Сидус. Вида своего первый (СИ) - Сугралинов Данияр

С двумя стрелками ртом — рапторианцем Оран’Джахатом и хомо Джанко Като — я решил разобраться последними, убедившись, что живая броня сдерживает их атаки.

Прочность живой брони: 3,568 %… 3,204 %… 3,005 %…

Все это время в спину и шею что-то кололо, и, развернувшись, я с изумлением понял, что Грег Голова упорно пытается рассечь меня на части, снести голову, проткнуть сердце, но все, что ему удалось — это располосовать мою футболку и отсечь кусок штанины.

— Почему ты не дохнешь? — прорычал он.

— Не хочу, — спокойно ответил я, не обращая внимания на жар напалма и льющуюся по лицу серную кислоту. Стекая по телу, она не наносила вреда, а регенерации прочности живого щита мне хватало, чтобы продержаться. Жаль только, всю одежду придется менять. — Какой у тебя третий мод, Грег?

— Что? — не понял Голова и отпрянул, в ужасе глядя на меня.

— В космопорте ты рассказывал бандитам, что у тебя три силовых мода с Сидуса…

Не переставая говорить, я направился к месту, где валялся труп Саида, и подобрал оружие:

Стандартный рельсотрон

Качество: обычное.

Тип урона: кинетический.

Дополнительный эффект: кровотечение.

Мощность: 156.

Базовый урон: 39–49.

Перезарядка: 2 секунды.

Энергозапас: 200.

Скорость восстановления энергии: 50 в час.

Стоимость: 2,7 монеты Сидуса.

Владелец: хомо Саид Фарук (мертв).

С удивлением попытавшись прикинуть, откуда у покойного столько денег на ствол, я продолжил:

— Один мод ты взял на «Мощь», как я понял, второй — защищает тело. Какой третий?

Джанко и Оран’Джахат перестали атаковать, то ли прислушиваясь к нашему с Грегом разговору, то ли потому что их способности перезаряжались. Прочность живой брони держалась на 2,5 %, так что я мог позволить себе удовлетворить любопытство.

Дрон-наводчик подсветил возможные поражаемые точки на его теле, мне оставалось выбрать и выстрелить. Из-за близости дистанции шанс попадания почти везде был не менее 95 %, и только вероятность попасть в голову была лишь 75 %, зато с огромным шансом на смертельный урон.

— Неутомимость с телочками, — сглотнув, признался Голова. — Могу заниматься этим сутками. Жаль, не удалось завалить Крисси, а то, поверь, после такого она бы никогда от меня не ушла! — Во время своей пылкой речи он приближался ко мне, повысив мои шансы не промахнуться до 100 %. В том числе, в голову. В огромную, напоминающую котел голову Головы. К горечи в его голосе добавилось сладострастие: — О, как бы я ее отжарил!

Оружие явно создавалось под другую расу, держать его было неудобно, но принцип действия, как я узнал из Кодекса, был нехитрым — требовалось до предела стиснуть рукоять, что создавало высокоэнергетическое электромагнитное поле…

— Любопытный мод… для животного, — кивнул я, наводя на Грега рельсотрон. — Гори в аду.

Он прыгнул ко мне, дрон-наводчик удержал цель, картридж рельсотрона выкинул снаряд, тот замкнул электроды и пробил лоб Головы. Защитный силовой мод если и сдержал его, то на долю секунды.

Главарь рухнул с идеально круглой дырой во лбу, а костяные лезвия сложились на его груди. Снаряд же, пробивая все на своем пути, ударил в границу измерения и аннигилировался. Уведомление сообщило, что я нанес критический урон, ставший смертельным.

Остались двое. Оба стояли менее чем в десяти шагах, промахнуться было невозможно. Я направил на них ствол, поводил им, дрон-наводчик предложил цели. Рельсотрон был готов к выстрелу.

Рапторианец прорычал что-то невнятное и плюнул кислотой. Я увернулся и навел ствол на Джанко.

— Стой, Картер! Я не хотела! Меня Голова во все это втянул! — закричала она, и в ее голосе прорезались визгливые нотки. — Пощади, кэп, договоримся! Я многое умею! Ты не пожалеешь!

— Я тоже сдаюсь, — сказал рапторианец. — Это не мой конфликт, у меня нет к тебе претензий, хомо Картер Райли.

