Детдом для престарелых убийц - Владимир Токмаков

В бреду, во сне, в доме Киры Сергеевны, я как странное кино смотрел многие картинки из своей прежней жизни, которые доселе были мной (не без помощи отечественной психиатрии) прочно забыты.

Однажды мне привиделся человек с редкой полуседой бородой. Он был высокого роста, с огромными ушами, совершенно лысый. В темноте мне показалось, что у него три глаза.

Он сидел возле моей кровати и говорил, не открывая рта и не глядя в мою сторону, хотя я отчетливо его слышал, будто бы слова раздавались сразу у меня в мозгу:

– Летать нужно учиться не у птиц, а у того, кто всю жизнь живет мечтой о полете. А птицы не знают, как это – летать?

У безруких учись распускать узлы на ветре и плести сети из песка.

Так же и слушать нужно учиться у глухих, видеть – у слепых, говорить – у немых…

Я просыпался, и морок уходил. Но ненадолго. Стоило мне забыться сном, как кошмары вновь мучили и терзали меня.

Так мы прожили у Киры, наверное, больше года. Хотя я мог и ошибиться, ведь время для меня отныне не существовало.

Я выздоравливал медленно, вновь и вновь проваливаясь в свою болезнь, как будто кто-то успел выкопать на моем месте под солнцем огромный котлован. Дни сгорали, как бумажные. И сколько их, таких дней, сгорело? Куча золы, размером с месяц или с год?

Я не знаю, какой сейчас век, год, день и час. Мне это не нужно. Мне не нужно время, мне нужна жизнь, черт возьми!

ГИБЕЛЬ ЦИВИЛИЗАЦИИ ОСЕННИХ ЛИСТЬЕВ

Но все же постепенно я стал заставлять себя выходить гулять на улицу.

Некогда богатая одежда лета основательно обносилась. Появились первые желтые заплаты осенних листьев. Скоро, скоро ветер-старьевщик унесет и эти ветхие лохмотья…

Гуляя по живописным окрестностям недалеко от хозяйства Киры, я часто размышлял о выборе, который каждый человек обязательно делает в жизни. Все происходит незаметно, как бы естественно, эволюционно. Просто мы начинаем медленно тупеть: женимся, заводим детей, делаем свою маленькую карьеру; сначала перестаем интересоваться поэзией, потом читать книги вообще, затем в газетах ищем только программу ТВ, потом просто все подряд смотрим по телеку. А потом…

А потом – глядь, а тебе уже стукнуло пятьдесят.

Тупое, успокоенное животное с брюшком, лысиной осоловело смотрит сериалы, вяло развалившись в засаленном, лоснящемся старом кресле.

Когда ты успел умереть, сынок?!

Сволочь, когда ты успел умереть?

Как и положено, через девять месяцев Кира родила от нашей компании двух мальчиков-близнецов. И назвали малышей – Иван и Индиан. Роды были трудными, принимала их соседка Киры, крепкая пожилая женщина, проворная и немного грубоватая. Мы, как могли, помогали ей. Бегали греть воду, выносить окровавленные тряпки, топили печку, варили бульоны и пр. Слава богу, все обошлось без осложнений.

Но ведь пора было, черт возьми, и домой возвращаться!

Однако никто, включая Банина, и не собирался этого делать. Им у Киры было сытно и тепло. Они растолстели, стали неповоротливы и сонливы.

– Вы стали похожи на тех боровов, за которыми ухаживаете! – укорял я их. Они только лениво посмеивались, как будто здесь, под боком у Киры, узнали нечто такое, что мне познать помешала моя болезнь.

– Хорошо, – сказал я, дождавшись солнечных осенних деньков. – Тогда я уеду один.

Я попрощался, взял свой рюкзак и пошел в сторону трассы, чтобы на какой-нибудь попутке добраться до Волопуйска.

Когда я прощался с ними, Кира подошла ко мне и шепнула на ухо: «Не волнуйся, сыновей я родила только от тебя, когда ты приходил в мои сны. Ты был неутомимым любовником. Это точно. Твои ленивые товарищи здесь ни при чем…»

Из школьного сочинения ученицы седьмого класса Аси Клячиной:

«если бы одиссей до конца выполнил пророчества и продолжал бы свои странствия до тех пор пока ему не сказали указывая на весло куда ты несешь лопату путник? и там в той земледельческой стране узнал бы тайну своего будущего его бы не убил потом собственный сын который отправился на поиски отца с острова скирос где одиссей гостил у влюбившейся в него волшебницы цирцеи а одиссей посчитал его простым вором получается пожадничал для родного сына какой-то овцы а бог послал людям в мир на заклание агнца иди пока можешь идти путник не останавливайся на достигнутом чтобы тебя не убил твой собственный сын потому что ученики должны питаться своими учителями а учителя ненавидеть своих учеников чтобы те не были на них похожи а шли своим путем ибо сказано тысячи лет назад встретишь будду – убей будду»

Убив отца и мать, брахман идет невозмутимо.

