Тайные страницы Великой Отечественной - Александр Бондаренко

ЧУРИЛИН: Кстати, если в начале войны Великобритания имела ясные установки на захват тех же итальянских колоний, то в конце войны — ей нужно было уже защитить то, что есть. От кого? Хотя бы от американцев, которые уже освоились на английских базах вблизи побережья США, на английских территориях в Африке, в английских владениях в Бирме и т. д.

— Война в Европе закончилась, а на Дальнем Востоке она еще продолжалась...

ЗИМОНИН: Да, и по расчетам американцев, англичан и китайцев — у них тут единые взгляды были, она в лучшем случае завершилась бы в конце 1946 года, а то и в 1947 году.

— Кстати, сколько союзников воевали на Тихом океане против японских милитаристов?

ЗИМОНИН: Американцы, Великобритания, голландцы, Китай, все силы сопротивления тоже были на стороне союзников — это и Индия, и Бирма, и Филиппинский народ, и Таиланд, и прочее, и прочее. Австралия — безусловно, Новая Зеландия в меньшей степени, но тоже... Досужие американцы подсчитали, что если бы они добивали Японию своими силами, то — даже с учетом ядерного оружия — погиб бы миллион американцев, полмиллиона британцев, десять миллионов японцев, а китайцев, бирманцев и прочих — вообще без счета...

— Летом 1945 года мы, как и обещали союзникам по Антигитлеровской коалиции, вступили в войну с Японией. Не получилось ли так, что тем самым СССР нарушил пакт о нейтралитете?

ЗИМОНИН: Знаете, мне приходилось трижды бывать в Японии, встречаться и с военными историками, и с офицерами, и с генералами, и японцы часто задают этот вопрос, высказывают претензию: вы нарушили пакт о нейтралитете. В принципе, разговор с ними всегда был простой: во-первых, вы же сами всегда все нарушали — как только где какой договор мешает; во-вторых, кто вам мешал 26 июля 1945 года принять условия Потсдамской декларации? Если бы вы подписались — была бы почетная капитуляция, и никакой войны Советского Союза против Японии, у вас остались бы Сахалин и Курилы... В общем, никаких харакири! А так нам пришлось выполнить свой союзнический долг, в результате чего война закончилась не через полтора-два года, а меньше чем через месяц...

ТЮШКЕВИЧ: Думается, что вопрос о том, как развивались союзнические отношения, не только исторический, он имеет и очень большое значение для понимания того, что происходит в современных условиях. Мы ведь и сейчас не можем правильно объяснить, как должны складываться объективные оценки союзнических отношений для России: кто действительно наш союзник, а кто — нейтральный; кто нас подведет, а на кого можно надеяться по-настоящему...

ЧУРИЛИН: Действительно, у меня сложилось впечатление, что несмотря на хронологическую дистанцию между событиями середины 40-х годов и нашими днями, тема эта не умирает из-за того, что постоянно поступают новые материалы, новые свидетельские данные, новые фонды открываются. Поэтому тема развивается вглубь, появляются новые грани ее понимания. Даже иногда старые материалы, собранные вместе по-новому, дают новый, как говорится, блик на эту ситуацию.

МЯГКОВ: Вернемся опять к президенту США Франклину Делано Рузвельту. В начале апреля 1945 года на его стол ложится документ, подготовленный директором УСС — Управления стратегических служб, т. е. разведки, — Донованом, в котором подчеркивалась мысль, что сила Советского Союза велика и воевать с ним в Европе достаточно проблематично. Поэтому США необходимо предпринять в отношении СССР какие-то срочные оборонительные шаги. Предлагалось создать блок государств, в который бы входили Великобритания, Франция и, возможно, Австрия, который будет способен противостоять СССР. Война не закончилась, а они уже говорили о блоковой политике в послевоенное время... Реакцию Рузвельта на этот документ нам узнать не удастся — 12 апреля он умер. Но вскоре этот документ оказался на столе у нового президента США — Трумэна...

— И в 1949 году была создана Организация Североатлантического договора, более известная, как блок НАТО.

Заседание десятое: «Ставка — Победа»

Историческая справка:

«Государственный комитет обороны {ГКО) — чрезвычайный высший государственный орган СССР в период Великой Отечественной войны. Образован совместным постановлением Президиума Верховного Совета СССР, СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 30 июня 1941 г. в составе: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (зам. пред.), К. Е Ворошилов, В. М. Маленков, Л. П. Берия.

В феврале 1942 г. в состав ГКО дополнительно введены

А. И. Микоян, Н. А. Вознесенский, Л. М. Каганович. В ноябре 1944 г. вместо К. Е. Ворошилова включен Н. А. Булганин.

