Чужая игра - Андрей Таманцев

Я достал компактную «уоки-токи», полученную от контрразведчиков, и нажал на кнопку «вызов».

— Сорока. Прием! — немедленно откликнулась рация.

— Я — Пятый. Мы на втором этаже, у поворота к короткому отрезку здания, — сказал я. — Наткнулись на народ. Шумните-ка там для отвода глаз...

— Вас понял, сделаем. Может, прислать людей?

— Нет, сами справимся. Отбой!

Не успел я засунуть рацию в нагрудный карман, как на улице раздались выстрелы и повсюду послышался звон разбиваемого оконного стекла: это ребята майора взяли на себя отвлекающий маневр. За поворотом послышался крик команды «К окнам!» и топот ног. Я присел на корточки и заглянул за угол: оказалось, что к окнам побежали не все — двое спецназовцев неслись прямо на меня.

— Олег, внимание, к нам двое, бери левого! — успел сказать я.

В следующее мгновение бегущий чуть впереди солдат споткнулся о выставленную мной ногу и полетел кубарем по полу. Будучи уверенным, что Муха так же управится и со вторым, я кинулся на своего, но меня опередил Боцман: даже не давая спецназовцу опомниться, он припечатал его по виску ударом кулака. Здоровья у Мити всегда было в достатке, поэтому солдатику мало не показалось — он так и остался лежать, скорчившись калачиком, на полу.

Мухе же достался парень покрепче, поэтому ему пришлось повозиться чуть дольше: противник отбил удар Олега и даже умудрился двинуть его прикладом автомата в грудь. Олег отлетел, но тут же сделал пару шагов вперед, отбил правой рукой направленный в лицо приклад, провел подсечку и, когда солдат очутился внизу, носком ботинка поставил последнюю точку. Все это произошло так быстро, что я даже не успел дернуться, чтобы помочь.

Пока Олег и Димка для страховки вязали своих поверженных противников, я снова поинтересовался, что творится за углом. Там было пусто, что и требовалось доказать. Отлично, теперь можно было двигать дальше. Мы пошли тем же макаром, что и прежде: я впереди, Муха на шаг позади меня и Боцман — замыкающий. В короткий коридор выходило четыре двери, по две с каждой стороны.

Я двинулся к ближней справа: оттуда доносились нечастые очереди, по которым можно было определить, что в комнате находятся по меньшей мере трое. Муха осторожно приоткрыл дверь, а я заглянул в образовавшуюся щель. У окна, как я и предполагал, стояли трое спецназовцев; один из них, свесившись через подоконник, высматривал что-то внизу, а двое других, стоя у оконных проемов, настороженно вглядывались в то, что творилось за окнами. Два небольших окна этого кабинета основательно пострадали от пуль, битое стекло усеивало пол, о том, чтобы подкрасться незаметно по такой хрустящей поверхности, не было и речи. Оставалось одно: надеяться на внезапность нашего появления.

Мы с Мухой вскочили в комнату, сразу разлетевшись в стороны, а Митя, встав в проеме двери, зычно заорал:

— Оружие на пол, немедленно! Обернетесь — стреляю!

Солдатикам в таком положении не оставалось ничего другого, как подчиниться требованию Боцмана. Их автоматы, хрустя осколками, попадали на пол.

Потом повторилась уже ставшая привычной процедура нейтрализации наших пленных. В других условиях мы бы не стали так долго возиться, но теперь, когда эти солдатики честно выполняли приказ нечестного командира, я считал, что лучше обойтись без излишней жестокости. В конце концов, мы же не на войне...

Майора Жукова мы обнаружили в третьей комнате, которая была просторнее предыдущих и получше обставлена.

Перед этим мне пришлось ненадолго успокоить еще одного спецназовца, который, едва мы открыли дверь, встал в боевую стойку и полез на нас, — наверное, он кое-что освоил в восточных единоборствах. Но все же его умений оказалось недостаточно: наш спарринг протянулся не более минуты. Он был моложе, но все равно я каждый раз опережал его, пока не свалил на пол, и, падая на него, при приземлении поймал на болевой прием. У него хватило ума прохрипеть: «Все, сдаюсь...»

— А ты молодец, долго продержался... — сказал Муха, связывая парню руки за спиной. — Нашему командиру никто больше одного удара нанести не успевает...

Тот только сплюнул.

Жуков и двое его ребят лежали в углу, сплошь опутанные веревками. Вид у них был не ахти: лица и руки в крови, одежда изодрана в клочья... Боцман разрезал путы ножом и помог пленникам подняться.

— Идти сможете? — спросил я.

Вместо ответа Жуков только кивнул и задал вопрос, который, видимо, волновал его больше, чем собственное состояние:

— Вы уже нашли генерала?

