Знамя химеры - Алексей Иванов

– История слишком невероятна, – перебил жену Артис. – Драконы, выступившие с эльфами, – это невозможно! Поговорить бы с мятежным принцем.

– Он уже, наверное, пересек границу своего королевства, – задумчиво протянула Весмина, разглядывая дочь.

– Да, – усмехнулся Артис, – если хотя бы половина того, что я слышал о Леклисе, – правда, то я не завидую главе Восходящего солнца и его войскам.

Эйвилин поднялась со своего места и пошла во внутренние покои. На ее щеках горел яркий румянец, зеленые глаза странно поблескивали: было видно, что девушка очень взволнована.

– Я пойду к себе, – произнесла она, выходя из комнаты. Артис проводил ее встревоженным взглядом.

– Ты тоже заметила? – спросил он, подождав, пока девушка покинет комнату.

– Я заметила это уже очень давно, – кивнула головой Вемина. – Она уже взрослая, и девушкам в ее возрасте свойственно влюбляться. А ее влюбленность в Леклиса была очевидна, дорогой: тебе стоило вспомнить, как восторженно она о нем отзывается.

– Когда она успела, они провели вместе всего пару дней?!

– Иногда достаточно одного взгляда, – произнесла Весмина, улыбнувшись мужу. – Ведь так было с нами.

Артис вспомнил тот трижды благословенный день более двадцати пяти лет назад, когда сама судьба занесла его в парк около столичного университета магии, где на него налетела заплаканная девушка…

– Она не могла влюбиться в кого-то другого? – покачал головой Артис, вырываясь из пелены воспоминаний. – Им не быть вместе.

– Надеюсь, ты не собираешься им мешать? – Весмина, сощурив глаза, посмотрела на мужа. Тот поежился: слишком хорошо он узнал эту женщину за двадцать лет совместной жизни. Такой ее взгляд предвещал маленький семейный скандал. А семейный скандал с женой, которая является одним из лучших боевых магов…

– Нет, я не пойду дорогой моего отца. – Эльф грустно улыбнулся и обнял жену, гася вспышку ее гнева. – Но мне кажется, сама судьба против них. Леклис падет, это уже предопределено: он может разбить Дом восходящего солнца, но ему не справиться с империей.

– А если он сказал правду, и мятежа не было? – тихо спросила Весмина.

– Теперь пролито столько крови, что это не имеет никакого значения. Совет домов поддержит действия лорда Уриэля, нам выгодней считать принца мятежником: ведь если откроется правда, империю ждет раскол. Возможно, лорд Уриэль – негодяй, но я надеюсь, что он сможет остановить Леклиса. Принц несет с собой только войну и еще большие жертвы.

Ослепительная вспышка молнии разрезала небо, спустя несколько мгновений раздался глухой раскат грома. Осенняя гроза бушевала над замершим городом. Дождевая вода гнала грязь по сточным канавам вдоль мокрых и темных улиц. Многочисленные светильники не горели: в такой дождь просто не было смысла их разжигать, – лишь тусклый свет в некоторых окнах разгонял тьму дождливой ночи.

В провале арки городских ворот скучало несколько стражников. Немилосердная судьба в лице лейтенанта назначила их в сегодняшнюю ночную стражу. Да еще и проклятая погода подкинула им столь неприятный сюрприз в виде грозы.

– Пора закрывать ворота, сержант! Слезы творца, сколько можно ржаветь под этим ливнем?! – раздраженно проговорил один из стражников. Его осанка и рост свидетельствовали о том, что в его роду были гномы. – Накинем засовы и пойдем в караулку.

Остальные стражники одобрительно заворчали: никому не хотелось мокнуть в сырой арке.

– Закрывайте ворота, – подумав, кивнул сержант. Он бы не решился отдать такого приказа, если рядом с ним находился один из эльфийских стражников. Но эльфы ушли, а оставленного ими гарнизона хватало лишь на охрану королевского замка да патрулирование нескольких главных улиц.

Обитые медью деревянные створки едва начали сводиться, когда из сырого мрака вынырнули два всадника, укрытые промокшими темными плащами. К седлу одного из них был пристегнут меч с замотанной тряпками рукоятью.

– Кого там Падший несет в такую ночь? – недовольно проворчал сержант, когда всадники въехали в освещаемую горящими факелами арку ворот.

Ехавший первым всадник откинул капюшон, сержант судорожно сглотнул слюну. Из-под черной маски на него равнодушно смотрели красные глаза вампира.

– Приношу вам свои извинения, господин, – опустив голову, проговорил стражник. – Вы можете проезжать.

С вампирами Анклава стоило вести себя вежливо и осторожно. Если вам, конечно, дорога была ваша жизнь. Хоть слухи о кровожадности вампиров и были преувеличены, мало кто хотел оскорбить профессиональных убийц, пусть даже случайно.

Убийцы не удостоили его ответом. Миновав арку ворот, они растворились во мраке ночного города.

– Спесивые ублюдки! – зло плюнул в сторону скрывшихся всадников один из стражников.

– Попридержи свой язык, Кабан, – одернул его сержант. – У них слух лучше, чем у эльфов.

Услышав это, стражник заметно побледнел и с опаской покосился в сторону темной улицы, по которой уехали ночные гости. Убедившись, что убийцы не спешат к нему из тьмы, чтобы прервать его жалкое существование, он облегченно перевел дух.

Городские ворота со скрипом захлопнулись.

Капитан Глок был мертвецки пьян. Впрочем, последние несколько месяцев это было для него обычным делом. С приходом эльфов все изменилось, все советники короля Уриэля, которых не унесла война, погибли в руках палача – лишь единицам удалось спастись. Однако расправой с советниками дело не окончилось: едва покончив с людьми короля, войска Дома восходящего солнца двинулись в приграничные территории усмирять восставших орков.

Барона Глока посчитали мелкой фигурой, и он избежал плахи, его даже оставили на службе, но в один прекрасный день он не выдержал. Если раньше городская стража поддерживала порядок и выслеживала преступников, то теперь занималась только поисками мифических заговорщиков. Плюнув на три десятка лет службы, капитан Глок швырнул в лицо эльфийского наместника прошение о своей отставке и ушел.

Отставка вылилась в продолжительное пьянство. Глок был противен сам себе, но не переставал пить, стараясь хотя бы крепким вином заполнить пустоту в душе. День за днем было множество таверн, куча разговорчивых собутыльников и море вина.

Этот день прошел как обычно. То есть, ВЕРОЯТНО, как обычно. Справедливости ради надо сказать, что Глок совершенно не помнил, как начался этот день и сколько он выпил. Было много вина и какие-то смутные тени, были пьяные песни в обнимку с такими же пьяными рожами; наконец он забылся сном прямо за столом, уставленным пустыми бутылками.