Работа на стороне - Джим Батчер

В руках же вампира эта штучка даже бармаглота заставила бы поволноваться. Первый вурдалак, который бежал с когтями наперевес, был быстрый, но недостаточно. Я повалил его на пол, перерезав сухожилия на ноге, и выстрелом из пистолета в спину перебил ему позвоночник, когда он попытался спастись бегством — один из немногих способов упокоить вурдалака быстро и надежно.

Спустя мгновенье ко мне выскочил второй вурдалак и на четверть секунды замер в нерешительности, увидев, что осталось от первой твари. Этого времени было бы недостаточно для обычного человека, чтобы успеть, что-либо предпринять. Но если играть в моей лиге, то вурдалак с тем же успехом мог выстрелить себе в голову из дробовика. Результат был бы одинаковый.

Я метнул кукри, мой демон увеличил мою силу и точность, и нож раскроил вурдалачий череп как гнилой плод — второй способ упокоить их быстро.

Я вставил новую обойму в пистолет и взял на прицел дальний конец коридора, в котором показалась темная фигура, бледно освещенная мерцающим зеленоватым кристаллом, который она сжимала в левой руке. Темные волосы были отброшены назад, открывая абсолютно невыразительное, неподвижное лицо.

Стигийка.

— Балера, не так ли? — спросил я. В этот момент второй вурдалак, упав на спину, повалился на пол возле меня, рукоятка ножа торчала у него изо лба. Содержимое его черепа было готово для просмотра, однако нога все еще судорожно подрагивала. — Или ты Джанера?

— Это имеет мало значения для нас, — ответила она. Её голос был пустой, безжизненный, лишенный эмоций. По сравнению с настоящим человеческим голосом он звучал так же, как электрические фортепиано 60-х по сравнению с настоящим роялем.

— Ты не сможешь победить, Венатор. Лексикон Малоса будет возрожден. Уходи прочь немедля. Оставь бой для другого дня.

Я наклонился, выдернул свой измазанный в крови нож из головы мертвого вурдалака и начал неторопливо, размеренно шагать к ней.

— Примерно то же самое мне говорили две другие участницы Стигийского Ордена Сестер, которых я встречал до этого. Так что, этот прием не сработает.

Я начал планировать свой выстрел. Каждый умник, который может показывать фокусы со щитом, отбивающим пули, думает, что он супергерой. Но это требует сосредоточения и щит не закрывает во всех направлениях. Рикошеты от выстрела могут прыгать куда угодно вокруг щита, под щитом, над ним и к тому же, если она сфокусируется на пистолете, она может не понять, что я приготовил для неё нож, пока не станет слишком поздно.

За нею находилась хорошая, гладкая, полированная поверхность, должно быть крышка калорифера, или щиток выключателей света, или что-то в этом роде. Сталь выглядела достаточно прочной, чтобы подходить под мои требования. Если я смогу попасть в него, то несколько фрагментов разлетевшейся вдребезги пули заденут Стигийку, что отвлечет её и даст мне шанс покончить с нею.

— Давай сделаем все проще, — предложил я ей. — Веди себя спокойно, мило улыбайся, и твои сестры смогут открыть похоронное бюро.

Её нижняя губа изогнулась, обнажив зубы. Гримаса выглядела так, словно что-то никогда не бывшее человеком пыталось улыбаться.

— Но, твои, — сказала она внезапно заурчавшим голосом, — никогда тебя не узнают.

Я сделал шаг вперед, приготовившись стрелять и, увидел в металле позади Стигийки мерцание своего собственного отражения.

Это не был я.

Мужчина, смотревший на меня, был не я.

Он выглядел старше. Грубое лицо, косматые с проседью волосы, переходящие на затылке в гриву. Его челюсти были незначительно расширены, а губы натянуты. Если бы я встретил такого типа на улице, я бы мгновенно опознал в нем вурдалака, который не может полностью скрыть свою настоящую суть под человеческой формой.

Я поднял левую руку с ножом и вурдалак сделал то же самое.

Стигийка подарила мне еще одну не-улыбку и исчезла за углом.

Это дало мне второе дыхание, и я бросился за ней. Мне необходимо было сконцентрироваться. Когда я повернул за угол, тяжелая дверь лязгнула замком, и мерцающие пылинки зеленоватых огоньков протанцевали на её поверхности, прежде чем оставить меня в абсолютной темноте. Меня нельзя отнести к элите, когда дело касается использования магии, но я знал, что лучше не ломиться через дверь, которую неизвестно чем запечатала Стигийка.

Я выругался как сапожник.

Это была расставленная ловушка, и я попал прямо в неё.

Есть разница между тем, как Гарри использует магию и я. Связь между нашими амулетами была достаточно сильна, чтобы его более искушенные чувства никогда не обманулись. Стигийка, вероятно, использовала какой-то изощренный маскирующий трюк, чтобы обмануть мое любительское заклинание поиска, а затем наложила иллюзию, чтобы выдать себя за моего высокорослого младшего брата. Она заманила меня в ловушку. Для чего? Для того чтобы что-то сделать со мной. Но зачем изменять моё лицо? Стигийские Сестры отнюдь не любители, когда дело касается опасной, даже не опасной, а смертельной магии. Для чего она сделала это? Вместо иллюзии она запросто могла бы запустить мне в кишки огненный шарик. Даже если бы мой демон был накормлен и находился в полном расцвете сил, я сомневаюсь, что смог бы пережить что-то вроде этого.

Сейчас, когда настоящий бой уже закончился, и я спокойно смог проанализировать ситуацию, я вдруг понял, как близко находился от края. Мои руки мелко задрожали, и я почувствовал страх. Если бы Стигийка захотела, то я был бы уже мертв. Осознавать это было пугающе и отрезвляюще. Гарри иногда обвиняет меня в опрометчивости и самоуверенности (что, поверьте мне, лицемерие поистине вселенских масштабов), но в этом случае он был бы, наверное, прав.

Мне пришлось потратить чертову уйму энергии на игры в догонялки, схватку и сгибание железа голыми руками. Я был голоден. Парк за пределами этого здания был просто переполнен счастливыми, ничего не замечающими телками. Было бы так легко отбить одну от стада, какую-нибудь милую маленькую самочку, и…

Мне нужно сосредоточиться и сконцентрироваться. Я работаю без страховки. Еще одна тупая ошибка может погубить меня. «Ну, давай же, соберись, Томас» — прорычал я себе: «Заставь свою голову работать».

Здание почти полностью погрузилось во тьму, но мой демон позволял мне видеть все достаточно четко. Вурдалаки уже начали разлагаться. Пройдет пару часов и от них останется только кучка вонючего, грязного месива. Я не волновался о том, что звуки выстрелов могли услышать на улице — мы были достаточно глубоко в здании — однако копы патрулировавшие парк рано или поздно заметят дверь, сорванную вурдалаками. Мне нужно было уходить.