— Какого генерала? Савченко? — уточнил я.

— Наверное... Я разговаривал тут с одним, с генерал-лейтенантскими погонами.

— Ну тогда это тот самый... Где вы общались?

— В этом кабинете. Потом нас избили и кинули тут, а он и его капитан-спецназовец куда-то ушли...

Жуков постепенно приходил в себя; он уже отер кровь с разбитого лица и умудрился разлепить распухшие от побоев глаза. Я протянул ему рацию:

— На, скажи своим, что ты с нами — пусть порадуются.

Майор взял «уоки-токи», включил ее и произнес:

— Алло, Синица, я Первый. У нас все в порядке...

— Понял, Первый! — раздался радостный голос. — Что дальше?

Жуков вопросительно посмотрел на меня.

— Надо искать генерала, — сказал я. — Раз гора не идет к Магомету...

— Ищем человека, одетого в полевую форму с погонами генерал-лейтенанта, — выдал в эфир майор. — Берем как можно чище, у нас к нему много вопросов...

— Есть!.. — радостно ответила рация. Жуков отключился, устало протянул рацию мне, спросил:

— Вы давно здесь хозяйничаете?

— Минут пятнадцать.

— Так... А мои где?

— Кто где. В основном ведут наблюдение за этим зданием.

— Отлично! — Жуков протянул руку, и я, догадавшись без слов, опять пододвинул ему «уоки-токи». Он опять нажал кнопку вызова: — Синица, из здания, где мы находимся, никто не выходил?

— Нет. Мы тут по окнам попалили, так они все, наверное, теперь выжидают...

— Хорошо, продолжайте наблюдение!

— Есть продолжать наблюдение!

Майор снова отдал мне рацию и убежденным голосом сказал:

— Этот Савченко еще здесь, в доме.

— Тогда пошли на третий этаж, больше ему негде быть. — Я полностью был согласен с выводом Жукова: Савченко надо было искать наверху.

Мы вшестером отправились к лестнице. Там, у ног терпеливо поджидавшего нашего возвращения Дока, лежали его «трофеи»: еще двое связанных их собственными ремнями солдат. Расспрашивать о том, как именно Иван с ними управился, времени не было. Жуков лишь одобрительно хмыкнул, увидев эту поверженную парочку, и произнес:

— Вот этот несмышленыш, — он указал на одного из солдат, — бил меня прикладом... Причем уже связанного. Эй, салага!.. Ведь ты еще и не пожил, а уже злой хуже волка. Что с тобой дальше-то будет?

— Нормально все у него будет, майор, не переживай, — успокоил я его. — Если ему командир попадется толковый.

— А если нет?..

Жуков все смотрел на валяющегося у его ног связанного сержанта-спецназовца. Сержант моргал глазами и силился понять, к чему мы клоним: будем его сейчас бить или нет?

— Тогда это его проблема... — сказал я, легонько оттирая майора от солдат. — Слушай, ты только не обижайся... С вас, избитых, сейчас проку — ноль. Ступайте к вертолету, там Голубков с моим человеком контейнер стерегут. Вы там нужнее, майор. При деле будете.

Жуков пристально посмотрел на меня сквозь заплывшие веки: еще несколько часов назад он готов был ликвидировать и меня, и моих друзей на опушке подмосковного лесочка, а сейчас я фактически командую им и всем его отрядом... Переборов в себе лишнее сейчас самолюбие, майор все-таки нашел в себе силы не возражать.

— Ладно, Пастухов, ты прав, — сказал он. — Только генерала этого будем расспрашивать вместе, лады?

— Лады.

Я дружелюбно сжал предплечье майора и потом немного последил взглядом, как контрразведчики медленно спускаются по лестнице.

— Ну что, двинули? — спросил я своих, когда Жуков исчез из поля зрения.

И мы начали потихоньку подниматься наверх. Но не успели мы пройти и нескольких шагов, как сверху по нас дали очередь. То ли стрелявший был совсем плохой стрелок, то ли он нарочно бил мимо, лишь предупреждая о том, чтобы мы не совались куда нас не просят, — но пули прожужжали над нашими головами, выбив из стены фонтанчики штукатурки.

— Эй, служивый! — заорал я, на всякий случай вслед за остальными ребятами прижимаясь к стене, — Хорош воевать! Поговорим?

— Не о чем мне с тобой говорить! — раздался голос сверху.

— Да? — не унимался я. — А ты хоть понимаешь, чем ты занимаешься? Мы все офицеры спецназа и контрразведки, с нами прилетел генерал с полным набором полномочий от президентского Совета безопасности... А ты по нас, не спросясь, палишь, как будто мы тебе какие-нибудь арабские наемники!

— У меня приказ!