Укрощение строптивого декана (СИ) - Валерия Осенняя

Я высказала всё то, что накопилось у меня за эти месяцы. Под конец даже сорвалась на крик и топнула ногой. Признаться, это вышло спонтанно, под влиянием эмоций.

В течение моего монолога Вортан буквально менялся в лице. От меня не укрылось, как под неряшливой челкой в изумлении округлились его глаза. Удивительно другое — он не перебил меня, дослушав всё до конца. Лишь когда я закончила, бывший наставник заговорил. Совершенно спокойно, неожиданно серьезно и рассудительно:

— Тринавия, увы, но как только ты стала моей ученицей, и объявили переаттестацию, я понял — моей карьере пришел конец. Так или иначе, в мой кабинет уже не будут приходить ученики. Но боги с ним, пусть все катится в пропасть. Я смирился, видимо должность наставника — это просто не мое…

На этой фразе я некрасиво хмыкнула. Смотрите-ка, у кого-то просветление!

— … но ты, Тринавия, поступаешь глупо. Если сейчас решишь всё оставить, то лишишься будущей карьеры. Неужели ты можешь так легко перечеркнуть свое стремление стать магом?

Странное дело, но мое сердце отчего-то дрогнуло. Было сложно поверить, что Коршун пришел сюда ради меня. Но в тоже время его слова заставляли задуматься. Правильно ли я поступаю? Ведь может быть такое, что сэр Лоран посоветовал неверно, и сейчас я упускаю свой шанс сдать экзамены?

Нет! Я раздраженно встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. Этот человек, что сейчас стоит передо мной, эгоистичный индюк, который просто не хочет ударить лицом в грязь. А я не хочу становиться его очередным трофеем!

— Нет, — уверено повторила в голос для него. — Я не вернусь в академию. Только не в качестве вашей ученицы.

— Что за детский сад? — кажется, терпение Вортана иссякло. Он даже зашипел от злости.

— Какой уж есть! — холодно отчеканила в ответ и замолчала.

Тишина затягивалась… сэр Вортан не спешил ее нарушить. Тогда, вспомнив об этикете, я вежливо проговорила:

— Теперь прошу меня извинить, но я вынуждена с вами распрощаться.

Я вновь взялась за ручку двери, однако наставник не дал мне выйти, неожиданно схватил за запястье.

— Не смейте прикасаться ко мне своими мерзкими ручонками! — грубо выкрикнула, решительно выдирая руку. — Не смейте даже приходить сюда! И не смейте больше говорить со мной. Никогда!

Выпалив всё это в ошеломленное лицо Вортана, я выбежала наружу. Не оборачиваясь, на ходу приказала стоявшему у дверей слуге провести «гостя» к выходу, а сама кинулась в свои покои. Сейчас они казались мне самым безопасным местом, словно были защитным «домиком» из детской игры, где никто меня не сумеет побеспокоить.

Уже в спальне я выгнала гувернантку и закрылась. Первое время раздраженно расхаживала, не находя себе места, а после подошла к столу. Мне требовалось срочно выплеснуть кому-то свои эмоции! И почему-то для этого я выбрала сэра Лорана, а не подружек. Ирме было уже известно о причине моего столь неожиданного возвращения домой. Я написала ей почти сразу, но вот сейчас, говорить о приходе Коршуна не хотелось. Поэтому я адресовала свое письмо магу жизни.

В нем я делилась своими эмоциями, чувствами, негодованием от визита наставника. Признаться, мне очень не хватало моего «Осеннего бога». И я решилась. Написала ему и об этом, а еще…

«… меня убивает неопределенность. Смогу ли я поменять специальность? Ведь ритуал нельзя изменить, а значит, мне не стать магом-жизни, и не попасть к вам. Но несмотря, ни на что — я не сдамся! Пока сама начну свое обучение, чтобы хорошо подготовиться к экзаменам. И я докажу, что никакой Коршун не сможет вывести меня из равновесия!»

Поставив жирную точку, я подписала письмо и отправила с заколдованным голубем адресату.

Но на этом мои испытания не закончились. Почти сразу ко мне в покои постучала леди Ноаэль-старшая. Бабушка была не в настроении. Я сразу это ощутила. Но вместо того, чтобы послушно склонить голову и внимать каждому слову, как ни в чем не бывало, с вызовом посмотрела на женщину. За что и поплатилась…

— Ай! — я невольно вскрикнула, когда разгоряченная рука бабушки залепила мне отменную оплеуху.

Нет, не от боли, скорее от неожиданности. Леди Ноаэль-старшая и сама поняла, что перешла черту.

— Прости меня, я не должна была… — сконфужено призналась бабушка, но после грозно продолжила: — Объясни мне, что это всё значит? Почему я узнаю, что у моей внучки скоро экзамен, а она сидит дома?

