Удивительные приключения дядюшки Антифера - Жюль Верн

Почва была довольно каменистой. Идти было нелегко. Чтобы добраться до центральной части острова, приходилось огибать труднопроходимые возвышенности. Достигнув самой высокой точки, путешественники увидели «Берберу» с развевающимся по ветру флагом.

Отсюда открывались очертания всего острова. Кое-где торчали высокие скалы, и среди них была одна с погребенными у ее подножия миллионами! Ошибки быть не могло — завещание ясно указывало, что она расположена на конце южного склона.

С помощью компаса Жюэль вскоре отыскал это место.

Острый мыс, похожий на длинный язык, был окаймлен белой пеной прибоя.

И снова молодой капитан подумал с болью в сердце, что богатство, зарытое под этими скалами, воздвигнет непреодолимую преграду между ним и его невестой! Никогда ему не удастся сломить упрямство дяди!.. И его охватило желание, дикое желание, которое он с трудом подавил, повести своих спутников по ложному следу…

Что касается Трегомена, то его раздирали два противоположных чувства: боязнь, что Жюэль и Эногат не смогут пожениться, и опасение, что его друг Антифер сойдет с ума, если не получит наследства Камильк-паши. И в ярости он с такой силой ударил заступом по гранитной почве, что вокруг так и брызнули осколки.

— Эй, ты там… лодочник, какая муха тебя укусила? — закричал Антифер.

— Никакая… никакая! — ответил Жильдас Трегомен.

— Сделай милость, побереги такие удары для настоящего дела!

— Поберегу, старина.

Маленькая группа, следуя вдоль южного склона, вскоре приблизилась к мысу, от которого ее отделяло теперь не более шестисот шагов.

Впереди держались дядюшка Антифер, Бен-Омар и Саук. Они ускорили шаг, словно притягиваемые к скале золотым магнитом, который властвует над людьми. Они задыхались. Казалось, они чувствовали запах сокровищ, втягивали его в себя, дышали им; казалось, они были пропитаны атмосферой миллионов и упали бы, задохнувшись, если бы это наваждение исчезло!

Через десять минут путешественники достигли мыса, заостренный конец которого терялся в море. Именно здесь надо было искать скалу, которую Камильк-паша пометил двойным «К».

И тут немыслимое возбуждение дядюшки Антифера достигло такой крайней степени, что он потерял сознание. Если бы Жильдас Трегомен не подхватил его на руки, он упал бы как подкошенный. Только судорожные подергивания показывали, что он еще жив.

— Дядя… дядя! — закричал Жюэль.

— Мой друг!.. — простонал Трегомен.

Гримаса, появившаяся на лице Саука, никого не могла бы ввести в заблуждение. Она говорила ясно:

«Чтоб он сдох, этот христианский пес! Я стал бы тогда единственным наследником Камильк-паши!»

Надо отдать справедливость, физиономия Бен-Омара говорила совсем о другом: «Если этот человек умрет — а он единственный, кто знает, где зарыты сокровища, — пропал тогда мой миллион».

Происшествие, однако, обошлось без печальных последствий. Благодаря мощным растираниям, на которые Трегомен не пожалел сил, дядюшка Антифер быстро пришел в себя и поднял выпавшую из рук кирку. После этого начались поиски в южной части острова.

Вскоре обозначилась узкая полоса, приподнятая настолько, что даже бурное море при юго-западном ветре не могло бы ее затопить. Лучшего места нельзя было и найти для сохранения клада! Отыскать скалу, конечно, будет нетрудно, если только шквальные ветры, господствующие в Оманском заливе, не стерли за истекшие десятилетия монограмму.

Хорошо же! Если понадобится, Пьер-Серван-Мало перероет все вокруг! Он взорвет скалы одну за другой, хотя бы для этого пришлось провести здесь недели или месяцы! Он пошлет судно за съестными припасами в Сохор!.. Нет! Он не уйдет с острова, пока не вырвет у него свои сокровища, которые принадлежат только ему, только законному наследнику, и никому больше!

Точно так же рассуждал и Саук, и душевное состояние обоих было одинаково, что, конечно, не делает большой чести человеческому роду.

Итак, все принялись за работу: разрывали путаницу водорослей, заглядывали в расщелины, заросшие скользким мхом. Дядюшка Антифер ощупывал киркой отвалившиеся от скал камни. Трегомен разгребал их заступом. Бен-Омар ползал среди валунов на четвереньках, как краб. Жюэль и Саук тоже были заняты делом. Никто не произносил ни слова. Работа производилась в полном молчании. На похоронах не было бы большей тишины.

И правда, разве не кладбищем был этот островок, затерянный в глубине залива, и разве не могилу искали эти гробокопатели — могилу, из которой они хотели выкопать миллионы египетского паши?..

После получасовых поисков ничего не было найдено. Но никто не отчаивался и не сомневался, что находится именно на острове Камильк-паши и что бочонки зарыты где-то здесь, на южной оконечности.

Солнце обжигало их своими губительными лучами. Пот градом катился по лицам. Но эти люди не чувствовали усталости. Они работали с усердием муравьев, строящих муравейник, — все, даже Трегомен, которым вдруг овладел демон алчности. Только у одного Жюэля иногда появлялась на губах презрительная усмешка.

И вдруг раздался крик радости, вернее, это был рев хищного зверя. Испустил его дядюшка Антифер. В одной руке он держал шляпу, другой указывал на скалу, прямую, как надгробный памятник.

— Там… там… — повторял он.

И, если бы он распростерся ниц перед этим памятником, как какой-нибудь транстеверинец[139] перед статуей мадонны, ни один из его спутников не выразил бы удивления. Скорее, они присоединились бы к нему в общем порыве.

Жюэль и Трегомен, Саук и Бен-Омар подбежали к дядюшке Антиферу, преклонившему колени… Они тоже опустились на колени рядом с ним.

Что же было на этой скале?..

Там было то, что они могли увидеть своими глазами и ощупать своими руками… Та самая знаменитая монограмма Камильк-паши — двойное «К», грани которого, наполовину стершиеся, все же были ясно различимы.

— Там… там… — продолжал повторять дядюшка Антифер.

И показывал на место у основания скалы, где нужно было рыть, место, где сокровища, помещенные тридцать два года назад, спали в каменном сундуке.

Тотчас кирка ударила о скалу так, что посыпались искры. Потом заступ Жильдаса Трегомен а отбросил в сторону осколки. Отверстие расширялось и углублялось. Присутствующие с трудом переводили дух; их сердца бились так сильно, что, казалось, могли разорваться в ожидании последнего удара, который заставит недра земли исторгнуть из себя стомиллионный источник…

Рыли и рыли, а бочонков все не было видно. Но это лишь доказывало, что Камильк-паша счел нужным зарыть их очень глубоко. В конце концов, он поступил правильно: если и придется потратить немного больше времени и усилий, чтобы извлечь их на поверхность, не все ли равно?