Больше, чем ты желаешь - Джо Гудмэн

- Да, Брай, я не лгал.

Брай с минуту молчала, собираясь с силами.

- Я немного разочарована, но не собираюсь расстраиваться. Я сама определила условия нашего брака. Сама захотела, чтобы он был фиктивным. Я не вправе обижаться, если твое отношение ко мне не изменилось. - Слезы набежали на ее глаза, но она не дала им пролиться. - Мы говорили уже о твоем желании уехать из "Конкорда", и ты должен знать, что я не собираюсь удерживать тебя здесь насильно. И не буду делать ничего, чтобы добиваться твоей любви.

- Ты и не сможешь ничего сделать, - спокойно ответил Люк.

Брай промолчала, обескураженная.

Люк вытащил руку из-под головы жены, лег на бок и, опершись на локоть, сказал:

- Посмотри; на меня. - Она не повернулась к нему, и тогда он взял ее за подбородок и развернул к себе. - Посмотри на меня.

Брай подняла на него глаза. Темнота скрывала его черты, но она великолепно помнила их, особенно серые глаза.

- Слушай меня внимательно. Бри. Я хочу быть уверен, что ты поймешь все, что я скажу.

Серьезность, с какой Люк произнес эти слова, отозвались в ней холодной дрожью, пробежавшей по ее телу. Она не знала что он ей скажет, и со страхом ждала его признания.

- Ты ничего не сможешь изменить в моем сознании, потому что я давно люблю тебя. Я не лгал, когда ты задала мне вопрос в беседке. Занятие с тобой любовью - а именно так это называется - ничего не изменило во мне. Что бы ты ни придумала, чтобы заставить меня на тебе жениться, это не имело бы значения, если бы я тебя не любил. Я не знал, что вышло бы из нашего брака, ведь ты была так решительно настроена против него, но я решил рискнуть.

Брай почувствовала, что сейчас расплачется от облегчения.

- Бри? Ты слушаешь меня?

Она кивнула.

- Ты плачешь?

Она покачала головой.

- Дыши глубже. - Он дотронулся пальцами до ее глаз. Они были мокрыми. Просто дыши.

Брай несколько раз глубоко вздохнула.

- Я так люблю тебя, - призналась она, покрывая нежными поцелуями его брови, виски, уголки рта, подбородок. - Почему ты не говорил мне об этом раньше? - спросила она, успокоившись.

- Ты бы мне не поверила, - вздохнул он. - Ты была очень подозрительно настроена ко мне. Ты ведь знаешь, что это так, Бри. Ты бы решила, что я хочу впутать тебя в какие-нибудь темные делишки.

- Это не так...

- Ты тогда ничего не знала о любви. Ты ведь сама призналась, что только разыгрывала чувства, а мне этого не надо. Я решил быть терпеливым и подождать, пока ты выбросишь из головы все глупости и сердце твое не откроется для меня.

Брай улыбнулась: теперь ее сердце открыто и переполнено любовью к нему.

Вскоре они заснули, устроившись на одной подушке и соприкасаясь щеками.

***

Люк брился, когда в гардеробную вошла Брай. Он искоса наблюдал за ней. Она зевнула так широко, что ее глаза превратились в щелки, затем потянулась, подняв вверх руки. Ее короткая сорочка поднялась, обнажив треугольник рыжих волос.

Рука Люка дернулась, бритва прочертила тонкую кровоточащую полоску на его щеке.

- О, ты порезался, - посочувствовала ему Брай и засыпала ранку кровоостанавливающим порошком.

Во взгляде Люка, который она поймала в зеркале, плескался смех.

- Жена залечивает боевые шрамы своего мужа, - хмыкнул он.

Встав на цыпочки, она поцеловала его в щеку.

- Позвольте дать вам совет на будущее, мистер Кинкейд. Складывайте оружие, когда я вхожу в эту комнату. Иначе когда-нибудь вы отрежете себе нос, и от вашей красоты ничего не останется. - Смеясь и пританцовывая, она выпорхнула из гардеробной.

Завтрак подали в комнату Элизабет. Оррин еще не проснулся, и они могли насладиться обществом друг друга в спокойной обстановке, не завися от его непредсказуемого настроения.

- Скажи мне, Брай, что ты думаешь о садах Люка? - начала разговор Элизабет.

Вопрос матери застал Брай врасплох, и ее рука, в которой она держала вилку, застыла в воздухе.

- Я их еще не видела, - смущенно призналась она. - Я хотела... но мы...

Она замолчала, покраснев, когда увидела, что мать и Люк с улыбкой смотрят на нее. Мать выглядела довольной, впрочем, и Люк тоже. Брай под столом толкнула его ногой.

- Мама, Оррин приглашает Люка поиграть в карты в субботу вечером. Брай быстро сменила тему разговора. - Что ты думаешь по этому поводу?

Положив вилку на стол, Элизабет откинулась в кресле и аккуратно вытерла рот салфеткой. Это не было демонстрацией хороших манер - ей нужно было время, чтобы обдумать ситуацию.

