Русофобия - Елена Владарчук

Майкл, потому что за окном ничего не было видно. Я не знала, где мы находимся и куда направляемся. Впрочем, если Майкл не поспешит мне на помощь, то я совершенно точно знала, что меня ожидает в конце этого пути.

А что, если Майкл не поехал за мной? Может быть, ФБР и не собирается меня спасать. Может, они ждут, пока Русофоб отъедет подальше, пока окажется за чертой города, и тогда они сбросят на него бомбу с вертолёта. Ну, и на меня тоже. Так сказать, обойдутся малой кровью.

И я вдруг поняла, что теперь только от меня зависит, умру я сегодня или проживу ещё долгие годы. Я должна бороться с ним сама, чтобы выжить. Необходимо что-то предпринять, причём немедленно. Я посмотрела на Трумэна, сжавшего зубы и смотрящего прямо перед собой в попытке разглядеть дорогу за лобовым стеклом. Посмотрела на пистолет, так и лежавший у него на коленях. Кажется, я знаю, что нужно делать. Господи, помоги мне.

Я глубоко вдохнула и всем весом навалилась на Русофоба, и когда он от неожиданности убрал руки от руля, резко дёрнула его вправо. Трумэн быстро пришёл в себя, слишком быстро. Он толкнул меня назад и схватился было за пистолет, но тот, к счастью, упал и завалился под сиденье. В этот момент машина съехала с пирса. Началось падение, которое продлилось очень недолго и закончилось ударом о воду. Я пребольно ударилась локтем, а Русофоб похоже приложился головой. Он совсем не двигался, и я понадеялась, что он умер.

Машина быстро погружалась в воду. Я попыталась открыть пассажирскую дверцу, но, сколько бы ни дёргала ручку, она не поддавалась. Я не позволила себе поддаться накатывающей панике, повторяя про себя: «Спокойно, спокойно, спокойно. Ты сможешь. Ты что-нибудь придумаешь», и так по кругу как мантру. Когда-то я читала, что в подобной ситуации нужно разбить стекло и позволить воде заполнить салон, тогда дверь откроется. Я попыталась выбить боковое окно резким ударом локтя, о чём тут же пожалела и несколько секунд потратила на то, чтобы разогнать яркие звёздочки, мелькавшие перед глазами.

Автомобиль погружался всё глубже, я уже видела границу воды и воздуха. Надеюсь, здесь не слишком глубоко, и я смогу выплыть. Потому что плавала я весьма посредственно. В детстве мама отдала меня в бассейн, но я прогуливала занятия, предпочитая проводить время в библиотеке. О чём сейчас очень сожалела.

Спокойно, Лиля, думай. Так, нужно что-то твёрдое и желательно острое. Я осмотрела салон, не было ничего металлического. Разве что пистолет. Но для того, чтобы его достать, нужно было залезть под Русофоба. И я не решилась это сделать. Так, в бардачке – пусто. На заднем сиденье – пусто. Спокойно, Лиля, думай. Кажется, подголовники кресел имеют металлический стержень, можно попробовать разбить стекло им. Я начала дёргать подголовник. Он поддавался с трудом, и я встала коленями на сиденье, чтобы было удобнее.

– Что ты делаешь, сука?! – Очнувшийся Трумэн схватил меня за руку. Испугавшись, что он сейчас задушит меня, как Марси Вин, я дёрнула ещё раз, изо всех сил. Подголовник упал между сидений, а сама я, громко визжа, рухнула на Русофоба.

– Заткнись, тварь! Заткнись! – Он дотянулся до моей шеи и сжал руки.

Мне не хватало воздуха, чтобы что-то придумать. Я старалась оттолкнуть Трумэна, упираясь в него правой рукой. А левой шарила позади себя, стараясь найти что-нибудь, чем можно отбиться от маньяка. Подголовник был слишком большим для моей руки, возможно, в другой ситуации я его бы и не удержала. Но сейчас у меня не было возможности думать о неудаче, поэтому я просто схватила его и ударила Русофоба. Потом ещё и ещё. Остановилась я потому, что глаза мне забрызгало чем-то тёплым, липким, пахнущим кровью. Пришлось оттереть подолом, потому что руки тоже были измазаны этим.

Всё кругом было в крови. На груди и животе Трумэна образовались отверстия, из которых толчками вытекала кровь, неприятно хлюпая. Кто его так? Неужели я? Нет! Я же не могла его убить! Или могла? Спокойно, Лиля, думай. С этим разберёшься потом. Сейчас неважно, кто его убил, главное, что он не убил тебя.

Я повернулась к окну, границы с воздухом уже не было видно. Значит, машина погрузилась полностью. Подлокотник, которым я собиралась разбить стекло, торчал из груди Трумэна. Я не сразу решилась к нему прикоснуться. Спокойно, Лиля, спокойно. Предварительно я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы совладать с собой. И заметила пистолет, который лежал под ногами у Русофоба. Взвесив все «за» и «против», я решила достать пистолет. Для этого мне пришлось всё же дотронуться до Трумэна. Сначала я с опаской коснулась его, но он не реагировал. Тогда решив больше не терять времени попусту, я оперлась о его ногу и достала пистолет. Он скользил в моих руках, и мне пришлось вытереть и оружие, и руки о подол платья. Кстати, платье ещё больше порвалось и держалось на плечах только каким-то чудом. Я решила, что в воде оно будет только мешать, особо уже ничего и не прикрывая. Поэтому разделась, оставшись лишь в нижнем белье.

Пистолет был тяжёлым. До этого я никогда не держала оружие в руках. Я, конечно, знала, что нужно снять его с предохранителя и нажать на курок. Вот только я очень смутно представляла, как выглядит этот самый предохранитель. Но ведь Трумэн как-то же из него стрелял, он ведь убил собаку. Значит, смогу выстрелить и я. Я решила больше не рассуждать, а положиться на удачу. Закрыла глаза и несколько раз выстрелила в боковое стекло. Меня оглушили выстрелы и тут же брызнула ледяная вода. Спокойно, Лиля, спокойно. Чтобы вода быстрее наполнила салон, я села на сиденье и, упершись ногами в стекло, начала его выдавливать. Та же ледяная вода очень быстро заполняла машину. Когда под самым потолком остался маленький воздушный карман, я сделала максимально глубокий вдох и выплыла наружу через окно.

Я не позволяла себе расслабиться, испугаться или поддаться панике, находясь в толще воды на неизвестной глубине. Вместо этого я сосредоточилась на движениях руками и ногами. Взмах-толчок, взмах-толчок. Я поймала своеобразный ритм и не позволяла себе дать слабину и сбиться с него. Я плыла и поднималась наверх. Когда кислород в лёгких начал заканчиваться, когда моё тело рефлекторно хотело сделать вдох, я пообещала себе, что если ещё немного потерплю, то скоро смогу дышать. И снова взмах-толчок, взмах-толчок. Голова начала кружиться, кажется, я больше не смогу. Вокруг была темнота, и вдруг