Миллионер - Артем Тарасов

На следующий день наших бизнесменов доставили в банк, где у служебного подъезда их уже ждали несколько высокопоставленных служащих. В совещании в огромном овальном зале UBS на третьем этаже приняли участие еще несколько человек: юристы и топ-менеджеры банка. Вскоре контракт был ратифицирован сторонами и готов к подписанию. Нужно было внести в текст только небольшие коррективы. После бутылочки коллекционного шампанского гостям предложили немного прогуляться по городу, разумеется, в сопровождении русскоязычного переводчика, который со вчерашнего дня неотступно следовал за ними.

Но поскольку мой приятель М. довольно прилично говорил по-английски, то отпустил переводчика пообедать. С ним договорились встретиться у банка через тридцать минут. А сам М. заглянул в «Картье», чтобы купить очередные часы с бриллиантами, да на счастье вспомнил, что забыл на стуле в овальном зале свою папку с кредитными карточками и документами.

Поскольку банк располагался неподалеку, логично было возвратиться. На этот раз бизнесмены собрались зайти в банк через его центральный вход…

– Мы тут недавно были, на третьем этаже, – сказал М. охраннику, протягивая визитку члена правления UBS. – И я забыл папку в зале для переговоров.

– Одну минуту! – бодро ответил тот. – На третьем этаже у нас вычислительный центр. Вы не перепутали этаж? Туда посторонних не пускают! Подождите.

Через считанные секунды появился начальник отдела безопасности банка с двумя вооруженными охранниками. Он повертел в руках визитные карточки членов правления UBS и сказал:

– У нас в банке господа с такими фамилиями не работают!

– Но мы туда поднимались на третий этаж! – настаивал возмущенный М. – Через ваш служебный вход! С улицы, там, за углом!

– В нашем банке только один вход, – терпеливо объяснял начальник охраны. – А за углом – это уже не наше здание…

– Но как же моя папка? – удивился М. – И контракт у нас готов. Уже и счет для перевода денег в UBS мне дали! Я даже инструкцию о переводе денег подготовил…

Из всех аргументов реальным оказался только один – по поводу счета в банке UBS, куда завтра должны были поступить десять миллионов долларов. Счет был открыт на оффшорную компанию, владельца которой так и не нашли. Эта компания арендовала помещение в соседнем доме, примыкающем к банку UBS. В соседнем подъезде арестовали только двоих, а остальные члены фиктивного банка скрылись. М. и его товарища тоже забрали в изолятор и после долгих допросов и суток, проведенных под арестом, возвратили папку с документами, которая спасла им жизнь.

А от масштабов размаха оффшорной компании просто дух захватывало: ведь за полгода с небольшим эти аферисты успели нагреть десяток новых русских напополам со старыми арабами. Сделка с М. планировалась чуть ли не последней, перед тем как закрыть лавочку и смыться с более чем солидным капиталом «обманутых вкладчиков».

Вскоре по этому делу арестовали еще несколько человек, но основная команда, кем-то предупрежденная, благополучно смылась…

– Что тебе сказать? Не пользуйся в будущем служебными входами! – посоветовал я М. по телефону.

О международных аферистах я мог бы написать не одну книгу, ведь опыт общения с ними у меня просто огромный, еще с советских времен. Как только у нас разрешили предпринимательскую деятельность, в страну хлынул поток сомнительных личностей из-за рубежа. В основном это были полунищие искатели приключений – что-то вроде пионеров Клондайка. Но любой иностранец, у которого было в кармане больше ста долларов, мог спокойно представляться английским миллионером, и ему верили, и вели переговоры на самом высоком уровне, и подписывали контракты…

К примеру, один такой герой умудрился за месяц пребывания в России подписать восемьдесят протоколов о создании совместных предприятий. Причем его партнерами стали завод «Энергия», московский ЗИЛ и даже хозяйственное управление Кремля!

Распорядиться этими бумагами можно было по-разному. Например, утверждать за границей: смотрите, кто я, сколько людей я представляю в Советском Союзе, – и под это собирать деньги.

Или другой вариант: все данные просто передавались в ЦРУ. Ведь во время знакомства с предприятиями их директора запросто открывали иностранцам самые секретные технологии…

Заграничные гости обычно обращались прямо в городской муниципалитет или в горком КПСС, откуда получали направления на предприятия и в преуспевающие кооперативы. Естественно, мой друг Громин, отвечавший в Моссовете за кооперацию, рекомендовал иностранцам посетить мой кооператив «Техника». Особую положительную роль играло и то, что мы сняли офис в Международном выставочном комплексе на Красной Пресне в Москве.

