Расправа над СССР – предумышленное убийство - Андрей Буровский

«Подмороженная» страна

Во всех странах, населенных европейцами, эпоха Просвещения закончилась после Первой мировой войны. А в СССР – не закончилась. У нас после Первой мировой произошла Гражданская, а после нее начал строиться причудливый «новый мир». То, что произошло во всем мире, не произошло в СССР. Во многом у нас продолжалось то, что сделало Европу лидером мирового развития и от чего сама же Европа отказалась после Первой мировой.

Мы продолжали искренне верить в научно-технический прогресс и движение человечества от примитива к сложному, интеллектуальному и доброму.

Ценность индивидуальной человеческой жизни, частной жизни, комфорта была для нас менее важна, чем для европейцев. Мы все верили, что человек должен много работать, вершить великие дела, жить не личным устроением, а участием в прогрессе, совершенствовании, устроении. Наивно? Не больше, чем были наивны европейцы XVIII–XIX веков.

Для нас было нормой прочная семья, ведение домашнего хозяйства, некоторое неравенство полов (не зависящее ни от каких деклараций). Мы считали вполне естественным, что молодые должны слушаться старших, а детей полезно время от времени наказывать. Существование сословий для нас тоже не стало чем-то, что было «раньше» и чего теперь нет. Сословность общества была чем-то обыденно нормальным. Тем, с чем и спорить смысла не больше, чем с морозами зимой и жарой летом.

Это сделало СССР страной очень консервативной и «отсталой». Плохо ли это? Могут быть разные мнения. В любом случае было именно так: в СССР век Просвещения кончился не в 1918-м, а в 1991-м.

Жители громадной империи

СССР был одной из последних в мире империй. Советский человек жил по принципу:

Мой адрес не дом и не улица,Мой адрес – Советский Союз!

Это были не только слова. Дешевый транспорт позволял много ездить по стране и действительно видеть ее всю.

В 1980 году средняя зарплата в СССР составляла 120 рублей (а многие имели заметно больше). Билет на самолет Красноярск – Москва стоил 68 рублей, на поезд Красноярск – Москва – 48 рублей. Многие люди регулярно ездили в отпуск на Черное или на Балтийское море, на Украину или в Литву. Многие люди видели Японское море, Кавказ и Памир, якутскую тайгу и казахскую степь.

Было совершенно обычным, что человек родился в Омске, получил образование в Казани, потом жил в Днепропетровске, а к сорока годам переехал в Ташкент. Многие семьи имели близких родственников в самых разных областях страны. Скажем, родные или двоюродные братья могли жить один во Владивостоке, а другой в Новороссийске. А жен взять один из Эстонии, а другой – из Узбекистана. Никого это не удивляло.

Жизнь в геологических и археологических экспедициях не была особенно комфортной – жизнь в палатках, еда приготовлена на костре, и основа этой еды – «рожки» и консервы. Но люди в экспедиции ехали! Ехала молодежь, ехали в отпуск самые различные люди. Зачем? За романтикой.

А я еду, а я еду за туманом,За мечтами и за запахом тайги.

Ехали за туманом, ехали в необычную обстановку, ехали, чтобы узнать что-то новое, ехали, чтобы приобщиться к науке, ехали за обществом себе подобных, за интересным разговором у костра.

Два слова о блате

Советский человек привык не особенно доверять властям, не полагаться на официальные институты… Он привыкал полагаться на того, кого знал лично. Само слово «блат» пришло из уголовного мира. «Блатной» – это человек преступного мира, «свой» в нем. Урки всегда поддерживали «своих», и, скажем, в лагерях «иметь блат» означало принадлежность к узкому кругу «своих», имеющих право на бесспорную, необсуждаемую поддержку. Без которой часто не выжить, не выйти к концу срока хотя бы сравнительно здоровым.

К концу 1950-х интеллигенция лихо запела «блатные» песни. Преступник казался очень свободным, независимым от начальства человеком, и это вызывало восхищение. Многие нормы уголовной культуры стали частью обычной советской культуры… Например, само слово «блат» и привычка держаться «своих».

Но своих ведь полагается поддерживать вовсе не только в уголовном мире. Под «блатом» вообще-то понимаются две совершенно разные вещи. Это система возмездных услуг по принципу «ты мне – я тебе». Ты выписываешь моей семье путевку в санаторий, а я делюсь с тобой ветчиной со своего склада.

