Зов - Юрий Стерх

Он повернул ко мне свое улыбающееся лицо.

— Я пойду их подготовлю, а ты тут того… времени зря не теряй!

Отец подал мне знак, и я начал готовиться к прохождению моего первого и, как он мне не раз повторял ранее — самого сложного испытания. Больше не говоря ни слова, он лег прямо на камни, быстро и бесшумно точно змея пополз к лагерю.

Ну всё, время пошло!

Аккуратно укладывая свои вещи под большой камень, я заметил, как мелко подрагивают мои пальцы.

Страшно?

Еще бы! Отец еще в Москве предупредил меня, что помочь он мне ничем не сможет, только в случае моей гибели отомстит и на этом всё! И еще раз повторил, если я погибну, значит, род исчерпал себя, и ему пора прекратить свое существование.

Всё как бы просто и понятно!

Закон природы! Выживает только сильнейший!

Конечно, перед схваткой я и волновался, и боялся, чего тут скрывать, но кровь уже вовсю кипела в моих жилах, и мне как-то срочно надо было успокоиться, прогнать этот ненужный сейчас мандраж, иначе переизбыток адреналина в крови будет мне только мешать. Я глубоко задышал, стараясь хорошо провентилировать легкие и прогнать прочь навязчивые посторонние мысли.

По условиям этого экзамена, я не должен был пользоваться ни огнестрелом, ни гипнозом, ни телекинезом — только ножи, сила духа и моя подготовка.

Я смогу, я должен… какая-то кучка обдолбанных оборванцев меня не остановит, и я порежу их своими Близнецами на тонкие лоскуты, я…

Через несколько минут, отец спокойно вышел из-за ближайшего ко мне валуна и вопросительно посмотрел на меня.

Я кивнул ему, дав понять, что готов.

Тут же от него прозвучала новая вводная:

— Так, Близнецов пока оставь здесь, они тебе сегодня не понадобятся. Хорошо, вот так… теперь пойдем!

Больше ни от кого не скрываясь, мы пошли к боевикам в лагерь.

Волновался ли я в тот момент?

Уже нет! Я был полностью уверен в себе и хорошо контролировал свое состояние.

— Сейчас ты зайдешь к ним в лагерь, — на ходу говорил мне отец, чуть ускоряя шаг. — Их там сейчас всего двадцать три, все матёрые и уже давно отмороженные на всю голову моджахеды! Я взял их всех под свой контроль, вооружил всем тем, что есть у них под рукой, — он еще чуть ускорил шаг, — всем, кроме огнестрельного оружия. Сейчас накачаю их максимальной ненавистью к тебе, и вперед! Дальше всё зависит только от тебя! Удачи! — сказав это, отец быстро побежал вперед.

Когда я подходил к их лагерю, боевики выстроились в две шеренги. Перед ними, заложив руки за спину, стоял отец. В руках у бандитов я заметил кинжалы, ножи, палки и веревки с привязанными на концах острыми камнями.

Отец обернулся в мою сторону, показал на меня пальцем и прокричал:

— Вот он, во имя аллаха убейте его!

Вмиг озверевшая толпа с криками и пеной у рта тут же кинулась на меня, размахивая своим оружием.

Впереди всех, далеко оторвавшись от других, бежал шустрый рыжий бородач среднего роста и с двумя ножами в руках. Сразу видно, что с ножами не новичок! Оба ножа зажаты обратным хватом, лезвия запрятаны за предплечья. Глаза дикие, на лице звериный оскал…

Подбегая ко мне первым, он как-то резко подсел и ударил левым клинком по моим ногам, а правым с выпрямлением снизу вверх и немного наискось. Разорвав с ним дистанцию на первом выпаде и сократив с уходом с линии атаки на втором, я резко и точно ударил его ладонью по затылку. Засаленная пуштунка, сбитая этим ударом с его головы, бешено вращаясь, улетела куда-то далеко в сторону. Пока мой поверженный противник не стал заваливаться от моего удара на землю, я схватил его за длинные грязные волосы и с разворотом корпуса зашвырнул в набегавших на меня противников, смешав их толпу.

Да уж… досталось мне тогда!

Один глубокий порез на груди, два таких же на спине, больше десяти мелких порезов на предплечьях и один самый опасный на внутренней части бедра, в каких-то там миллиметрах от моей бедренной вены. Но и со всеми своими противниками я тоже в том бою справился раз и навсегда!

Условия экзамена я выполнил, в живых остался только один, и это, конечно же, был я!

Когда я, эмоционально опустошенный и физически обессиленный, отдыхал, прислонившись спинной к камню, ко мне подошел отец.

— Пойди, глянь, посмотри на своего крестника! — указал он пальцем на моего первого противника. — Удачно ты его приголубил, ничего не скажешь!

Я, кряхтя, поднялся на ноги и, преодолев легкое мимолетное головокружение, поплелся к трупу боевика.

Вот это да!

Тот лежал на спине, уставившись в небо пустыми глазницами. Его глаза вылетели от моего удара по его затылку как пробка из бутылки! Один вон до сих пор свисает, виноградиной болтаясь на спутанных жилках. Значит, получается так, что я убил его первым же своим ударом и зашвыривал в набегающую на меня толпу уже его труп. Там, наверное, и в мозгах у него каша. Ну да ладно… туда ему и дорога, хотя лично мне он ничего плохого не сделал, но вот другим…

Отец немного рассказал мне об этой банде, пока мы искали их лагерь. После этих рассказов жалости к ним я не испытывал ни на грамм!

— Налюбовался? Теперь всё… тебе сейчас быстро переодеться и привести себя в порядок, затем десять минут чистим лагерь и уходим. Время пошло!

Ковыляя, я направился к небольшому родничку, протекавшему неподалеку возле лагеря. При каждом шаге, каждая клеточка моего тела отдавала нестерпимой болью, особенно сильно почему-то беспокоили меня связки и суставы, как будто я их в бою сильно растянул или надорвал.

Как смог, быстро смыл с себя кровь, стараясь не намочить медицинский пластырь на порезах, затем превозмогая боль и усталость сбегал к своей одежде, оделся, подхватил наши вещи и, сцепив зубы, побежал обратно в лагерь.

Там отец уже занимался тем, что выворачивал все карманы у мертвых боевиков и сортировал добычу. Я принялся ему помогать. Начали поспешно стаскивать трупы в одно место и складывать их штабелями один на другого, предварительно тщательно обыскав.

Деньги и всё то, что было ценного при них, складывали отдельно, какие были документы отдельно, оружие отдельно. Кучки с трофеями росли прямо на наших глазах.

— Так, что тут у нас? — отец внимательно и очень быстро начал просматривать какие-то засаленные бумаги. — С этими всё ясно…