Благодать и величие - Дженнифер Ли Арментроут

увлекая меня за собой. Он осторожно поставил меня на ноги позади себя. Я моргнула, удивляясь, как ему удалось проделать этот манёвр, и немного завидуя тому, что он смог, когда он сказал: — Оставайся на месте.

Я обернулась.

— Но…

— Ты ранена. Я нет.

— Я не ранена. Я Истиннорождённая… О, боже, — простонала я, сморщив нос, когда до нас донёсся запах серы и разложения.

— Запах, — подтвердил Зейн.

Я прищурилась, когда из-за линии деревьев напротив тропинки появилась тёмная фигура. Что бы это ни было, оно было, по меньшей мере, семи футов в высоту и пахло, как внутренности Ада в плохой день. Во мне вспыхнула благодать. Единственные демоны, которых я знала, которые были такими высокими и так плохо пахли, были из тех, кому по понятным причинам не разрешалось находиться сверху. Я очень надеялась, что это не ещё один Упырь.

Тварь прошла под фонарным столбом, и я вздохнула, узнав кожу цвета лунного камня.

Ночной Краулер.

Что было хуже, чем Упырь.

С таким демоном лучше не связываться. Они были необычайно сильны, и у них был токсичный яд во рту и когтях, который мог парализовать человека, но этот был… прикован цепью? Металл обвился вокруг его шеи и лязгнул о землю, и на конце цепи…

Давление на затылок усилилось, и через мгновение я смогла различить очертания другой фигуры. Этот был не таким высоким и широким, но инстинкт подсказывал мне, что он гораздо опаснее, чем Ночной Краулер.

Словно выйдя на вечернюю прогулку, он медленно поднялся на набережную и прошёл сквозь свет фонарей. Черты его лица были расплывчатыми, но я знала, что он должен быть болезненно красивым.

Все демоны Верхнего уровня были такими.

Я нахмурилась, когда поняла, что он держит конец цепи.

— Ты действительно выгуливаешь Ночного Краулера? — спросил Зейн, и мои брови приподнялись. Я всерьёз задавалась тем же вопросом и была рада, что он спросил.

Демон Верхнего Уровня рассмеялся, но Ночной Краулер не нашёл комментарий забавным. Низкое, грохочущее рычание исходило от бешеного существа, поднимая крошечные волоски по всему моему телу.

— Меня зовут Пурсон, — объявил демон Верхнего Уровня голосом, полным серы и дыма. — Я Великий Король Ада, командир двадцати двух легионов Ночных Краулеров, и я здесь ради нефилима.

ГЛАВА 17

Глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

— Никто больше не использует слово нефилим, — сказала я, должно быть, в миллионный раз в своей жизни. — Это оскорбительно и устарело.

— Разве я похож на человека, которого волнует, считаешь ли ты это оскорбительным или устаревшим? — сказал Пурсон, и я собиралась рискнуть и сказать «нет». — Нет.

— Потрясающе, — пробормотала я.

Он проигнорировал это.

— Я хочу, чтобы было очень ясно, кто я такой, чтобы не было ненужной драмы.

То, что он говорил, было похоже на целую кучу ненужной драмы.

— Я — искатель скрытых сокровищ и знаток тайн. Нет такого места, где ты могла бы спрятаться, чтобы я не обнаружил.

— Значит, ты Индиана Джонс от демонов? — спросила я. — Круто.

— Индиана Джонс? — повторил демон. — Я не знаю, кто это.

Мои брови приподнялись.

— Ты не знаешь, кто такой Индиана Джонс, и я должна верить, что ты знаток тайн и искатель вещей?

— Мне всё равно, во что ты веришь. Если ты убежишь от меня, то далеко не уйдёшь, — предупредил Пурсон. — Ты только разозлишь меня, и ты не…

— Заткнись, — оборвал его Зейн. — У меня нет на это времени. Я только что воссоединился со своей девушкой, и ты действительно портишь этот момент.

Медленно, я посмотрела на Зейна…

Ох.

Ох, ничего себе.

Я впервые увидела его спину без крыльев. Только в лунном свете я смогла разглядеть странный узор на его спине, которого раньше не было. Это было похоже на татуировку чернилами, только на тон или около того темнее, чем его кожа, но это… она выступала, как шрам.

— Я не знаю, кто ты, — в голосе Пурсона звучало любопытство, и это было интересно.

Он не мог сказать, кем был Зейн, но демон-Искатель знал. Он убежал, но тогда у Зейна были крылья.

— Ты кажешься… другим и всё же знакомым. Было бы очень интригующе исследовать это, но ты стоишь между мной и тем, что мне нужно. Следовательно, ты не что иное, как его личная игрушка.

Ночной Краулер издал хриплый смешок.

— Мне нравится грызть то, что мне не положено.

— Извини, — ответил Зейн. — Я — личная игрушка для одного человека, и я принадлежу ей, поэтому мне придётся отказаться от предложения. Тем не менее, я ценю это.

— Я не говорил, что у тебя есть выбор, — огрызнулся Пурсон.

Мне нужно было быть внимательной, но узор на спине Зейна очаровал меня. Поскольку я абсолютно не контролировала себя или здравый смысл, который диктовал, что сейчас не время для такой ерунды, я протянула руку, чтобы прикоснуться…

— Я понял, — сказал мне Зейн.

Золотой огонь осветил вены под его кожей, пробежав по спине. Я отдёрнула руку в удивлении, мой рот открылся, когда благодать пронеслась по его правой и левой рукам, протекая под кожей, а затем выстрелила в воздух.

Небесный огонь вылился из его рук, вспениваясь и закручиваясь спиралью, быстро обретая форму и затвердевая. Две горящие свечи. Два четырёхфутовых пылающих лезвия, образовавших полукруг.

Ночной Краулер отпрянул на шаг.

И я тоже.

Святое дерьмо, он держал это в себе всё это время? Даже когда он был Падшим, решившим доминировать надо мной, он не выплескивал свою благодать таким образом.

— Что ты сказал? — небрежно спросил Зейн. — У меня нет выбора? У всех нас есть выбор. Ну, кроме тебя. У тебя определённо его нет, когда дело доходит до жизни или смерти. Ты умрёшь.

Всё произошло так быстро.

Пурсон отпустил цепь, и Ночной Краулер бросился вперёд, но Зейн был… он был как молния, и я не думала, что даже со зрением 20/20 я бы отследила его движения. Он был передо мной, а затем он нырнул под вытянутую руку Ночного Краулера и выскочил за ней…

Что-то упало с Ночного Краулера, ударившись о землю с мясистым шлепком.

Это была рука, целая рука.

Хорошо.

Зейн понял это.

Он так понял это.

Запрокинув голову, Ночной Краулер взвыл от боли, звук был похож на крик лисы и рыси одновременно. Зейн развернулся, описав дугу одним серповидным лезвием в воздухе и прямо через шею Ночного Краулера.

Падая вперёд, существо вспыхнуло пламенем, распадаясь в ливень пепла, прежде чем упасть на землю, когда Пурсон скользнул в то, на что он