Клеопатра - Генри Хаггард

— Привет тебе, Олимп! — вскричала Клеопатра. — Приятное зрелище для сердца врача: мертвые люди и близкие к смерти!

— Что ты делаешь, царица? — спросил я с ужасом.

— Что я делаю? Я творю суд над этими преступниками и изменниками и изучаю лучший путь к смерти! Я велела дать шесть различных ядов этим рабам и внимательно следила за действием этих ядов. Этот человек, — она указала на нубийца, — он обезумел и бредил родными и своей матерью. Ему казалось — бедный глупец, — что он снова ребенок, он просил свою мать прижать его к груди и спасти от приближающегося мрака. Этот грек страшно кричал и умер с криком. Тот плакал, молил пожалеть его и в конце концов, как трус, испустил дух. Заметь, вот этот египтянин все еще жив и стонет, он первый выпил смертельный напиток — самый страшный яд, — однако рабы дорожат жизнью и не хотят покидать ее. Смотри, он старается извергнуть яд, дважды я давала ему кубок, а он все еще хочет пить! Что за пьяница! Человек! Разве ты не знаешь, что только в смерти найдешь покой? Не борись и успокойся!

Пока она говорила, раб с страшным криком умер.

— Так! — вскричала Клеопатра. — Игра сыграна! Уберите прочь этих рабов, которых я насильно заставила пройти в ворота радости!

Она захлопала в ладоши. Когда тела были убраны, Клеопатра подозвала меня к себе.

— Олимп, — сказала она, — по всем предсказаниям, конец близок! Цезарь победит, и мы с Антонием погибли! Игра кончена, и я должна быть готова покинуть земной удел как подобает царице. Для этого я испытывала эти яды, так как сама скоро своей особой должна буду испытывать агонию смерти! Но все эти яды не нравятся мне: одни из них причиняют ужасную муку, другие слишком медленно делают свое дело. Ты искусен в медицине. Приготовь мне такой яд, чтобы я без страданий покинула жизнь!

Я слушал ее, и чувство торжества наполнило мое сердце при мысли о близком конце этой женщины.

— По-царски сказано, Клеопатра! Смерть исцелит твои горести, а я приготовлю тебе такое вино, которое, как нежный друг, прильнет к тебе, погрузит тебя в море грез, в сладкий сон, от которого ты уже не проснешься на земле! О, не бойся смерти! Смерть — это надежда, а ты, безгрешная и чистая сердцем, спокойно явишься перед лицом богов!

Клеопатра задрожала.

— А если сердце нечисто, скажи мне, мрачный чело век, тогда что? Нет, я не боюсь богов! Боги ада — те же люди, и я буду там царицей! Я на земле всегда была царицей, останусь ею и там!

В то время как она говорила, вдруг от дворцовых ворот донесся громкий крик радостных приветствий.

— Что это? Что это такое? — спросила Клеопатра, спрыгнув с ложа.

— Антоний, Антоний! — возрастал крик на улице. — Антоний победил!

Она быстро повернулась и побежала; длинные волосы ее развевались по ветру. Я медленно последовал за ней через большой зал и двор к воротам дворца. Здесь она встретила Антония, радостного и сияющего, одетого в римскую кольчугу. Когда Антоний увидел ее, он спрыгнул на землю и во всем вооружении прижал ее к груди.

— Что это? — вскричала она. — Цезарь побежден?

— Нет, не совсем, египтянка, но мы прогнали его конницу назад, в укрепления, а по началу можно судить о конце, как говорит пословица: "Куда голова, туда и хвост!" Кроме того, я послал цезарю вызов, и, если мы встретимся с ним лицом к лицу, мир увидит, кто лучше — Антоний или Октавий!

Когда он говорил, раздался крик: "Посол от цезаря!" — и толпа расступилась. Вошел герольд и, низко склонившись, подал Антонию письмо, затем, снова поклонившись, ушел. Клеопатра вырвала письмо из рук Антония, сломала печать и громко прочитала:

"Цезарь Антонию — привет! Вот ответ на твой вызов: разве Антоний не может найти лучшей смерти, чем под мечом цезаря? Прощай!.."

Стало темно. Раньше полуночи, закончив пир с друзьями, которые сегодня ночью плакали над его несчастьями, чтобы завтра постыдно изменить ему, Антоний пошел на собрание полководцев сухопутных войск и флота в сопровождении многих лиц, среди которых находился и я.

