Кривое зеркало (СИ) - Ловыгина Маша

— Не знаю, что сегодня произошло, и кто это сделал, но я разберусь, — зашептал в ухо, обдавая горячим дыханием, — ты думаешь, я зверь, и не понимаю очевидного?

Лера дёрнулась несколько раз и обмякла, — я не знаю, о чём ты говоришь, но, пожалуйста, не убивай его, он ни в чём не виноват, просто шёл мимо. Я видела, как он бежал с другой стороны, этот парень не причём. Я, что хочешь, для тебя сделаю, правда, только скажи этому своему, чтобы он оставил его в покое! — Лера всхлипнула, и Руслан ощутил кожей сбежавшую по её щеке слезу.

Он убрал волосы от лица девушки и, просунув одну ладонь под её затылок, чуть приподнял голову. Наклонившись, стал целовать, прикусывая солоноватые от слез губы и толкая своим языком её сладкий на вкус язык. Лера тяжело дышала, заставляя разогнаться свои чувства и ощущения, в висках словно стучал маленький молоточек. Она ухватилась за плечи Руслана и провела ладонями вниз по его спине, просунув пальцы за кожаный ремень. С каждой секундой внутри Леры росло что-то непонятное, горячее и тёмное, готовое взорваться и лишить её остатков разума. Она закрыла глаза и перестала контролировать себя, полностью отдавшись этой удушающей волне. Исчезли все звуки и мысли, только тягучее и жаркое томление внутри, еле сдерживаемая пружина, готовая развернуться и разорвать её на мелкие кусочки. Руки Руслана, его пальцы, умело и настойчиво двигались по её телу, а она, уже не контролируя собственное тело, шла им навстречу. И вот, Лера замерла и выгнулась, царапая ногтями кожаную обивку. Задрожала, стиснув колени под ладонью Руслана, — Господи, боже…

Руслан уткнулся в шею Леры и, продолжая еще ощущать горячую дрожь её тела, уткнулся губами в пульсирующую жилку на шее. Его обожжённые ладони сжимали тонкий шелк на бедрах, не чувствуя боли. Это была его победа. Через несколько минут он освободил ее и привёл себя в порядок, попутно помогая Лере с платьем. Девушка отводила глаза, стараясь не смотреть на Руслана. Её трясло от мысли, что собственное тело так предательски отозвалось на его ласку, словно её разум больше не принадлежал ей. Руслан же, открыв дверь машины и махнув рукой, снова гортанно что-то крикнул. Лера облегчённо выдохнула, лишь когда увидела приближающегося живого Диму.

30

Байрамов задумчиво стоял у окна, глядя на огни ночного проспекта, и тихонько барабанил пальцами по широкому подоконнику. Малик Исрапилов, поигрывая телефоном, сидел в удобном кресле и сверлил взглядом спину Байрамова.

— Ты все еще ждешь от него звонка? — Малик нарушил тишину. Встал, подошел к окну, — хочешь совет друга?

Ни одна мышца не дрогнула на лице Байрама. Малик потер подбородок и продолжил, — я давно не верю в случайные совпадения и неконтролируемые обстоятельства. На Руслана идет охота, но…, - Исрапилов усмехнулся, — цель не он, а ты. Мальчишка умен, я не спорю, его молодость, напор мне нравятся. Только ведь эти же качества могут, в результате, помочь врагам уничтожить тебя.

— К себе ты эту ситуацию не примеряешь, — Байрамов медленно перевел взгляд с проспекта на Исрапилова.

Малик покачал головой и вернулся в кресло, — Мы давно друг друга знаем, дорогой, тебе нужен был мой совет, я его тебе дал. Следует вмешаться в дела Руслана и помочь ему решить их. Ты должен контролировать все сам, — Малик вздохнул, — а я помогу тебе. Начну с его клуба.

— Хорошо, — Байрамов кивнул.

Пожарные уехали через два часа, убедившись, что очаг возгорания локализован. Вовремя сработали противодымные оповещатели, поэтому пожар не успел разойтись дальше одного помещения. В комнате на втором этаже все было черным, огонь нашел для себя благодатную почву в виде мягкой мебели, штор, ковров и картин на стенах. Весь пол был залит пеной из огнетушителя, ошметки ее свисали с подкопченой люстры и лопнувших бра на стене.