Кто встретится со мною, пусть убьет меня!

К чему, к чему болтать о Боге? Что сказано о нем словами, все неистинно.

– Что тебе сейчас нужно для счастья? – спросил я отъевшегося, вечно сонного Строчковского. Он единственный вызвался проводить меня до трассы.

– Честно?

– Честно.

– Шесть бутылок пива в день, ночью чтоб женщина была ласковая и телевизор чтобы никогда не ломался.

– Ладно, прощай, Мотя.

– Прощай, Глеб. И знаешь, что я тебе скажу? Время – это фальшивые деньги, на которые все равно не купишь бессмертия.

Мы обнялись.

– Умирая, Мотя, ничего не забудь. Там тебе это пригодится, хотя бы кроссворды разгадывать.

Как только я вышел за ворота дома Киры Сергеевны, меня опять стали мучить головные боли.

Если умирает вера – остается надежда и любовь. Если умирает надежда – остается любовь. А из любви может родиться и вера, и надежда, вспомнил я отцов церкви, когда уже шел по трассе в сторону города. Проблема только в том, что в нашем мире нет больше места святым, более того, похоже, мы больше не нужны и дьяволу. Человек больше не нужен ни Богу, ни черту. Короче, живи как хочешь. Хотя можно сказать и по другому: сначала нужно умереть в Боге и родиться в дьяволе, потом умереть в дьяволе и возродиться в Боге. Тот, кто пройдет этот путь и выживет – прикоснется к истинной мудрости мира.

Чуда больше не будет. С этим нужно смириться и попытаться жить дальше. Любовь моя давно мертва, но зато остались вера и надежда. Посмотрим, на что способны эти сестренки и мать их София.

…А вечером ко мне подошел некто и попросил спички. Я ему отдал весь коробок. Кто же знал, что его зовут Герострат?

…Говорят, он вошел в город не один. Он тащил за собой на веревке огромную дохлую рыбу. Таких диковинных рыб в нашем портовом городке никто никогда не видывал.

– Зачем ты приволок в город эту вонючую дохлую рыбу? – спросили его местные жители.

– Это не мертвая рыба, это умерла и воняет ваша вера, – ответил Одноногий и пошел в сторону центральной площади.

ЕСЛИ ОТСТУПАТЬ, ТО ТОЛЬКО ВПЕРЕД!

Когда в кузове попутного грузовика я въехал в город, то сразу почувствовал, что за этот год здесь что-то круто изменилось. Перемены не носились в воздухе, зато они висели на всех углах и заборах: жителей Волопуйска приглашали на досрочные выборы мэра.

С предвыборных плакатов на меня лукаво смотрел какой-то неизвестный мне господин. Он улыбался, как шут гороховый. Но от его улыбки становилось как-то не по себе.

Первым делом я позвонил Шарлотте. Телефон не отвечал. А вечером мне позвонила… Ася Фортиш.

– Нам нужно встретиться. Срочно, – сказала она.

– Откуда ты узнала, что я вернулся в город?! – я был искренне удивлен.

– Ты забыл, кто у меня муж?

Ироничный смешок.

У меня перехватило дух… Да нет, этого не может быть! Просто мне вдруг почудилось, что этот смешок и этот голос по телефону… Это смех и голос не Аси, а… Шарлотты. Чушь, чушь, морок! – я взял себя в руки и неопределенно промычал:

– Ну, не знаю.

– Жди, это касается в первую очередь тебя.

Пауза. Мне даже показалось не театральная пауза, а совершенно искренняя:

– Глеб, прости меня, но мне надоело ломать эту комедию. Милый, ты очень и очень болен. А я не хочу…

Я бросил трубку и отключил телефон.

Октябрь скоблит с деревьев, как с пойманной рыбы, чешую листьев. Сентябрь поймал в свои сети, а октябрь распотрошил.

Чтобы хоть что-то понять в окружающем, я пошел в областную библиотеку покопаться в подшивках прошлогодних газет. По дороге наткнулся на афишу кинотеатра «Лучший Мир». Она гласила:

«Премьерный показ эпопеи „Цивильный серюльник”. Перед вечерним сеансом – встреча с режиссером-патриотом Никитой Михалковским. Он приехал в Волопуйск по приглашению господина Обн-Али, чтобы поддержать его кандидатуру на выборах мэра».

В библиотеке я решил сначала просмотреть свою когда-то родную «Вечерку». И сразу же наткнулся на сенсационную информацию (правда, годичной давности):