Холостяк - Карли Филлипс

— Может быть, это потому, что ты приехал домой.

— А может быть, потому, что этот мужчина считает тебя особенной и тебе приятно его внимание.

Роман поставил перед матерью чашку.

— Роман, у тебя разыгралось воображение. Эрик — одинокий вдовец, и я просто составляю ему компанию. Вот и все.

— Ты была одинокой вдовой последние лет двадцать, давно пора тебе снова начать жить.

Райна опустила глаза и стала смотреть в чашку.

— Роман, я никогда не переставала жить.

— Переставала. — Роман не хотел заводить этот серьезный разговор, но не мог отрицать, что время пришло. — В некоторых от ношениях твоя жизнь остановилась, и в конце концов это повлияло на то, как живем мы. Роман, Рик и Чейз — три брата-холостяка.

— Ты хочешь сказать, это я виновата в том, что вы до сих пор не женаты?

По голосу матери Роман понял, что она сердится и обижена. Он задумался, сложив пальцы. Ему хотелось сказать, что ничьей вины или ошибки тут нет, но он не мог соврать.

— Вы с папой показали нам пример прекрасной семейной жизни.

— Разве это плохо? Настолько плохо, что вы трое решили никогда не вступать в брак?

Роман замотал головой:

— Это не плохо. Но когда папа умер, ты была совершенно уничтожена. Твоя жизнь почти остановилась. Ты жила… ты жила в сплошной боли…

— Но в конце концов боль притупилась, — напомнила Райна. — И я бы ни на что не променяла ни одну минуту жизни с вашим отцом. Даже если бы это означало, что мне бы не пришлось скорбеть и страдать. Тот, кто не чувствовал боли, тот и не жил по-настоящему, — закончила она тихо.

Роман уже сам понял, что он до сих пор не жил, — он понял это в выходные, когда был с Шарлоттой. И, как сказала Райна, он понял почему. Не желая пережить такую же боль, такую же скорбь, какую пережила его мать, Роман предпочел бежать, путешествовать, держаться подальше от города, от своей семьи и от Шарлотты. От единственной женщины, которая — как он всегда знал или по крайней мере предчувствовал — способна привязать его к Йоркшир-Фоллз и удержать здесь.

От единственной женщины, во власти которой ранить его, заставить испытать ту самую боль, которой он боялся, если она умрет или каким-то другим образом покинет его. Но единственная ночь, проведенная с Шарлоттой, доказала Роману, что и жить без нее он не может.

Она стоит любого риска.

— Я жила и любила, не каждый человек может сказать о себе то же самое. Мне повезло, — сказала мать.

Роман невесело улыбнулся:

— Ты могла бы быть более везучей.

Взгляд Райны затуманили воспоминания, в ее глазах смешались радость и грусть.

— Не стану лгать, конечно, я бы предпочла, чтобы мы с вашим отцом вместе растили вас и вместе состарились. Но тогда у меня бы не было этого шанса с Эриком. — Она с тревогой посмотрела сыну в глаза. — Ты правда не расстроился из-за Эрика?

— Думаю, он тебе подходит. И мне тут не из-за чего расстраиваться.

Мать улыбнулась:

— Надеюсь, ты понимаешь, что не можешь убегать от жизни до бесконечности.

Роман не удивился, что мать прочитала его мысли. Она всегда отличалась проницательностью, он унаследовал от нее это качество, и оно помогало ему в работе журналиста. Однако когда она использовала свою проницательность против него, приятного было мало. И из-за этой унаследованной проницательности он был очень восприимчив к боли матери.

— Что ж, наверное, ты можешь убегать и дальше, но подумай о том, как многого ты себя лишаешь. — Она по-матерински похлопала его по руке, этот жест был хорошо знаком Роману. — А еще ты слишком умен, чтобы все время убегать от проблемы, вместо того чтобы найти ее решение. Ну, после всего, что было сказано, ответь, какое место теперь занимает в твоей жизни Шарлотта? Только не говори, что никакого.

Мать вернулась к своей миссии.

— Ты же хорошо меня знаешь, неужели ты думаешь, что я отвечу? — сказал Роман.

Райна возвела взгляд к небесам.

— Девочки… Ну почему Бог не дал мне к дополнение к моим мальчикам еще и девочку, чтобы я могла понимать, что думает хотя бы один из моих детей?

— Полно, мама. Тебе же нравится угадывать, это сохраняет тебе молодость.

— Лучше бы я пила из Источника вечной молодости, — пробормотала Райна. — Кстати, о девочках. Между прочим, ты сказал вчера, что собираешься в гости к старому приятелю, который переехал в Олбани, но Самсон сказал, что видел, как Шарлотта уезжала с тобой в твоей машине.

— Для городского отшельника этот Самсон слишком много знает.

Роман мог только гадать, кто еще видел, как они уезжали. Хотя это не имело особого значения. Он собирался «сделать Шарлотту честной женщиной» и не думал причинять вред ее репутации. Разве что возникнет проблема с тем, что ее мужем хочет стать человек, у которого, по слухам, есть фетиш — женское белье.

Это казалось странным даже самому Роману, но он был готов связать себя серьезными отношениями, он был готов предложить даже больше, чем мог себе представить, когда они с братьями подбрасывали монету. Но прежде чем говорить об этом Шарлотте, ему предстояло убедить ее, что он может стать и станет хорошим мужем и отцом, что ему нужно нечто большее, чем брак ради удобства, в котором муж и жена живут далеко друг от друга. Он пока еще не знал, насколько большее и в какой степени он готов пожертвовать своей работой, поездками. У него были определенные обязательства перед людьми, на него рассчитывали, и он получал от работы настоящее удовольствие, которого не хотел лишаться, даже если с поездками будет покончено.

Но теперь его цель стала личной. Исполнение мечты матери о внуках станет только побочным продуктом достижения его собственной цели, а не поводом для брака. У Романа немного кружилась голова — прямо как в тот день, когда он получил свое первое репортерское задание в Ассошиэйтед Пресс.

— Ты мог бы мне сказать, что уезжаешь с Шарлоттой, — сказала мать, прервав его раздумья.

— И ты бы закидала бедняжку вопросами? Я решил ее от этого избавить.

В глазах матери вспыхнули насмешливые огоньки.

— Ну, я все равно могу забросать ее вопросами, несмотря на твое намерение держать меня в неведении. Могу, но не буду. У нее сейчас и без меня забот хватает.

Роман встревожился. Кто знает, что творится в этом городе, если Элис настолько обезумела, что пробралась в его дом и залезла в его постель.

— Что случилось? Произошла еще одна кража?

Мать покачала головой:

— Нет, и Рик раздосадован, что никто не снял тебя с крючка, это я тебе точно могу сказать. Полиция, конечно, всерьез тебя не подозревает, но когда Элис и другие женщины в городе в таком возбуждении…