Огарок во тьме. Моя жизнь в науке - Ричард Докинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В юбилейном сборнике двадцать пять глав, объединенных в семь разделов: “Биология”, “Эгоистичный ген”, “Логика”, “Антифонные голоса”, “Люди”, “Противоречия” и “Писательство”. Перечитывая книгу, я поражаюсь тому, как хорошо и занятно написано большинство глав. Скромно признаюсь, я лелею теплую надежду (возможно, напрасную), что мои друзья и коллеги действительно постарались ради меня изо всех сил. Тепло распространяется и на содержание книги: вся она интересна. В некоторых местах мою работу критикуют (как, например, в доброжелательной главе пера Ричарда Харриса, тогдашнего епископа Оксфордского), и все без исключения части свежи и заставляют задуматься (например, прекрасная глава Филипа Пулмана, посвященная моему литературному стилю). Я бы хотел написать подробный ответ на каждую из этих великолепных глав, но на это потребовалась бы отдельная книга.
Телевидение
На “Горизонте”
Если не считать множества разнообразных интервью, я впервые всерьез предстал перед телекамерами в 1986 году, когда ко мне обратился Джереми Тейлор, один из постоянных продюсеров и режиссеров документального научного сериала “Горизонт”, флагмана (как его тогда справедливо называли) телеканала Би-би-си. Американцам того времени многие серии “Горизонта” были известны под названием Nova: телеканал WGBH в Бостоне стал выпускать параллельную серию таких же прекрасных документальных фильмов, многие из которых были “Горизонтами” под новой маркой, а иногда даже в новой американской озвучке.
Мне не удалось найти подтверждений домыслам, что фильмы переозвучивали, поскольку боялись, что американцы не поймут британский английский – или, по крайней мере, им будет неприятно его слышать. Вряд ли это так – особенно если учесть, как популярны сериалы “Вверх и вниз по лестнице” или полное анахронизмов “Аббатство Даунтон”. С другой стороны, я пришел в крайнее изумление, когда мой возмущенный американский друг Тодд Стифель сообщил мне, что “Жизнь” телекомпании Би-би-си – возможно, самый масштабный документальный телесериал о природе, который озвучивал не кто иной, как сам Дэвид Аттенборо, – переделали для американской аудитории: голос Аттенборо заменила Опра Уинфри! Счастлив сообщить, что вердикт американских комментаторов с Amazon, которые сравнили эти две версии, был в подавляющем большинстве в пользу подлинника. Не могу не гадать, как на это согласилась Опра Уинфри. Разве ее не пугало неизбежное сравнение с неподражаемым сэром Дэвидом?
Я же был, несомненно, напуган, когда ко мне обратился Джереми Тейлор: и в силу внушительной репутации “Горизонта”/Nova, и потому, что сомневался, смогу ли достойно выступить на телевидении. За десять лет до этого ко мне обращался другой продюсер “Горизонта”, Питер Джонс: он предлагал мне стать ведущим фильма по “Эгоистичному гену”. Я отказался – просто сдрейфил – и предложил себе на замену Джона Мэйнарда Смита. Он прекрасно справился с задачей.
Стоит отметить: хоть мне и запомнилось, что я отказался от съемок в фильме по “Эгоистичному гену” попросту из страха, – но Джереми Тейлор, который согласился прочесть черновик этой главы, помнит те события иначе (с Питером Джонсом он дружил).
Насколько я помню, “Горизонт” (не факт, что лично Питер) считал, что ты слишком молодо выглядишь, чтобы самому убедительно представлять свои рассуждения! Как будто проповедь читает мальчик-певчий. И когда я [десять лет спустя] предложил обратиться к тебе по поводу съемок “Хороших парней”, редактор “Горизонта” Робин Брайтвелл был решительно против: он снова припомнил, что ты “слишком молодо” выглядишь – прислушаются ли к тебе телезрители? Я настаивал, и Брайтвелл сказал: “Запрещать не стану, но это на твоей совести!” Если ты нервничал на съемках – представь, каково было мне (надеюсь, я хорошо это скрывал!). Конечно, “Хорошие парни” [фильм, который мы сняли с Джереми] имели огромный успех в “Горизонте”, на Би-би-си-2 и у начальства, так что идею “Слепого часовщика” [следующий фильм, который Джереми предложил снять со мной] приняли существенно иначе!
Когда Джереми обратился ко мне с идеей снять “Хорошие парни финишируют первыми”, я был на десять лет старше (и, видимо, так и выглядел), уверенности у меня тоже прибавилось, но я все же нервничал. Подкупил меня его энтузиазм по поводу предложенной темы. Он прочел книгу под названием “Эволюция сотрудничества” американского социолога Роберта Аксельрода и решил, что, если рассмотреть сотрудничество с точки зрения теории игр, получится прекрасный сюжет для “Горизонта”.
Я был хорошо знаком с работами Аксельрода: задолго до того, как он издал свою книгу,
я ни с того ни с сего получил отпечатанное на машинке письмо от неизвестного мне американского политолога, Роберта Аксельрода. Там сообщалось о предстоящем “компьютерном турнире” по игре в повторяющуюся дилемму заключенного – и меня приглашали поучаствовать. Точнее – и это очень важное уточнение ровно потому, что компьютерные программы не могут задумываться о будущем, – меня приглашали отправить компьютерную программу, которая бы поучаствовала в конкурсе. Боюсь, я так и не собрался ничего отправить, но сама идея меня весьма заинтересовала, и я сумел сделать ценный, пусть и пассивный вклад в дело. Аксельрод был профессором политологии, а мне, как неравнодушному к теме, казалось, что ему требуется сотрудничество с эволюционным биологом. Я представил его в письме У. Д. Гамильтону – возможно, самому прославленному дарвинисту нашего поколения. Аксельрод немедленно связался с ним, и они наладили сотрудничество[65].
Причем Гамильтон и Аксельрод оба работали в Мичиганском университете в Анн-Арбор, но не были знакомы, пока я не представил их друг другу. Из их сотрудничества родилась удостоенная наград статья под названием “Эволюция сотрудничества”, которая позже стала одной из глав одноименной книги Аксельрода. Так что я чувствовал некоторую причастность – пусть и во второстепенной роли – к возникновению этой книги. Как бы то ни было, она мне очень понравилась. Снова процитирую предисловие, которое написал ко второму изданию:
Я прочел ее, как только она вышла, с нарастающим возбуждением, и бросился с пылом проповедника советовать ее всем, кто попадался мне на пути. В годы после выхода этой книги каждый мой студент должен был написать эссе по Аксельроду, и это у них было одним из любимых заданий.
Поэтому совершенно понятно, что, когда я получил предложение Джереми Тейлора и услышал, что он разделяет мой энтузиазм по поводу книги Аксельрода, я не смог устоять.
Мы встретились, и на волне того же энтузиазма