И еще под «блатом» понимается безоговорочная поддержка «своего». Парня из своей деревни, родственника, знакомого и знакомого знакомых. И родственника знакомого родственников знакомых. Попасть к хорошему врачу редкой специальности? Не вопрос – надо, чтобы о тебе написали записку: мол, прими, пожалуйста, друга моего друга. И принимали, причем без очереди и даже не в рабочее время.

Блат определялся возможностями человека распределять и выписывать – это факт. Скажем, во время одной из экспедиций начальник берет к себе в отряд сына или дочь торгового работника… И вся экспедиция отоваривается со склада, куда не всякий и не всегда попадет.

Но еще блат определялся принадлежностью к кругу «своих». Принадлежность могла быть и к национальности, и к общественной группе, и просто к числу тех, кого знают.

Добавьте еще категорический моральный запрет «стучать», то есть доносить властям или начальству о любых действиях других, и придется признать: в определенном смысле советский человек был просто готовым мафиози. Не хуже иного сицилийца. Что доказывает одну грустную истину… И в Сицилии, и в Китае мафии возникали как объединения местных, направленные против завоевателей – норманнов в Сицилии, маньчжуров в Китае. В СССР мафиозный тип сознания возник из завоевания России коммунистами.

В первые годы СССР личные знакомства могли в буквальном смысле спасти жизнь человеку. Могу рассказать потрясающую историю об отце моего личного знакомого… Дворянин с титулом и давно отобранными имениями, он стал геологом в СССР. Неплохим геологом он был и ничего враждебного для властей никогда не совершал, но в 1935-м начались массовые посадки «бывших». Этот человек был предупрежден за три дня об аресте, поспешно уехал в экспедицию… и уцелел.

А предупредил его человек, чей отец торговал когда-то в его имении на Украине всякой всячиной. Отец моего старшего друга заходил в лавочку к Мойше, вел с ним умные беседы о Боге и о научном прогрессе… Они были людьми абсолютно разного общественного положения, людьми разных миров. Но что-то их привлекало друг в друге.

Во время погрома помещик и крупный ученый вышел к беснующейся толпе с револьвером в руках и объяснил: всякий, обижающий Мойшу, тем самым обижает и его, князя Рюриковича… Есть желающие? Толпа орала, но Мойшу, его семью и его лавку не тронула. Теперь сын того самого Мойши, офицер НКВД, вспомнил добро, сделанное его отцу много лет назад…

Начиная с 1960-х советским людям редко приходилось спасать друг друга, но система «блата» охватывала практически все общество. Люди объединялись со знакомыми, с похожими, с рекомендованными.

Когда началось общественное брожение «перестройки», огромную роль играли именно вот такие объединения – даже не единомышленников, а скорее тех, кто лично знает друг друга.

В стране непуганых идиотов

И общество, и государство в СССР негативно относились к переменам. В начале 1970-х в крупнейших вузах обеих столиц ввели ограничения для поступающих из других городов. А вот «трудовые династии» всячески поощрялись. Бурный динамизм «раннего» СССР, 1920–1950 годов, уходил в прошлое. Легче всего стало продолжать быть теми же, что и твои родители. В результате многие вообще ничего никогда не решали. Заведомо было известно, где они будут учиться, какую специальность получат, где и как будут работать, вплоть до того, какое жилье у них будет.

Если люди не могут, да просто им и не нужно решать самостоятельно многие проблемы взрослых людей, и вечно от кого-то зависят – какие черты характера у них формируются? Правильно, инфантилизм.

Случалось, родители активно вмешивались и в личную жизнь взрослых детей. Ведь дети зависели от пап и мам очень долго.

Результат? Еще больший инфантилизм.

Очень многие советские люди, особенно интеллигенты, всю жизнь оставались такими бородатыми пацанами. Великовозрастными подростками, которые никогда не боролись за жизнь, не конкурировали ни с кем, не покупали сами жилья и не определяли для себя места жительства. Они даже при выборе жены советовались с родителями.

Этот инфантилизм имел порой самые удивительные последствия… например, когда интеллигенты демонстративно очень много пили водки! Алкашество таких, как Высоцкий (пример которого был особенно пагубным, потому что это был пример известного и по заслугам уважаемого человека), писателей и кинодеятелей было откровенно «протестным»: формой фрондерства, демонстрацией своей асоциальности и несогласия с властями.

Способ выразить свое негативное отношение к происходящему – совершенно детский, в духе «куплю билет и назло кондуктору пойду пешком». Но ведь СССР и был страной великовозрастных детей.