- Возможно, твой отчим хочет доставить Люку удовольствие. Он очень переживает с тех пор, как обвинил Люка в воровстве.

- Это он тебе сказал? - спросила Брай.

- Другими словами, но смысл был такой.

- Вспомни, какие слова он говорил на самом деле.

- Боюсь, я не смогу точно их воспроизвести. Если тебе угодно знать, он во всем обвиняет тебя. Оррин уверен, что Люк действовал по твоей указке, если он вообще замешан в этом деле.

Люк чуть не подавился. Брай похлопала его по руке.

- Похоже, тебя так же поразила благожелательность Оррина, как и меня, произнесла она с улыбкой. Брай повернулась к матери:

- Как ты думаешь, Оррин не собирается подстроить Люку какую-нибудь ловушку?

- Ловушку? Едва ли. Скорее всего он хочет опустошить его карманы. Элизабет посмотрела на Люка: - У вас есть деньги?

- Немного. Возможно, мне придется отказаться от игры.

- Я дам вам в долг.

Брай и Люк изумленно уставились на Элизабет.

- Я сэкономила немного денег. Оррин выделяет мне определенную сумму на карманные расходы. Я готова потратить их на стоящее дело.

- Что вы называете "стоящим делом"? - спросил Люк.

- Мои сады. Если вы выиграете, используя мои деньги, разве Оррин сможет возразить против перепланировки садов за мой счет? Это будет данью памяти Рэнда. Как ты считаешь, Брай?

- Это было бы чудесно, мама! - Она посмотрела на Люка и встретила его одобрительный взгляд. - Но тут есть один настораживающий момент. Люк не уверен, что игра состоится здесь. Мне бы не хотелось, чтобы он отправился к Остину или Уиллу, особенно после того, что Клан здесь натворил.

- Одно никак не связано с другим. Не все друзья Оррина . являются членами Клана. Тебе не кажется, что они должны успокоиться на какое-то время? Они заключили с тобой перемирие?

- Никакого перемирия не существует. Оррин считает, что у него есть причина сердиться на меня, и это он подсказал Клану, как надо меня проучить. У него нет доказательств, что я действую ему во вред, мама, но он знает, как нанести мне болезненный удар. Издеваясь над неграми, он тем самым издевается и надо мной. Он так же легко может расправиться и с тобой, как расправился с Джоном Уитни. - Глаза матери наполнились слезами. Брай жалела свою мать, но должна была сказать ей все. - Он ведь бьет тебя, мама?

Элизабет вытерла слезы и покачала головой:

- Нет. А если бы и бил, то тебя это не касается. Во всем виновата я сама. Мне нужно вести себя с большей ответственностью.

Люк кивнул, привлекая к себе внимание Элизабет и тем самым лишая Брай возможности продолжить свою мысль. Его серые глаза хмуро оглядели Элизабет, и, когда он заговорил, было видно, что эта мысль давно не дает ему покоя.

- Оррин злится на Брай, потому что она вышла за меня замуж. Это никак не связано с продажей строительных материалов испольщикам и ремонтом их жилищ. Он не смог сдержать свою ярость и решил отыграться на мне и Брай.

Элизабет подняла голову, в ее карих глазах по-прежнему блестели слезы, но, когда она посмотрела на Люка, в ее взгляде сквозила неуверенность.

- Вы ведь знали об этом, не так ли? - спросил Люк.

Элизабет смущенно кивнула, пряча глаза.

- Мама... - начала Брай, но Люк жестом остановил, не спуская глаз с ее матери.

- Вы всегда знали, Элизабет, о чувствах Оррина к вашей дочери?

- Я не хочу, чтобы вы говорили об этом, - заволновалась сдан. Пожалуйста, Люк, не огорчай ее.

- Я огорчаю тебя, - спокойно ответил Люк. - Твоя мать с этим знанием много лет - возможно, с самого начала ее брака с Оррином.

- Не с самого начала, - поправила его Элизабет, - а через год или около того. Вскоре он уже не мог скрывать это. Я видела, как он смотрел на нее, как его глаза следили за ней, когда она проходила мимо. Его раздражало, что она его ненавидит, но, мне кажется, это было для него и облегчением. Ее ненависть удерживала его на расстоянии. Он боролся со своей страстью.

Брай качала головой и тихо стонала; Элизабет продолжала:

- Он завел привычку оскорблять ее, называя гулящей девкой и прочими подобными словами. Он стал больше пить, поздно вставать. Утратил интерес к делам. Стал играть в карты. Брай не помнит то время, когда он не был грубым и злым, но такое время было, пусть даже недолго. Возможно, галантность и внимание, которые он проявлял ко мне, были притворством, но все это было. Когда я встретила Оррина Фостера, я горевала по мужу, сыновьям, дому и... она печально посмотрела на Брай, - по моей дочери. Во время своего недолгого жениховства он был необыкновенно добр ко мне. Даже в своей печали я не могла этого не заметить, и, возможно, этим он и привлек меня к себе.