Римский орел - Саймон Скэрроу

— Тсс! — прошептала Лавиния. — Быстрее, сюда!

Она потянула его за руку вниз — под колеса большой повозки.

— Что… — прошептал он, но Лавиния прижала руку к его губам. Ее тело, горячее и упругое, источало столь острый запах, что голова юноши пошла кругом.

— Кто тут? — прозвучал зычный голос. — А ну, выходи.

Катон затих, одновременно и напуганный, и возбужденный. В паху его волнами разливалось тепло.

— В чем дело? — послышался другой голос.

— Помоему, тут ктото есть.

Возле повозки появились ноги, обутые в крепкие сапоги, и древко копья. Через миг подошел и другой часовой.

— Видишь чтонибудь?

— Пока нет.

Катон ощупью нашел пальцы Лавинии и крепко сжал их, а свободной рукой привлек ее к себе. Она на долю мгновения напряглась, потом подалась к нему.

— Похоже, все тихо.

— Говорю тебе, я чтото слышал.

— Скорее всего, чтото стукнуло внутри шатра.

— А помоему, нет.

Губы Катона скользнули по гладким, остро пахнущим волосам, потом по горячей щеке и нашли мягкие губы. Лавиния не просто ответила на поцелуй, трепещущий язычок ее проник в его рот. По телу юноши прошел жаркий озноб, отозвавшийся сладким еканьем в чреслах.

— Послушай, здесь никого нет, — раздраженно сказал второй часовой.

— Может, и нет.

— Ну так нечего тут и топтаться. Если какойто воришка и подбирался к командирским вещам, то теперь он уже далеко. Давай забудем об этом.

Второй часовой двинулся прочь. Первый после короткой паузы неохотно последовал его примеру, ворчливо бубня себе чтото под нос.

А Катон под телегой изнывал от томления, какого он не испытывал никогда в жизни. Его правая рука медленно поползла к бедрам девушки, однако Лавиния свела колени.

— Нет! — прошептала она.

— Почему?

— Не здесь!

— А чем плохо здесь? — спросил он в отчаянии.

— Слишком холодно, неудобно. Хозяйка присмотрела местечко, где нас не потревожат. — Девушка крепко сжала его руку. — Пойдем.

— Госпожа Флавия? — изумился Катон.

— Тсс!

Лавиния потащила его за собой. Выбравшись изпод повозки, они постояли какоето время и, убедившись, что все спокойно, скользнули к шатру. Ловко управившись со шнуровкой, девушка приподняла полог, пропуская своего спутника внутрь. Там царил непроглядный мрак, но Лавиния, видимо, хорошо знала дорогу. Катон споткнулся, ступая на деревянный настил.

— Прости, — прошептал он. — Куда ты ведешь меня?

— В самое укромное место, какое мы смогли отыскать.

— Мы?

— Госпожа и я. Идем же.

Они прокрались по длинному узкому коридору вдоль навесных, накрепко зашнурованных стен и вышли в просторной зал, где смутно темнели очертания большого стола. С легким смешком Лавиния толкнула Катона на мягкий диванчик и, когда тот упал, прилегла рядом с ним. Губы их тут же слились в поцелуе. Катон, прижимая очаровательную плутовку к себе, сдернул с ее головы ленту и провел ладонью по шелковистым, рассыпавшимся во все стороны волосам. Неожиданно Лавиния вскинулась и, оседлав своего пленника, села ему на живот, лукаво поблескивая глазами.

— Что ты делаешь? — удивился Катон.

— Тсс! Будь умным мальчиком, лежи спокойно. — Лавиния приложила пальчик к его губам, а другой рукой пошарила у себя за спиной и громко прыснула.

— Вижу, ты уже готов взять меня, да?

— Да, — задыхаясь, отозвался Катон.

— Ну, хорошо. Хотя я на сегодня ничего подобного не планировала. Тогда мне нужно кое о чем позаботиться.

— О чем?