— Неужто сэр Вортан пожаловался? — зло бросила я, все еще прижимая прохладную ладонь к раскрасневшейся щеке.

— Не говори глупости! Ты ведь знаешь, у меня везде есть свои люди.

— Тогда ты должна знать и то, почему я взяла академический отпуск! — холодно проговорила я, отвернувшись к окну. — Мне нет смысла всё пересказывать.

Сама не знаю, откуда взялась смелость говорить столь грубо с леди Ноаэль-старшей. Наверное, после отказа Коршуну, мне уже просто нечего бояться.

— Тринавия, это что за тон?!

— Какой заслужили! — я бросила гневный взгляд в сторону бабушки.

— Тринавия, я не желаю, чтобы ты провалила экзамены. Это твое будущее и твоя жизнь. Или ты хо…

— Поверьте, леди Ноаэль-старшая, я тоже этого не хочу, — с легкой улыбкой перебила женщину, все-таки вновь развернувшись к бабушке лицом.

— Тогда зачем тебе отдых?

— Потому что мой наставник измучил меня! И нет, не в плане учебы, как вы могли подумать, а морально! И чтобы хорошо сдать экзамены, мне нужно подготовиться в тишине и покое.

— Вот как, — в голосе леди Ноаэль-старшей проскользнули железные нотки. — Что же, я устрою ему еще легкую жизнь…

Последние слова она проговорила себе под нос, выходя из моей комнаты, но я прекрасно их расслышала. Впрочем, большого значения им не придала. Мне было всё равно, что именно сделает бабушка. Ведь с этой минуты началась моя самостоятельная жизнь.

Всё свободное время я проводила в родовой библиотеке в поисках нужных книг. Если я была не там, тогда сидела в саду и разучивала заклинания, стараясь нанести минимальный вред растениям. Однако несколько живых статуй все-таки пострадали от моих экспериментов. Из-за чего теперь могла каждый день лицезреть обиженного садовника, впрочем, что-либо сказать мне или возразить он не смел. Зато бабушка еще как могла…

Время от времени леди Ноаэль-старшая не забывала бросаться едкими замечаниями. В основном они касались живых статуй кентавра и амура: «Надеюсь, эти жертвы не напрасны?» Или любимых декоративных цветов: «Эти лиландры и скумансии росли еще задолго до тебя!»

Я не обращала никакого внимания на замечания и порой гневные речи леди Ноаэль-старшей. Ведь всё мое время занимала учеба. Признаться, я также продолжала изучать мыслеформу. Более того, совсем недавно открыла для себя факт того, что мыслеформа может «питаться» не только за счет негативных эмоций, как учил Коршун, но и благодаря положительным чувствам!

Случилось это после похвалы леди Ноаэль-старшей, когда бабушка единожды сказала, что ее внучка — молодец! Ведь она еще никогда не видела от меня такого, пусть и уничтожающего всё на своем пути, усердия.

Невольно расплывшись в улыбке, я неосознанно призвала мыслеформу. Это произошло столь неожиданно и быстро, что сама не поняла как так вышло. Просто ненависть на Коршуна ушла куда-то на задний план, уступив место искреннему счастью. И ведь я даже не думала в тот момент восстанавливать статуи, все мои мысли занимали бабушкины слова.

Я не поверила своим глазам, когда статуя кентавра приняла свой прежний вид. Случившееся настолько сильно меня поразило, что первое мгновение я не могла подобрать нужных слов, чтобы описать все те эмоции, охватившие меня. Обескуражено посмотрела на свои руки, с трепетом осознавая, что стою на пороге чего-то нового и сложно-объяснимого.

Что если мыслеформа, несмотря на все свои недостатки, дает и огромные преимущества? К примеру, создавать любую магию, независимо от профессии?

Конечно, я никому не сказала об этом. Однако когда бабушка увидела, что ее живые статуи амура и кентавра восстановились, неделю хвасталась всем, какой у нее замечательный садовник — мастер на все руки!

Садовник смущался, краснел и неразборчиво мычал, попросту не зная как лучше ответить. Ведь я запретила ему говорить о том, что он не причастен к восстановлению статуй. Стараясь, чтобы никто не заметил, я пальцем прикоснулась к своему рту, тем самым показывая «молчать».

Впрочем, садовнику и самому это было только на руку. От моей бабушки редко дождешься ласкового слова даже родне, а тут слуге…

В общем, после этого открытия, я сильно воодушевилась. Забыла обо всех своих несчастьях, и, наконец, ощутила себя стоящей. Мне подчинилась забытая, опасная и неизведанная магия мыслеформы! Но и это не всё… еще я обнаружила, что благодаря различным эмоциям, можно быть универсальным магом!