Бег по кругу - Мария Кокорева (Муффта)

— Неужели твои дела настолько срочные, что не могут подождать? — Дима опускает взгляд, наблюдая, как я проворно справляюсь с застежкой, потом позволяет стянуть с себя пиджак. Я ликую, понимая: это, пусть маленькая, но победа, и, возможно, дела обстоят не так плохо, как мне показалось.

Беру Диму за руку и, призывно улыбаясь, медленно подвожу к кровати.

Прикасаюсь к его губам нежным соблазнительным поцелуем и приглушенно вскрикиваю, когда он набрасывается на меня с неожиданной яростью, сминая мой рот своим.

Слышу треск рвущейся ткани и понимаю, что Дима с такой силой рванул на мне блузку, что она порвалась, а пуговицы разлетелись по всей комнате.

Неожиданно сильные руки нажимают на мои плечи, заставляя сесть на постель.

Дима расстёгивает «молнию» на брюках и резко хватает меня за волосы на затылке, притягивая голову к своим бедрам, недвусмысленно намекая, чего он от меня хочет. Пытаюсь вырваться, испугано глядя снизу-вверх на его напряженное, будто маска, лицо, на прищуренные глаза, которые в темноте кажутся абсолютно черными. Он никогда раньше не был со мной таким грубым. Несмотря на внешнее спокойствия, я чувствую, что Дима в ярости, но как ни пытаюсь, не могу понять, чем вызвана его агрессия.

— Дима, да что с тобой сегодня?! — наконец освободившись, всхлипываю, пытаясь сдержать подступившие слезы.

— Все? Расхотелось?

— Дима-а…

— Мне нужно уехать, поговорим позже, — на ходу поправляя одежду, подбирает с пола пиджак.

Проклятие, надо что-нибудь сказать, остановить его! Ну же, Оля, думай!

— Звонила твоя мама, — останавливается у двери, накидывая пиджак на плечи. Боже, неужели он действительно сейчас уйдет? Изо всех сил пытаюсь не разреветься от обиды, как школьница.

— И?

— Сказала, что пора окончательно определиться с датой свадьбы. Почти все хорошие рестораны уже забронированы. Она предложила июнь.

— Июнь? — встаю с кровати, запахивая полы испорченной блузки.

— Да, я думала о второй половине июня. Может восемнадцатое или двадцать пятое число? — В Димином лице вновь появляется та жесткость, которая испугала меня при его сегодняшнем появлении. Он на мгновение застывает, плотно сжав губы и не глядя в мою сторону, а потом, коротко кивнув, произносит хриплым голосом:

— Восемнадцатое июня. А это даже забавно, пусть будет восемнадцатое, — криво усмехнувшись, хватает пальто и быстро скрывается за дверью.

Падаю на кровать и даю волю слезам.

Я теряю Диму, это видно невооруженным глазом.

Что-то произошло этим вечером. Что-то важное, что он старательно пытается скрыть от меня.

Дима отдаляется… Опять… Как тогда… Все вновь возвращается, и причиной этому, я уверена, является та женщина.

И почему он так отреагировал на восемнадцатое июня? Может число как-то связано с ней?

Нужно что-то делать, нельзя пускать все на самотек, иначе я потеряю любимого.

Я уже теряю его!

Нужно приступать к активным действиям…

Однажды я сумела завоевать его любовь и оттеснить эту Юлю на второй план, значит, смогу и еще раз.

Юля

Я не знаю, как это начинается…

Наверное, у каждого по-разному, а может, для всех людей на планете заложен один алгоритм…

Просто однажды, проснувшись утром, я поняла: меня раздражает, как Леша потягивается спросонья (хотя раньше это вызывало во мне умиление).

Меня раздражало, как он целует меня на прощание, едва коснувшись губами, будто это была его обязанность, как оставляет чашку с недопитым чаем на подоконнике в кухне, хотя я тысячу раз просила его так не делать.

Вначале я все списывала на быт, который, как всем известно, съедает и обезличивает любые отношения. Я наивно полагала, что это норма, что так у всех, и в этом нет ничего страшного.

Каждый вечер, когда мы ложились спать, муж по привычке обнимал меня, согревая теплом своего тела, а я лежала и не могла уснуть, тупо глядя в потолок.

Несколько месяцев после отъезда Димы много плакала. Без истерик и всхлипов… Слезы сами катились по щекам, и я не могла, да и не хотела их останавливать.

Но время шло, а ощущение надломленности и неправильности жизни не проходило…

Потом слезы закончились, и я просто лежала в объятиях мужа, которые когда-то были так желанны и любимы, но сейчас не вызывали никаких эмоций, и чувствовала себя опустошённой.

Боже, это съедающее ощущение внутренней пустоты доставляло мне буквально физическую боль. Я задыхалась. Лешины объятия казались путами, что навсегда сковали меня, буквально похоронив заживо…

Я понимала, что в браке так быть не должно, но упорно тянула эту лямку, надеясь, что все наладится…

Но, как вы уже поняли, чуда не случилось…

Тогда я с головой ушла в работу… Вкалывала по двенадцать часов, ретушировала по ночам, стараясь забить голову другими мыслями, планами, задачами.

И в тот момент, когда поняла, что не чувствую к мужу ничего, кроме раздражения, я забила тревогу.

Все попытки поговорить с Лешей по душам заканчивались непониманием с обеих сторон. Я будто раз за разом натыкалась на стену из нежелания видеть проблемы, о которых я уже говорила открыто.

Муж твердил, как заведенный, что я просто накручиваю себя, и все наладится, как только мы переедем в свое жилье…

А я… я ждала и одновременно боялась этого момента. Надеялась из последних сил, что он прав, но в глубине души понимала — это будет началом конца…

Я, как могла, оттягивала момент выбора квартиры и переезда, понимая, что после уже не смогу уйти от мужа. Как там говорится: ничто так не укрепляет семью как ипотека на двадцать лет?

Вот и я не хотела оставлять Лешу в такой ситуации. Заставить его влезть в долги, купить квартиру, а потом бросить? Нет, так поступить с мужем я бы не смогла. Но вопрос с переездом звучал все чаще, он будто Дамоклов меч весел на до мной, заставляя бояться завтрашнего дня.

И конечно, еще был Дима…

Я не хочу врать и говорить, что после его отъезда моя жизнь не изменилась…

Сам того не желая, он изменил меня, заставил забыть страхи и двигаться вперед, к столь желанной цели.

«Просто этим и отличаются люди: кто-то всю жизнь жалеет себя и всех вокруг, терпит, мечтая, что когда-нибудь наступит лучшая жизнь, а другие берут и делают. Меняют не себя, а мир!» — Как же часто я вспоминала его слова, сказанные в тот последний наш разговор.

И я начала меняться, не для кого-то, а в первую очередь для себя.

И именно тогда окончательно поняла, что не люблю Лешу.