Капитан Кайман - Карл Май

Эти данные, а также общее убеждение, что шкипером у капитана Каймана была женщина, и, наконец, найденные в жилище мадам де Булетр оставленные ею разного рода бумаги и предметы позволяли обрести твердый взгляд на эти, казалось, столь невероятные события. Все это охотники узнали на набережной, стоя в толпе, приведенной в состояние крайнего волнения известием о том, что ужасный морской разбойник сумел, обманув команду, украсть из надежной и весьма оживленной гавани мощное военное судно.

Штурман изучающе посмотрел на корабли.

— Ну что? — нетерпеливо спросил Полковник.

— Ничего подходящего; одни сельдяные бочки, едва способные покрыть расстояние в две мили за десять месяцев. И там, в море…

Он не договорил. Он хотел сказать, что дальше, в море, также не видно подходящего судна, но его острые глаза увидели нечто такое, что заставило его замолчать.

— Там, в море… что там? — спросил Полковник.

— Хм, не будь я Петер Польтер, если на горизонте не видна маленькая белая точка, которая не может быть ничем иным, как только парусом.

— Значит, ни одно из судов, стоящих здесь, в гавани, нам не подходит?

— Ни одно. Эти деревянные корыта ползают как улитки, их не стоит брать даже с доплатой. К тому же они под разгрузкой, а это надолго.

— А тот парус, что на горизонте?

— Надо подождать. Может быть, он идет мимо, а может, и в гавань. Особенно не надейтесь! На один военный корабль приходится тридцать торговых, а эти увальни ни черта не годятся для того, чтобы бегать по морям за капером. Судно, которое пустит его ко дну, найти трудно, оно должно отвечать многим требованиям и, конечно, стоит больших денег.

— Тем не менее надо попробовать, это единственное, что нам остается. Через какое время этот корабль окажется здесь?

— Через час, может быть, через два или три, в зависимости от того, как он построен и кто им командует.

— Выходит, у нас есть время. Если мы найдем корабль, то выйдем в море, если нет — тогда нам придется спокойно ждать результатов преследования, прежде чем мы решим, что нам делать дальше. Не опоздай мы на десять минут, негодяи оказались бы в наших руках. Сейчас нам прежде всего следует позаботиться о наших лошадях и поискать магазин, где мы могли бы поменять наши обноски на приличное платье!

Они поехали в гостиницу, где смогли разместить и накормить лошадей и утолить собственные жажду и голод, после чего отправились в близлежащий магазин и нашли там все необходимое.

За всеми этими делами прошло некоторое время, и они решили вернуться в гавань и посмотреть на заинтересовавший их парусник.

Штурман шел впереди. Достигнув места, с которого хорошо были видны гавань и рейд, он, испустив радостный вопль, вдруг остановился.

— Силы небесные, что за корабль! Он влетает в гавань как… mille tonnere, sacre bleu[54], святые угодники, клипер с такелажем шхуны. Это «Своллоу», «Своллоу», ура, о-го-го!

От переполнившей его радости он ударил в ладоши так, что хлопок прозвучал подобно выстрелу из мортиры, и, схватив одной рукой в охапку толстого Хаммердала, другой — тощего Пита Холберса, закружил их в танце. На них обратили внимание окружающие, вокруг охотников собралась толпа любопытных.

— О-го-го или нет, это все равно, — заметил недовольный вынужденным танцем Хаммердал. — Отпусти же меня наконец, бестолковое морское чудище. Что нам за дело до твоего «Своллоу»?

— Как — что за дело? Это решает все, скажу я вам, — пояснил Петер Польтер, аккуратно поставив на землю невольных танцоров. — «Своллоу» — это военный корабль, к тому же он легче на ходу, чем «Оррибль». И кто его капитан? Лейтенант Уолпол, которого я отлично знаю. Повторяю — теперь оба негодяя никуда не денутся, они, можно сказать, уже почти в наших руках.

Радость штурмана передалась остальным. Ошибки быть не могло, — под бушпритом приближавшегося прекрасного корабля распростерла свои вырезанные из дерева тонкие золоченые крылья синяя ласточка. Лейтенант Уолпол был, видимо, храбрым и умелым моряком и вполне мог положиться на каждого члена своей вышколенной команды, — находясь уже у границы гавани, он все еще не взял ни одного рифа. Круто накренив узкий корпус, увенчанное тяжелой белой громадой парусов судно неслось вперед словно под действием паровой тяги. На его юте появилось белое облачко, над морем раскатился грохот пушечного салюта; гавань ответила тем же. Потом стал слышен ясный, звонкий голос командира:

— Эй, на руле, увалиться от ветра!

Корабль уверенно описал неширокую дугу.

— Трави шкоты, ребята!

Паруса, отпустив ветер на свободу, с шумом упали на мачты. Корабль задрал кверху бушприт, потом корму и, выпрямив корпус, гордо застыл на месте, слегка раскачиваясь на волнах, отраженных от мощных плит набережной.

— Ура, «Своллоу», ура! — кричали тысячи людей на набережной.

Все знали или по крайней мере слышали об этом прекрасном паруснике, и никто не сомневался в том, что он примет участие в той охоте, на которую было сейчас направлено внимание всего Сан-Франциско.

Сквозь толпу пробирались двое моряков. Они были чем-то увлечены и крайне взволнованы. Один из них одет в форму лейтенанта военно-морского флота, на другом можно было заметить штурманские знаки различия.

Ни у кого не спрашивая разрешения, они прыгнули в одну из пустых лодок и, отвязав ее от причала, налегли на весла, направляясь в сторону «Своллоу». Стоя у релинга[55], его командир смотрел на приближающуюся лодку.

— О, лейтенант Дженнер, так это вы? А где «Оррибль»? — спросил он.

— Быстрее, подайте какой-нибудь конец или трап, сэр! — ответил тот. — Мне необходимо быть у вас на борту!

Веревочный трап был опущен; двое мужчин быстро поднялись по нему наверх.

— Перкинс, мой штурман, — представил Дженнер своего спутника. И вне себя от волнения, добавил: — Сэр, вы немедленно должны отдать мне свой корабль!

— Отдать мой корабль? Что это значит?.. Почему?..

— Я должен догнать «Оррибль».

— Вы должны… я вас не понимаю.

— У меня его украли.

Уолпол посмотрел на него, как обычно смотрят на сумасшедших.

— У вас странные шутки, господин лейтенант!

— Шутки? Какие тут, к черту, шутки! Мне не до веселья. Сначала меня отравили мошенники, потом измучили врачи, потом полиция, и в конце концов мне еще досталось от портовых властей. Так что у меня и в мыслях нет шутить.

— Вы говорите загадками.

— Позвольте, я вам все расскажу! — Дрожа от гнева, он кратко описал случившееся, в заключение повторив то, с чего начал: — Как я уже сказал, вы должны отдать мне свой корабль!