— О том, чтобы у нас не завелись ребятишки.

— Неужели нельзя это сделать потом? — пробормотал Катон, судорожно лаская ее. — Пожалуйста. Не уходи.

— Типичный мужчина! — Лавиния мягко шлепнула его по рукам. — Все вы такие. Наслаждаетесь, а разбираться приходится нам. Мне вовсе не хочется оказаться на сносях.

— Я сдержусь и выйду пораньше, — смущенно пообещал Катон.

— Ну конечно! Все вы так говорите. Ято могу себя контролировать, правда могу, но, когда доходит до дела, обо всем забываю! И куда, ответь, потом бедной девушке деться?

— Тогда иди, — сказал Катон, удивленный ее прямотой. — Но поскорей возвращайся.

— Успокойся. Я сейчас же вернусь.

Лавиния деловито спрыгнула с его груди, обожгла на прощание поцелуем и скрылась. Катон остался лежать с бурно бьющимся сердцем, ошеломленный шокирующим прикосновением девичьей руки к его паху. Ему захотелось, чтобы ее пальчики повторили свой экскурс, и так остро, что он открыл глаза и привстал на локте. Лавиния все не шла, и молодой человек принялся с любопытством озираться вокруг, ибо его зрение, уже привыкшее к темноте, позволяло ему чтото видеть.

Минуты текли, и Катон завздыхал, его стали одолевать мучительные сомнения. Что она может делать так долго? Или… (он в ужасе замер) она решила воспользоваться самым действенным средством против возможной беременности, то есть не приходить вообще? Одна мысль о подобном исходе свидания так его устрашила, что он поспешил выбросить ее из головы. И вдруг осознал, что в зале находится ктото еще. Юноша встрепенулся, готовый окликнуть беглянку, однако шорохи доносились вовсе не со стороны спальных секций шатра.

Он замер, практически не дыша, напряг слух и всмотрелся во тьму. Возле главного входа в палатку, насторожено пригнувшись, застыла темная человеческая фигура.

Катон обомлел. Он страшно перепугался. Не за себя, за Лавинию, которая вотвот должна была появиться. Вдруг незнакомцу вздумается наброситься на нее? Но девушка все еще гдето задерживалась, и из глубины личных покоев легата не доносилось ни звука.

Незнакомец бесшумно, с уверенным проворством кота двинулся к стоявшему в центре зала столу. Он был невысок, плотен, завернут в плащ с капюшоном, а в руке его безошибочно угадывался короткий воинский меч, тогда как все вооружение юноши составлял только кинжал, да и тот находился сейчас в ножнах, которые в результате возни своевольно забились под его левую ягодицу. Но, хвала небу, ночной гость не заметил Катона и даже был настолько любезен, что шагах в десяти от кушетки повернулся к нему спиной, потом присел и с очевидной натугой потянул на себя изпод стола какойто громоздкий предмет. Тот заскрипел, незнакомец замер, после чего потянул снова, уже более осторожно. В дватри приема ему удалосьтаки вытащить сундук наружу, и он, склонившись над ним, принялся возиться с замком.

Все это время Катон лежал неподвижно, умирая от страха.

Наконец замок, звякнув, подался. Незнакомец, откинув крышку, стал рыться внутри сундука, видимо, в поисках чегото конкретного.

И тут Катон шестым чувством понял: еще миг, и ночной визитер обернется. А когда это случится, вряд ли стоит надеяться, что он не заметит распростертую на кушетке фигуру. Осознав это, юноша осторожно подсунул левую руку себе под бедро и взялся за теплую, впечатавшуюся в обивку диванчика рукоять, потом приподнялся, чтобы ослабить давление, и резко, даже чересчур резко, рванул кинжал из ножен. Лезвие лязгнуло, и незнакомец, мгновенно развернувшись, занес меч над головой. Однако от неожиданности он, видимо, позабыл первую заповедь пехотинца, что меч — не топор, и рубящий сильный удар не задел проворно отпрянувшего Катона.