Охотник - Владимир Лосев

Ребята явно готовились к охоте на крупного зверя. Крот даже засмеялся, представив, как они будут разочарованы, когда увидят его. После того как парни выстроились, из черного джипа вышел Харон. Его Вадим сразу узнал. Тренер был тоже одет в камуфляж, и имел при себе оружие, правда, оно не шло ни в какое сравнение с тем, что было у парней. У него были лишь мечи, ножи, звездочки да арбалет с оптикой снаряженный, как ему показалось, серебряным болтом. Увы, видя сквозь стены да еще в черно-белом варианте, об этом можно было только догадываться.

Дмитрий рассовал по разгрузке десяток серебристых стрел и махнул рукой: команда начала выдвигаться на боевой рубеж.

Иваныч засеменил впереди, показывая дорогу, при этом что-то рассказывая и размахивая руками. Крот так засмотрелся на это, что не сразу почувствовал, как Маша теребит его штанину.

— Что? — спросил он. — Устала? Ничего, сейчас нас с тобой отсюда вытащат и отвезут домой. Интересно, меня с работы уже уволили или нет? Все-таки выходные пришли, а сегодня я уже должен быть на работе. Если уволили, то придется нам с тобой пояса затянуть. Вместе крыс будем ловить и жарить…

Мара укусила его за ногу, да так больно, что он даже рассердился.

— Чего кусаешься?

— Плохо… — произнесла отчетливо Мара. — Прячься… Убьют…

— Да ладно тебе, — Вадим поморщился и потер укушенное место. — Если тебе надоела моя болтовня, то так бы и сказала, а кусаться зачем? Эти ребята друзья Волка, они нас выпустят.

— Не друзья… не выпустят…

— А ты откуда знаешь?!

Крот хоть и не поверил шишиморе, но внутри у него закралось сомнение, это существо не стало бы говорить то, что не знает, оно же не человек, выдумывать не умеет.

— Пахнет плохо…

— Пахнет?!

Вадим встал с кресла и отнес его к печи, чтобы в случае опасности оно не мешало двигаться. Не то чтобы до конца уверился в том, что Машка сказала, но и у самого внутри что-то екнуло. Что-то действительно происходило, а что не понятно. Он видел своим новым зрением, как парни, дойдя до зала с печами, выстроились перед воротами. Как Иваныч, стараясь делать это бесшумно, снял замок и отодвинул засов. Двое бойцов схватились за створки, чтобы отодвинуть их по команде.

К дверям подошел Харон и стукнул в калитку.

— Вадим, это ты?

— Я.

— Дай какой-нибудь знак, чтобы я не сомневался.

— Какой знак?

— Скажи, приходили ли вы с Волком ко мне на работу?

— Приходили, даже в ваш кабинет заходили, на нем табличка висела: «Главный тренер».

— Правильно. Что там делали?

— Вы нас чаем своим поили, какой-то он особенный с травкой.

— И это верно, а как тебе меня представили?

— Вы сами мне представились как Дмитрий Сергеевич Хронов, в простонародье Харон.

— Так и было, — Харон кивнул парням и те сняли автоматы с предохранителя и передернули затворы. — Вижу, это действительно ты. Сейчас мы откроем дверь, а ты встань на освещенное место и не двигайся. Хорошо?

— Конечно, — Крот сделал два шага назад, чтобы встать под лампочку. Шишимора метнулась было за ним, но потом заверещала и ускакала к печам в темноту. — Как скажете. А где Волк?

— Приболел, поэтому мне пришлось ехать. Встал?

— Да.

— Открывай!

Створки разошлись и тогда парни подняли автоматы и открыли по нему огонь. Ничего не спросив, не сказав ни слова, просто прицелились и нажали на курок.

Крот вздрогнул, внутри похолодело. Пули неслись к нему, и он видел каждую из них своим новым зрением как раскаленный кусочек сверкающего металла. Он еще не успел подумать, зачем его пытаются убить, как упал на колени, пропуская пули над головой, потом перекувыркнулся и откатился к печам. Дальше он повел себя еще более нелогично, привстав на низком старте, рванулся к дверям, стараясь бежать так, чтобы пули проходили стороной. Добежав до ворот, он прыгнул.

Он перелетел через стреляющих парней, удивляясь тому, что они его не видят, приземлился, сделав кувырок, чтобы погасить инерцию, а потом вскочил на ноги. Его по-прежнему никто не видел, он покачал головой и побежал по длинному бетонному коридору. Где-то он видел лестницу в подвал. Там он сможет спрятаться и отсидеться и обдумать то, что произошло.

Как можно перепрыгнуть через человека, да еще когда в тебя стреляют? Причем видел он почему-то все, словно в замедленной съемке: рты у ребят раскрывались в беззвучном крике, гильзы латунной стайкой медленно опускались на пол, как будто шли ко дну. Синевато-серый дымок от сгоревшего пороха вылетал разреженной дымкой из раскаленных покрасневших стволов. Это было странно и удивительно.

Он сбежал по ступенькам и пробежал по еще одному коридору, ища открытые двери. В конце обнаружилось помещение, где когда-то, похоже, находилась насосная. Насосы, впрочем, и сейчас были там, только проржавели от времени. К ним подходили трубы со всех сторон, две из них шли прямо над потолком, на них он и запрыгнул.

Теперь его никто не сможет увидеть, даже если осветят все помещение. Он закрыл глаза, взялся за рукоятку кинжала и воткнул его в стык, чтобы держаться.

И тут его скрутило: на коже выступил обильный пот, сердце застучало как бешеное, а в мозг словно кто-то воткнул раскаленные гвозди. Как ему было плохо!!! Каждая клетка тела словно сошла с ума. По коже поднимались волоски, ему то становилось жарко, то холодно. В животе словно кто-то рвал его внутренности острыми зубами, а в голове жила нестерпимая боль, которая закрывала окружающее плотной пеленой. Крот лежал и медленно умирал, другого объяснения происходящего у него просто не было.

Он явно перегрузил свой организм, спасаясь от неминуемой смерти и теперь разваливался на части. Его тело не выдержало такой скорости, и теперь он угасал постепенно, неотвратимо.

От камешка шло приятное тепло, только оно позволяло ему не сойти с ума, остаться в этом мире, выжить…

Приступ продолжался недолго, минут пять, но после того, как он закончился, Вадим снова стал воспринимать окружающее как прежде в нормальной скорости. Когда сердце перестало бешено колотиться о ребра, а пот высох, а в голове прояснилось, он отдышался, напряг свое новое зрение и попытался рассмотреть то, что происходит в печном зале.

Наверное с его бегства прошло не так уж много времени, потому что легкий пороховой дым еще не развеялся. А парни с автоматами, перестав стрелять и разделившись на пары, тщательно обыскали печной зал, заглядывая в каждый угол. Шишимору они не увидели. Она, пользуясь темнотой, проскользнула у них между ног, выскочила в коридор и теперь торопливо ковыляла по его следу.

Обыскав весь зал, охотники собрались у круга. Харон, выслушав их доклады, показал на пентаграмму — должно быть решил, что Вадим воспользовался порталом и ушел в другой мир. Другого объяснения его исчезновения он вряд ли бы нашел. Да и сам Крот не очень понимал, почему он не лежит там вверху изрешеченный пулями. Поверить в то, что человек может двигаться с такой невероятной скоростью, значило бы поверить в фантастику. Не может человеческое тело так быстро двигаться. Нет у него таких резервов, мышцы для этого не предназначены, скорость сигналов в нервных окончаниях невелика — да мало ли что еще? Правда, Вадим знал об историях, когда люди в стрессовых ситуациях становились способны на невероятные вещи. Один папаша перевернул трехтонный грузовик, чтобы выручить свое чадо, попавшее под него, другой выбросил тяжелый сейф в окно, чтобы спасти свои деньги. Но какое это отношение имеет к нему, он обычный человек…

Крот вздохнул, грустно усмехнулся и поставил галочку в своем мысленном разделе «странное» и продолжил наблюдение за тем, что происходило в печном зале.

Походив по залу, подумав, Харон вытащил мел, нарисовал еще один круг вокруг пентаграммы, и минут пятнадцать ползал вокруг него, покрывая его наружную сторону разными непонятными значками. После этого три раза обошел нарисованный им круг, бубня что-то себе под нос — вероятнее всего какое-то заклинание.

После этого он махнул рукой, парни убрали оружие и дружной толпой двинулись к выходу. Ворота за собой они закрыли на замок и засовы, как и калитку, вышли во двор, сели в свои джипы и уехали, оставив Ивановича одного. Тот еще какое-то время бродил по пустым помещениям, что-то недовольно бормоча себе под нос, потом вернулся в свою каморку, заварил свежего чаю, достал огромный бутерброд с домашней котлетой и с нескрываемым удовольствием стал его поедать.

Тут и Вадим почувствовал, как он голоден. Маша уже забралась к нему на трубы и прижалась к нему, согревая своим маленьким тельцем. Он ее обнял и погладил по голове.

Двигаться не хотелось совершенно, но нестерпимо захотелось пить, поэтому он вынужден был сползти вниз, подвывая от боли в руках и ногах. Воду нашел в луже под трубой и выпил ее всю, не обращая внимания на грязь и масляные пятна, плавающие по поверхности. Высосанная влага показалась ему божественным нектаром, который, к сожалению, быстро кончился. Потом Вадим побрел к выходу, стараясь двигаться тише. Слух у Иваныча несмотря на его возраст был хорошим, в этом он уже имел возможность убедиться. Маша шла рядом, ухватившись за его штанину. Через забор котельной он перелез, забравшись на горку труб, и оказался на обычной городской улице.