В тени больших вишневых деревьев - Михаил Леонидович Прядухин

на улицу кроватей, тумбочек, стендов, патриотиче-ских плакатов, цветов в горшках и штор вместе с гардинами; лишь дневальный вместе с тумбой был неприкасаемый, и над его головой незримо висела табличка «Не кантовать». Марш-бросок километра полтора, но только по-пластунски; строевая подготовка до умопомрачения, до тех пор, пока солдат, даже идя ночью в туалет, на автомате, сам не замечая того, шел строевым шагом. Разгрузка и погрузка вагонов, грузовиков, прицепов, по-луприцепов и прочего с цементом, углем, досками, какими-то ящиками, железками, запчастями и еще черт знает чего с черт знает чем во всех уголках этого небольшого городка.

1

169-я ВШП

— 169-я Военная школа поваров.

2 ОЗК — общевойсковой защитный костюм.

151

За целый день службы в учебке «добросовестные» сержан-ты доводили солдата до такой кондиции, что после команды «отбой» еще в полете, когда тело еще не коснулось кровати, он уже спал мертвым сном. И как только боец приземлялся на шконарь, как ему казалось, то он тут же слышал эти страшные слова: «Рота, подъем». В общем, за полгода курсант поварской военной учебки умел прекрасно маршировать, разгружать, за-гружать, убирать до блеска помещения, бегать в противогазе

и без оного и даже ползать километры напролет, но вот только абсолютно не умел готовить пищу и стрелять из автомата.

В 169-й ВШП все знали, что третья часть личного состава по окончании ее поедет выполнять интернациональный долг в далекий Афганистан, а остальные расползутся по европейским странам социалистического лагеря. И только избранные, кто без мыла залез в задний проход офицерам, поедут на Кубу со-ветниками. Это, так сказать, была первоначальная установка, но жизнь внесла свои коррективы.

Шел 1986 год. И только что бабахнул Чернобыль. Экстренно часть бойцов отправили на устранение последствий аварии на АЭС. Надо отдать должное командному составу части, ехать туда предлагали на добровольных началах. Парадокс русской души заключается в том, что желающих подышать радиоак-тивной пылью вызвалось больше, чем требовалось, в несколько раз. Сергей Пожидаев не изъявил желания хапнуть альфа-, бета- и гамма-излучений. И не потому, что он был радикально настроен против атомной физики, нет, а потому, что его, как и почти весь личный состав учебки, унесло в другую сторону: он написал заявление на имя командира части, в котором выразил нестерпимое желание исполнять интернациональный долг…

«Просите — и дано будет; стучите — и отворят вам», — сказано в одной очень мудрой и древней книге. По этому изречению выходило, что называется, «сам напросился». Не прошло и недели с момента интернационального порыва Сергея в виде заявления, как он уже точно знал, что пренепременно отдаст свой «долг» афганскому народу…

152

***

Несмотря на то, что была середина ноября 1986 года, в городе Чирчике, что под Ташкентом, стояла сухая и жаркая погода. На одном из пустырей, в двух километрах от города, было рас-кинуто множество двадцатиместных военных палаток. Возле них, ближе к дороге, чадили походные кухни, около которых суетилось человек пятнадцать солдат-поваров.

Если вы взберётесь на одну из кухонь образца ПК-130, то вашему взору предстанет бесконечная брезентовая даль цвета хаки из стройных рядов прямоугольников, между которыми сонно шарахались молодые люди, облаченные в военную одеж-ду. «Брезентовая даль» по периметру была обнесена тонкой нитью — забором из колючей проволоки. Это — сборный пункт, находящийся на территории Туркестанского военного округа, куда после учебок со всего Советского Союза съезжались и слетались новоиспеченные специалисты различных военных профессий, чтобы потом после распределения улететь на военно-транспортном самолете «Ил-76» в одну из провинций Афганистана выполнять тот самый интернациональный долг, который так жаждал исполнить Сергей.

В одной из палаток примерно в середине этой «брезентовой дали» лежал в ожидании исполнения этого долга, постелив на деревянный щит шинель, новоиспеченный военный повар Се-рега Пожидаев. Рядом с ним на таких же «кроватях» томились

в таком же ожидании его братья по поварёшке из 169-й ВШП. Шел примерно девятый или десятый день голодовки. Ново-

испечённые военные повара, конечно же, не протестовали, да и тогда это было еще не в моде. Просто головотяпство в Воору-жённых Силах СССР всегда было на высоком уровне. И этой вынужденной голодовке предшествовали события, которые сейчас, по прошествии года, погрузили Пожидаева в размыш-ления о тайнах русской души. А может, это просто следствие тетрагидроканнабинола — действующего вещества гашиша, взметнуло его душу до таких высот. И кто знает, если б он еще сверху врезал бы браги, то, может, долетел бы до классика английской литературы: «Быть или не быть…».

Сухпаек на три дня, полученный при отъезде из учебки, военные повара съели в аэропорту во Львове, до которого

153

доехали на поезде. По каким-то неведомым причинам они никак не могли улететь, хотя погода стояла хорошая. В конце концов, насидевшись, належавшись и набродившись по залу ожидания аэропорта, на четвертые сутки они все же стартанули

в Ташкент. Летели красиво — отдельным бортом, на «ТУ-154», двадцать пять человек. Далее электричка, потом пешком по ночному Чирчику. И — вот он, военный полигон, с наспех уста-новленными палатками.

Когда они прибыли, уже была глубокая ночь. В сплошной тьме их поводырь-прапорщик каким-то сверхъестественным образом нашел среди сотен палаток их. Хотя, скорее всего, это была первая попавшаяся пустая палатка. Проснувшись утром, будущие повара столкнулись с тем, что в лагере полная анар-хия: никакого подъема, построения и прочей военной муштры, от которой в учебке хоть волком вой. Никто их не тревожил, хотя было уже около девяти утра.

Армейский закон: «Поближе к кухне, подальше от началь-ства», а точнее, его первая часть, сразу завладел умами будущих воинов-интернационалистов, т. к. они не ели уже больше суток. Когда они вылезли из палатки, их глаза резануло и то, что по лагерю совершенно свободно шатались солдаты в абсолютно расхлябанном виде. И после полугода железной дисциплины выглядело это как-то противоестественно. Но был еще один нюанс, делавший картину, представшую перед ними, еще бо-лее непривычной: девяносто процентов солдат были узбеки, таджики, туркмены. Последнее объяснялось просто: сбор на-чался недавно, и территориально военные учебки Узбекистана, Туркменистана, Таджикистана находились ближе к полигону, поэтому они прибыли первыми.

Один из поваров спросил у проходившего мимо узбека: