Сидящие у рва - Сергей Смирнов

— Змеиный остров, — сказал Храм. — Там, у берега, больше крыс.

Но что крысы, что змеи…

Вопреки ожиданиям, гора оказалась значительно дальше. Через несколько часов ходьбы под деревьями, практически не дававшими тени, измученные солнцем, аххумы повернули обратно.

Солнце клонилось к закату, когда отряд возвратился в лагерь.

Лагерь был пуст.

НУАННА

— Мы готовили побег на сегодняшнюю ночь, — сказал тот, кто называл себя Аухарном. — Два нуаннийца, знакомые с этим дворцом, должны были помочь нам. Тебя, царица, и наследника мы хотели увезти из столицы и спрятать в одном из гарнизонов на данахской границе… Что делать теперь? Я не знаю.

Домелла прикоснулась к руке воина.

— Тысячник Нгара Даггар… Я слышала, что тебя обвинили в измене, Маан послал специальный отряд для того, чтобы арестовать тебя… Теперь я не знаю, что думать.

— Аххаг служит Хааху — мерзкому нуаннийскому божеству. Те, кто послал меня сюда, говорили, что человек, поверивший в Хааха, обречен. Его вера вызывает чудовище из подземелья. Аххаг стал пленником тьмы.

В соседней комнате послышался шум: охрана уже преодолела обе двери. Службу во дворце несли теперь не глухонемые каулы, а соплеменники Маана — хатты. С ними Даггар, происходивший из атмов, не смог бы договориться.

— Прости, моя царица, за то, что я не смог выручить тебя из беды. Я приму бой, и надеюсь, что хатты не тронут тебя — ты и твой сын нужны Аххагу для последней жертвы. Но те, кто хочет спасти тебя — спасут. Прощай.

Даггар двинулся к двери, но Домелла опередила его.

— Зачем тебе умирать сегодня?.. Может быть, тебя еще будут судить, и, значит, еще есть надежда. Агри! Охраняй этого человека!

С подстилки за ложем маленького Аххага поднялся огромный серебристо-белый пес. Он неторопливо подошел к Даггару и сел рядом с ним.

— Они убьют его, — сказал Даггар.

— Но сначала он убьет нескольких хаттов. Агри — боевой пес.

Внезапно шум за дверью стих и раздался голос, властно отдававший приказы. Это был голос Аххага.

— Домелла. Открой дверь. Никому не будет причинено никакого вреда!

Когда дверь открылась, Аххаг Великий не переступил порога. Он сумрачно взглянул на Даггара и охранявшего его пса.

— Тысячник Даггар, предавший своего командира. Ты знаешь, что нужно делать.

Даггар молча опустился на одно колено и склонил голову.

Рапах, сидя за маленьким столиком, освещенном двумя светильниками, сосредоточенно смотрел прямо перед собой — в чистый лист тростниковой бумаги. Сегодня он исполнял обязанности протоколиста, и это ему было совсем не по вкусу.

Аххаг сидел на своем обычном месте, между двумя гигантами-хаттами, безмолвно застывшими у каменной стены. Чуть ниже Аххага расположился Маан. Лицо его, опухшее и разбитое, не выражало ничего, кроме безмерной преданности.

Больше в зале никого не было.

Стражники ввели Даггара. Он был все в том же нелепом нуаннийском одеянии, иссеченном на спине: Маан сумел-таки отомстить тысячнику, наказав его плетьми за якобы неповиновение и строптивость. Впрочем, Аххаг не обратил на это внимания.

— Сегодня, в присутствии царя царей, повелителя Равнины Дождей, Аххага Великого… — дрожащим голосом начал Рапах и умолк. Протоколист не должен был выполнять роль, которую всегда исполнял кто-нибудь из высших военных руководителей, чаще всего Ашуаг. Но Ашуага не было. Не было и Крисса, и писцов: Маан заявил Рапаху, что дело об измене Даггара столь секретно, что лишние уши не нужны.

Аххаг молчал, и Маан тоже. Рапах, мгновенно взмокший, украдкой вытер лоб и продолжал:

— Слушается дело Даггара, тысячника, военного вождя союза атмов, подчиненного темника Нгара…

— Довольно, — перебил Аххаг. — Все давно уже ясно. Изменники Даггар, Иггар и Агар нарушили присягу, оставили своего командира и повернули войско назад, вопреки приказу. Так, Даггар?

— Великий царь, когда мы стояли в Суэ, и к городу приближался большой отряд неприятелей, к Нгару прибыл гонец из Нуанны. Он привез приказ, подписанный темником Ассимом: немедленно возвращаться в столицу.

— Ассим — предатель! — встрепенулся Маан. И тут же судорожно поклонился Аххагу.

— Неважно. Темник Ассим не имел права приказывать темнику Нгару. Гонец был подослан нашими врагами.

— Этого я не знаю, великий царь, — сказал Даггар. — Письмо было скреплено печатью Ассима и… и твоей собственной, царь.

Не было только подписи.

— Это Крисс! Это он похитил царскую печать! — снова встрепенулся Маан.

Аххаг поднял руку, унизанную перстнями.

— Печать, как видите, при мне.

Рапах, строчивший протокол, замер.

Маан приоткрыл было рот, непонимающе глядя на царя.

— Я не посылал никакого гонца, — Аххаг почему-то вздохнул, посмотрел на свою руку и опустил ее. — Но печатью, конечно, мог кто-то воспользоваться. Не знаю, как.

Он взглянул на Маана.

Маан побледнел и вскочил:

— Великий царь!.. Неужели ты думаешь…

— То, что я думаю, тебя не касается, глупый сотник. Ты ведь не сможешь прочесть грамоту, написанную тайнописью. Тем более, не сможешь ее написать… Даггар, ты читал это письмо?

— Нет, господин.

— А гонец был допрошен?

— Его допрашивал Шумаар, сотник. Я не знаю, что сказал гонец.

По виду, он был похож на киаттца.

— Так я и думал… — Аххаг еще раз вздохнул, взглянул на Даггара исподлобья и сказал: — Я знаю, Даггар, что твой отец верно служил моему отцу. Я помню и то, как ты спас меня на стенах крепости Лувензор, где укрылся последний король Арроля.

Я не хочу твоей смерти… Впрочем, все это уже совершенно не важно…

Аххаг крикнул что-то по-нуаннийски. Из темного прохода появились несколько фигур — странных фигур в нуаннийских одеждах, с капюшонами на головах.

Аххаг кивнул им и снова что-то сказал.

Потом повернулся к Даггару.

— Твою судьбу решит нуаннийский бог. Тебя отведут в нижний мир, и если ты выйдешь оттуда живым, — я прощу тебя. Если нет — что ж, это судьба. Прощай, тысячник. Каково твое последнее имя?

— Отреченный.

Аххаг поднял брови и покачал головой.

— Великий царь, могу ли я задать вопрос? — спросил Даггар.

— Спрашивай.

— Почему меня, аххума, судят не по обычаю наших предков, а по обычаям Нуанны?

Аххаг посмотрел на Даггара и коротко отдал приказ по-нуаннийски.

Сейчас же фигуры в капюшонах окружили тысячника. Он почувствовал на руках железную хватку и оказался в полусогнутом положении.