Военно-стратегическое руководство вооруженной борьбой ГКО осуществлял через Ставку Верховного главнокомандования».

Военная энциклопедия, т. 2. М., 1 994.

«Ставка Верховного главнокомандования—высший орган стратегического руководства Вооруженными силами СССР в войне. Образована постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 23 июня 1941 г., первоначально именовалась Ставкой Главного командования. Состав: С. К. Тимошенко (председатель), К. Е. Ворошилов, В. М. Молотов, И. В. Сталин, Г. К. Жуков, С. М. Буденный, Н. Г. Кузнецов.

10 июля 1941 г. преобразована в Ставку Верховного командования, ее возглавил И. В. Сталин, в ее состав введен Б. М. Шапошников. С 8 августа 1941 г. И. В. Сталин назначен Верховным главнокомандующим и с этого времени Ставка стала именоваться Ставкой Верховного главнокомандования.

17 февраля 1945 г. ГКО определил следующий состав Ставки ВГК: И. В. Сталин, Г. К. Жуков, А. М. Василевский, А. И. Антонов, Н. А. Булганин, Н. Г. Кузнецов».

Энциклопедия «Великая Отечественная война», М., 1985.

Вопросы организации и осуществления высшего государственного и военно-стратегического руководства СССР в 1941-1945 годах в той или иной степени обсуждались на каждом из заседаний «круглого стола» «Красной звезды», посвященного событиям Великой Отечественной войны, и каждый раз участники дискуссии говорили о том, что данной теме следует посвятить отдельное заседание. Наконец, на заседании 23 февраля 2005 года его участники — В. А. Кирпиченко, Б. Н. Лабусов, В. Н. Лобов, М. Ю. Мягков, Б. И. Невзоров, Ю. А. Никифоров, С. А. Тюшкевич, Д. Б. Хазанов и А. А. Чурилин -- обратились непосредственно к работе Государственного комитета обороны и Ставки Верховного главнокомандования.

ЛОБОВ: На мой взгляд, это самая сложная тема из всех, которые мы обсуждали... Ведь здесь — вся организация жизни страны, ее Вооруженных сил в том необычном режиме, который называется «война». Кстати, само понятие «война» — оно на сегодняшний день крайне неконкретное, совершенно необоснованное.

— Ну, до недавнего времени мы опирались на слова Ленина, несколько переформулировавшего Клаузевица: «Война это продолжение политики средствами вооруженного насилия».

ЛОБОВ: Это искаженная формула Клаузевица! Его ведь сначала перевели на французский язык, а с французского — на русский. Когда сравниваешь тексты, то видишь, что там все перемешано! У Клаузевица сказано, что война — это продолжение государственной политики иными средствами. Подчеркиваю: государственной! На вопрос, кто готовит войну, нападение, Клаузевиц отвечал: «Государство». И отражает нападение тоже государство, с его аппаратом. Ленин, когда прочитал Клаузевица, написал на полях: «А что же такое политика?» И только потом, уже через несколько лет, он дал определение, что это — сконцентрированное выражение экономики. Еще позже он сформулировал, что это — отношения между классами, народами, государствами. Тогда-то и появилась формула, что война — это продолжение политики иными средствами.

ЧУРИЛИН: Действительно, сегодня очень важно определиться, что же это такое — война? Скажем, применительно к Первой мировой войне это понятно. Но вот наша страна прошла через длительный период «холодной войны», когда мы испытывали разного рода нажимы, давления, военные провокации и даже вторжение на нашу территорию. Это тоже была очень рискованная ситуация, которая требовала исключительно эффективной работы всего госаппарата, чтобы не допустить перерастания отдельного инцидента в большую войну... А сейчас появляются качественно новые средства воздействия на огромные массы людей.

ТЮШКЕВИЧ: Война как явление, — в особенности после Французской революции — все больше и больше становится состоянием всего общества. Мы сейчас говорим, что «война это особое, специфическое состояние всего общества»...

ЛОБОВ: Прежде всего, война — явление обоюдное. В ней в обязательном порядке участвуют две стороны, объединенные совместными боевыми действиями, в которых соприкасаются люди, техника, вооружение, идет их взаимное перемалывание. Но в боевых действиях концентрируется только часть жизни, которая продолжается и слева, и справа от линии соприкосновения. Ведь и во время войны рождаются дети, ходят в школу, в институт; во время войны добываются руда и нефть, производятся сталь, чугун и бензин, работает сельское хозяйство, живет наука... То есть война — это жизнь в специфических условиях.