Сан Саныч судорожно выгребал из сейфа папки с бумагами и кидал их на стол. Лампа, работающая от аккумулятора, давала тусклый свет, отчего лицо управляющего приобрело зеленоватый оттенок. Белая с утра рубашка превратилась в мятое рубище с темными кругами подмышками и на спине. В дверь робко поскреблись и внутрь заглянула заплаканная Вера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Сан Саныч, что делать то? А завтра что? Сейчас милиция приедет, звонили уже. Сказали, не расходиться.

— Иди, иди отсюда! Я приду к вам через минуту, — зашипел управляющий и вытер ладонью взмокший лоб.

Вера кивнула и, прикусив губу, тихо прикрыла дверь. Сан Саныч приложил телефон к уху и, зажав его плечом, продолжил просматривать разложенные перед ним бумаги.

— Все убрали?! Мне плевать, что вас там двое, замуруйте зал хоть досками, но, чтобы и комар носу не подточил! — мужчина грузно сел на стул и промокнул закатанным рукавом пот на виске, — сгребите все в кучу, скажем, ремонт.

Запихнув телефон в карман брюк, Сан Саныч вышел из кабинета. В полутьме дошел до зала, где в отблесках зеркальных шаров, на пятачке сцены, сидели его подчиненные. Увидев начальство, вскочили и наперебой заговорили, так что ему пришлось несколько раз прикрикнуть на них.

— Все успокоились! Девочки, — он пальцем ткнул в двух танцовщиц, — уходят. Рот держать на замке и ждать моего звонка. Толик…

Бармен вытянул шею и замер.

— Остаешься со мной, — предупреждая негодование молодого человека, продолжил, — работал в зале как обычно, — Сан Саныч повысил голос, — Вера, Таня, остаётесь. Все спокойны и собраны! Вы ничего не видели и не слышали, понятно? — управляющий оглядел зал и добавил, — за каждое лишнее слово отвечать будете не передо мной, поэтому, — он развел руками, — давайте без нервов и истерик.

— Ему бы самому успокоиться, — шепнула Вера бармену и поежилась.

— Я буду у себя. Когда появятся товарищи из органов, позовете. Пусть здесь располагаются, предложите им что-нибудь из бара. Не жлобься, — Сан Саныч обратился к Толику и, уже уходя, добавил, — все запишешь в расходник.

— Да я бы сам дров подкинул в огонь, — Коля Ряшенцев, задрав голову, рассматривал вывеску клуба, пока Казбек, обогнув здание, делал его зарисовку в блокноте, — на фига рисуешь? — он скептически скривил рот, — вот зуб даю, что отправят нас сейчас восвояси. Удивлюсь, если вообще разговаривать будут.

— Ты, Колюня, часто в клубы ходишь? — Муратов продолжал писать.

— А то, в прошлом году был, в ноябре, в «Сапфире».

— Это когда в туалете нарик преставился?

Казбек нажал кнопку звонка справа у двери, но ничего не происходило. Пришлось кулаком выбивать дробь, прежде чем здоровенный детина в классическом черном, но абсолютно изгаженном грязью и пылью, костюме не вывалился на них из темноты.

— Недобрый, видимо, вечер, — Муратов боком протиснулся в проем, не дожидаясь, пока охранник посторонится, — куда?

— Прямо, — буркнул детина и запер за ними дверь изнутри.

В зале с чьего-то телефона тихо наигрывала музыка. Муратов оглядел присутствующих и сел за ближайший стол. Колюня задержался около бара, с интересом рассматривая высокую, до потолка, зеркальную стойку с напитками.

— Желаете что-нибудь? — бармен услужливо выставил пару бокалов, — кофе нет, кофеварка не работает, электричество кончилось.

Колюня крякнул и не спеша прошелся вдоль сцены. В эту минуту откуда-то сбоку раздались шаги, и в зал вошел невысокий плотный человек с усиками.

— Метельский Александр Александрович, управляющий, к вашим услугам.

— А хотелось бы встретиться с хозяином, — Муратов притворно вздохнул, — не жалует нас своим присутствием господин Бероев.

— Так ведь и потребности нет, — Сан Саныч развел руками, — буду рад ответить на все ваши вопросы и оказать, так сказать, содействие. Но, честно говоря, не вижу в этом никакого смысла. С пожарными вопрос улажен, то есть, — он закашлялся, — простите, надышался дыма. Проводка подвела, сами виноваты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Вот как, — Казбек усмехнулся и покачал головой, — у меня несколько другая информация.

— Господи, да откуда? — Сан Саныч присел за стол напротив Муратова, — люди склонны выдумывать и сочинять то, чего не было и быть не могло. Заключение будет готово в течение нескольких дней, и вы сможете сами во всем убедиться.