их словам, — это люди, способные курить по пять сигарет в день, не рискуя пристраститься окончательно. Это позволяет предположить, что количество никотина в пяти сигаретах (примерно от четырех до шести миллиграммов), по всей видимости, приближено к порогу зависимости. Исходя из этого, Хеннингфилд и Беновитц предлагают, чтобы от табачных компаний потребовали снижения уровня никотина так, чтобы даже самые заядлые курильщики (которые выкуривают, скажем, по 30 сигарет в день) не могли получить дозу никотина, превышающую пять миллиграмм в течение 24 часов. Этого уровня, как утверждают эти ученые в редакционной статье престижного издания New England Journal of Medicine,

"будет достаточно, чтобы предотвратить или ограничить развитие зависимости у большинства молодых людей. В то же время оно может обеспечить достаточно никотина для вкусовой и сенсорной стимуляции".

Иными словами, подростки будут продолжать свои опыты с сигаретами по тем причинам, по которым они вообще их пробуют (потому что привычка эта заразительна, потому что все крутые парни курят, потому что они хотят быть как все). Но благодаря сокращению количества никотина до уровня ниже порога зависимости эта привычка больше не будет прилипчивой. Курение сигарет будет меньше похоже на грипп и больше — на обычную простуду: легко подхватить, но легко и избавиться.

В перспективе важно учитывать эти два фактора прилипчивости. Активисты борьбы против курения пока направляли усилия на удорожание сигарет, сокращение табачной рекламы, выступления о вреде курения по радио и телевидению, ограничение доступа к сигаретам для несовершеннолетних, антиникотиновую пропаганду среди школьников. И в разгар этой широкомасштабной и, на первый взгляд, доходчивой кампании уровень подросткового курения взлетел вверх, как ракета. Нас обрадовали перемены в отношении к табаку в массовом масштабе, но нам не удалось пробиться к социальным группам, чье отношение надо было изменить в первую очередь. Мы увлеченно ваялись за отмену влияния курящих Продавцов. Но становится все более очевидным, что влияние этих Продавцов мы никогда не сумеем сломить. Короче говоря, мы каким-то образом убедили себя в том, что нам надо решать проблему целиком, всю сразу. Но правда в том, что это не требуется. Нам надо было только найти переломные моменты устранения прилипчивости, а это решение проблемы депрессии и порог никотиновой зависимости.

Второй урок, относящийся к стратегии борьбы с прилипчивостью, состоит в том, что она предоставляет более разумный подход к проблеме экспериментирования среди подростков. Абсолютистский подход в борьбе против наркотиков основан на том, что экспериментирование сродни зависимости. Мы не хотим, чтобы наши дети вообще имели возможность попробовать героин, марихуану или кокаин, потому что считаем притягательность этих веществ такой мощной, что будет достаточно даже малейшего опыта. Но знаете ли вы статистику экспериментирования с запрещенными наркотиками? В 1996 году в ходе обследования семей на предмет употребления наркотиков 1,1 % опрошенных заявили, что по крайней мере однажды пробовали героин. Но только 18 % из этих 1,1 % употребляли героин в прошлом году и только 9 % — в прошлом месяце. Это не характерно для такого особо прилипчивого наркотика. Данные по кокаину еще более впечатляют. Из тех, кто когда-либо пробовал кокаин, меньше 1 % (0,9 %) употребляют его регулярно.[95] Эти данные говорят нам о том, что экспериментирование и настоящая зависимость — это две абсолютно разные вещи, т. е. заразительность наркотика не означает его прилипчивости. Фактически все люди, которые, по их словам, пробовали кокаин хотя бы раз, могут сказать нам, что тяга среди подростков к тому, чтобы испытать нечто опасное, почти универсальна. Это их стиль жизни. Так они узнают о мире, и чаще всего (99,1 % экспериментов с кокаином) это не приводит ни к чему плохому. Нам надо прекратить борьбу с таким видом экспериментирования. Нам надо принять его и даже приветствовать. Подростков всегда будут привлекать к себе такие люди, как Мэгги, помощница по хозяйству, Билли Г. и Пам П., и эти люди должны их привлекать, хотя бы для того, чтобы они могли перерасти юношеское представление о том, что быть своевольным, грубым и безответственным — это правильный способ жизни. Вместо борьбы с экспериментированием мы должны добиваться того, чтобы у этого экспериментирования не было серьезных последствий.