Противники больше не атаковали и не пытались сбежать — некуда. Добивать их мне не хотелось, особенно рапторианца, чьей единственной виной было то, что он связался с преступниками. Вряд ли он знал, кто они и что собой представляют.

Но донесшийся издалека голос Убамы лишил выбора:

— Невозможно изменить условия битвы! Вы не выйдете оттуда, пока одна из сторон не будет лишена функциональности!

В тот же миг Джанко и Оран’Джахат, поняв, что пощады не будет, и убедившиеся, что огонь и кислота мне не вредят, бросились в рукопашную. С интервалом в две секунды оба получили по дыре в голове и отправились к праотцам — дрон-наводчик не подвел.

В боевом карманном измерении остались лишь я и пять трупов, но что-то было не так.

— Рехегуа Убама Овевева! — закричал я, зачем-то глядя наверх. Метрах в двухстах надо мной мерцала граница измерения. — Битва закончена! Вытащи меня отсюда!

— Битва продолжается, — равнодушно ответил тот. — Когда она закончится, победившая сторона вернется в основную реальность.

Интересно, как он со мной общается? Откуда наблюдает? Вопросы интересные, но не насущные.

Я обошел поле боя. Саид без половины черепа валялся в луже собственной крови. Грег лежал, глядя стекленеющими глазами в небо, издали казалось, что он еще жив. Я проверил — он не дышал, сердце не билось.

Джанко была мертва. От Альфредо остался только дымящийся прах. Рапторианец…

Я подошел к нему, насмешливо поприветствовал:

— Четыре по четыре кебаха твоим близким, рапторианец Оран’Джахат! У вашей расы мозг разве не в голове? Или вы можете жить с пробитым мозгом?

Рептилоид открыл глаза, блеснул вертикальными зрачками и выдохнул слабое облачко бурого пара:

— Добей.

— Не хочу.

— Придется. Ведь ты же не дашь мне себя убить?

— Не дам.

— Тогда добей. Иначе останешься здесь. Оба останемся.

— Почему ты еще жив? Ты же смертельно ранен!

— Я здоров на сто процентов, хомо Картер Райли. Но биться с тобой не буду — твои модификации, уверен, на порядок лучше моих. У меня нет шансов. Благодарю за то, что сохраняешь уважение ко мне, своему врагу, который пытался тебя убить, поэтому открою свой секрет.

— Секрет?

— Сложная модификация, — ответил он, поднимаясь, ткнул когтистым пальцем в лоб. Всмотревшись, я ахнул — пулевого отверстия не было! — Эта боевая модификация называется «Блеф». Мой род готовил меня к Арене, а «Блеф» считается основным для любого бойца, потому что дает второй шанс. Каждый Джахат, становившийся чемпионом Арены, имел этот мод.

— В чем принцип его действия?

— На… — Он подумал, переводя рапторианское время в земное. — При активации «Блефа» шесть секунд весь урон, получаемый бойцом, все его раны и повреждения — фикция. Противник видит, как уменьшается шкала жизни, как я истекаю кровью, но это иллюзия. Когда «Блеф» спадает, я в том же состоянии, в каком был до его активации.

Кивнув ему, я демонстративно отвернулся. Атакует меня — тогда я его убью. Если же нет… Секунда, другая, третья…

Я посмотрел на рапторианца, он просто стоял. Убить его рука не поднималась, а не убить нельзя… Или можно?

— Рехегуа Убама Овевева, я, хомо Картер Райли, отказываюсь от битвы!

Морда рапторианца выразила целую гамму чувств — от удивления до радости. Выдав целое облако пара, он проревел:

— Рехегуа Убама Овевева, я, рапторианец Оран’Джахат, отказываюсь от битвы!

Несколько секунд мы смотрели в потолок измерения, ответом нам было молчание. Очевидно, охотник думал.

— Битва будет объявлена незавершенной, — донеслось до нас, когда он принял решение. — Все имущество погибших станет собственностью организатора. Хомо Картер Райли и рапторианец Оран’Джахат будут внесены в список неблагонадежных бойцов и реестр недружественных лиц для всей расы рехегуа. Это серьезное наказание, бойцы, поэтому я прошу вас подтвердить отказ от битвы.

Мы подтвердили, и через миг оказались в пабе «Золото лепрекона» в окружении толпы зрителей. Охотник отозвал рапторианца, что-то ему сказал, и мой недавний противник устремился на выход. Даже не поблагодарил меня, засранец…