Таким образом я и познакомился с миллионером из Австрии по имени Франц Шварц. Он предложил поставить нам в СССР очень интересную вычислительную технику, компьютерные тренажеры, которые могли обучить человека всему – от вождения самолета до управления макроэкономикой.

Мы закупили эти машины, и они понравились всем: качество прекрасное, австрийская сборка, по словам Франца, произведенная на его собственных заводах. А вскоре Франц пришел в наш офис и говорит:

– Слушайте, я нашел прекрасный бизнес! Купите мне партию «КамАЗов» – и я даю гарантию, что каждый такой грузовик обменяю на десять персональных компьютеров!

Мы быстро прикинули: один компьютер стоил пятьдесят тысяч рублей, а «КамАЗ» по специальной розничной цене для кооперативов – семьдесят тысяч. То есть за семьдесят тысяч рублей можно было купить десять компьютеров и, продав их, получить пятьсот тысяч! Это же четыреста тридцать тысяч рублей чистой прибыли!

Бизнес казался настолько привлекательным, что я бросил все и поехал в Набережные Челны – покупать штук семьдесят «КамАЗов». Задача оказалась непростой, хотя бы потому, что ни денег на покупку грузовиков, ни фондов на эти машины у нас просто не было…

Франц вел себя очень интересно. Он уверял нас в том, что настоящие бизнесмены не подписывают контрактов! Это какая-то чушь, бумажка! Рукопожатие бизнесмена – вот стопроцентная гарантия… И мы ему верили – у него был частный самолет, респектабельная внешность и русская красавица жена. Что еще нужно для полного доверия между партнерами?

Вскоре Франц привез нам в качестве образцов пять компьютеров. Мы поставили их в офисе, снабдили компьютерными программами наших умельцев, Чижова и Веселова, – и эти компьютеры сразу стали пользоваться колоссальным успехом.

У нас появилось множество клиентов, и еще каких! Институт космических исследований, Институт биохимии, Институт онкологии, крупные военные «почтовые ящики» – всем требовались компьютеры. Валюты у наших клиентов, конечно, не было, зато рублей сколько нужно и даже больше.

И тогда мы пошли на совершенно дикий способ, который мог привести нас в тюрьму и к расстрелу, – мы стали брать авансом деньги под будущие поставки компьютеров. Причем если мы и старались брать поменьше – тысяч десять-двадцать, предприятия страшно этому противились, желая перечислить деньги все и сразу.

Во-первых, это давало им уверенность в получении желанных компьютеров. А во-вторых, они получили бы на следующий год дополнительные деньги от Госплана, истратив средства бюджета этого года. Был тогда такой парадокс: чем больше предприятие истратит денег, тем больше можно было заказать на следующий год из бюджета. Это и называлось плановой централизованной системой управления государством. Я знал директоров заводов, которые в конце года, чтобы выполнить план расходования средств, закупали все, что только попадалось им под горячую руку. Так, Щелковский химический завод в Тульской области зачем-то приобрел доильные аппараты.

Но недосягаемой вершиной этой деятельности для меня остается приобретение заводом «Серп и Молот» в качестве подсобного хозяйства целого острова в африканской республике Острова Зеленого Мыса. Все хорошо, но одну мелочь в спешке приобретения не учли – на острове не оказалось пресной воды. Тем не менее долгие годы он числился на балансе «Серпа и Молота» – как заграничная база отдыха для рабочих.

Собрав деньги, я вновь полетел в Набережные Челны и очень скоро стал на заводе по производству грузовых автомобилей «КамАЗ» своим. Мне выписали пропуск, и я расхаживал по цехам, здороваясь за руку с инженерами и начальниками цехов.

В цехе ширпотреба мое внимание привлекли алюминиевые кастрюли для приготовления индеек и гусей. Их выпускали тысячами в день, но, поскольку такого количества гусей и индеек в Набережных Челнах отроду не водилось, сбыта у этой продукции не было вообще. Одна гусятница весила три килограмма и состояла из чистого алюминия. При этом в рознице она стоила всего три рубля.

«Если купить тысячу гусятниц за три тысячи рублей, получится три тонны чистого алюминия, – прикидывал я. – Переплавлять их обратно в металл не надо, можно просто экспортировать как изделия. А за границей три тонны алюминия стоят четыре тысячи восемьсот долларов – или целых шесть компьютеров. Продав в России шесть компьютеров, можно купить уже сто тысяч гусятниц и получить тридцать миллионов рублей чистой прибыли!»