Когда все собрались, он встал посередине с обнаженной головой, озаренный лучами месяца, и произнес следующие благородные слова:

— Друзья и товарищи по оружию! Вы, которые пре даны мне, кто много раз водил вас на победу, выслушай те теперь меня: завтра, быть может, я буду лежать в прахе, опозоренный и несчастный! Вот наше намерение: мы не хотим более летать на распростертых крыльях над потоком войны, но хотим окунуться, чтобы получить победную диадему или утонуть! Будьте верны мне, и велика будет ваша честь! Вы будете знатнейшими людьми и сядете по правую руку, рядом со мной, в римском Капитолии. Если же вы измените мне, дело Антония погибло, и вы погибли! Завтра будет отчаянный бой, но мы встречались с большими опасностями! Завтра, прежде чем солнце сядет, еще раз вражеские силы рассыплются, подобно песку пустыни, оглушенные нашим победным криком, и мы будем считать добычу побежденных царей. Чего нам бояться? Хотя все наши союзники бежали, наши стрелы сильны, как стрелы Цезаря! Докажем всю смелость нашего сердца, и, клянусь вам моим княжеским словом, завтра ночью Канопские ворота украсятся головами Октавия и его полководцев! Смело веселитесь, кричите! Я люблю эти клики, эту музыку войны. Она звучит победой, дышит дыханием Антония и Цезаря, вырывается из простых сердец, которые любят меня! Теперь я буду говорить тихо, как мы говорим над прахом любимого покойника: если фортуна отвернется от меня и Антоний, побежденный Антоний умрет смертью простого солдата, оставив вас оплакивать его, вашего верного друга, то вот я объявляю вам, по нашему военному обычаю, свою волю. Вы знаете, где лежат мои сокровища. Возьмите их, мои вернейшие друзья, и поделите между собой в память Антония! Потом идите к цезарю и скажите: "Антоний, мертвый, шлет привет живому цезарю и во имя старинной дружбы и многих вместе перенесенных опасностей просит оказать ему милость: пощадить тех, кто остался верен Антонию, и не трогать того, что он оставил им!" Нет, пусть льются мои слезы — я должен плакать! Хотя это недостойно мужа, это совсем по-женски! Все люди умирают, и смерть приятна, если умираешь не покинутым! Если я паду, то оставлю моих детей вашим нежным заботам; может быть, еще возможно будет спасти их от несчастной участи?

Солдаты! Довольно! Завтра, с рассветом, мы бросимся на цезаря и на суше, и на море. Клянитесь, что вы будете верны мне до конца!

— Клянемся! — вскричали воины. — Клянемся, благородный Антоний!

— Хорошо! Еще раз моя звезда ярко горит на небе, завтра она, может быть, взойдет высоко на небе и погасит светоч цезаря! До тех пор прощайте!

Он повернулся, чтобы уйти. Многие схватили его руки и целовали их, многие были так глубоко тронуты, что плакали как дети. Сам Антоний не мог совладать с собой, и я видел при свете месяца, что слезы текли по его морщинистым щекам, падая на мощную грудь.

Видя все это, я был очень смущен. Я знал хорошо, что если эти люди будут крепко держаться за Антония, то все хорошо пойдет для Клеопатры. Между тем он должен был пасть и в своем падении увлечь за собой женщину, которая, подобно ядовитому растению, обвилась вокруг его гигантской силы, пока она не зачахла и не замерла в ее объятиях.

Поэтому, когда Антоний ушел, я стоял в тени, наблюдая за лицами военачальников и сановников, которые разговаривали между собой.

— Это решено! — сказал один, уже готовившийся бежать. — Мы все до одного поклялись, что останемся верны благородному Антонию до конца!

— Да, да! — отвечали другие.

— Да, да, — повторил я, стоя в тени, — будьте верны ему и умрете!

Они повернулись.

— Кто это такой? — спросил один.

— Это черномазая собака, Олимп! — вскричал другой.

— Олимп, магик!

— Олимп, изменник! — проворчал третий. — Надо по кончить с ним и со всей его магией! — И он выхватил свой меч.

— Да, убей его! Он изменил Антонию, которого лечит!

— Подождите немного! — сказал я тихим и торжественным голосом. — Остерегайтесь убить служителя богов!

Я — не изменник. Я пережидаю события, здесь, в Александрии, но говорю вам: бегите, бегите к цезарю! Я служу Антонию и царице, служу им верно, но выше их есть священные боги, которым я также служу. Что они дадут познать мне, то я знаю! А знаю я вот что: Антоний осужден, и Клеопатра осуждена, цезарь победит! Я уважаю вас, благородные люди, и с жалостью в сердце думаю о ваших женах, которые овдовеют, о ваших детях, которые лишатся отцов, если вы будете держаться за Антония, как наемные рабы, — я хочу сказать, если вы будете верны Антонию, то погибнете! Или бегите к цезарю и будете спасены! Я говорю вам это по приказанию богов!..

— Богов! — проворчали они. — Каких богов? Схвати те изменника за горло и заставьте замолчать его зловещий язык! Пусть он покажет нам знамение богов или умрет!

— Я не верю этому человеку! — сказал один.