Призрак прошлого (СИ) - Королева Людмила Александровна

— Боже! — простонал он. — Господи! Я не хочу, чтобы она делала аборт! Глупая! Так же нельзя. Мы же вдвоем в ответе за малыша, почему она все решила без меня?

— Отправляйся к ней утром и постарайся поговорить… Хотя… Она тебя слушать не хотела, избегала… Думаю, ничего не изменится и теперь, — вздохнула я, устало потерла виски. В голове пульсировало.

Леша поехал рано утром к Олиной бабушке, но поговорить с любимой ему не удалось, потому что, как оказалось, Гончарова уехала еще вечером. Наверное, она поняла, что мы с Макаром все расскажем Леше, вот и скрылась в неизвестном направлении. Вероника Андреевна сказала, что Оля гостит у подруги. Адрес нам никто не дал. Чем ближе подходила пятница, тем хуже себя чувствовал Леша. Он метался, как зверь в клетке, пытался найти Олю, но она надежно скрылась от нас. На звонки не отвечала, дома не появлялась. Скорее всего Вероника Андреевна знала, где ее дочь, просто не говорила нам. Мы с Макаром как могли поддерживали Лешу. Наверное, в тот период жизни брат понял, что надо не просто ценить женщину, но и никогда не лгать. Люди учатся на ошибках, взрослеют, меняют взгляд на мир. Иногда надо обжечься, чтобы понять, как опасен огонь. Вот и Леша понял как сглупил, только когда все потерял.

В нашем городе было несколько поликлиник, куда именно записалась Гончарова, мы не знали. В пятницу на Леше лица не было. Создавалось впечатление, что из него вынули душу и раскромсали на части. В больнице не дали сведения о пациентах, ведь Оля не являлась женой Леши, а посторонним информацию не сообщали. В субботу на брата было страшно смотреть. Он весь день не выходил из комнаты, напоминал живой «труп». Ситуация разъедала его изнутри. Ведь осознавал, что причиной этого ада являлся он сам и винить больше некого. Люди так устроены, совершив ошибку, снова и снова мысленно возвращаются в исходную точку и переигрывают ситуацию в голове. Думают о том, что надо было сделать так, а не иначе, свернуть направо, а не налево, признаться в правде, а не лгать. Вот только сколько раз мысленно не возвращайся в прошлое, это уже никак не поможет исправить судьбу в настоящем. Нам остается только принять случившиеся, научится жить с этим и сделать выводы, чтобы в будущем не повторить подобного. Я вошла в комнату брата и села на диван, сжала его руку и посмотрела с сочувствием.

— Пойдем обедать. Мама борщ вкусный приготовила, — прошептала, судорожно сглотнув.

— Ничего не хочу, — сухо ответил он и отвернулся к стенке. — От Оли известий нет?

— Ты же десять минут назад был у Вероники Андреевны… Она же тебе сказала, что Оля уехала навестить сестру. Где она на самом деле, я не знаю. На звонки не отвечает.

Так тянулся день за днем. Леша стал похож на робота, который выполнял набор функций, ни одной эмоции в глазах. Когда Оля не взяла в сотый раз телефон, я спустилась к Веронике Андреевне.

— Вика, проходи, — улыбнулась она, пропустив меня в квартиру.

— Вероника Андреевна, мне нужен адрес, где сейчас живет Оля. Нам срочно надо с ней поговорить. Вопрос жизни и смерти. Знаю, что вас уже мой брат достал этим вопросом, но это очень важно, — вздохнула я.

— Оля мне все рассказала… Я в курсе того, что произошло между ней и Лешей. Она сказала, что хочет начать новую жизнь, все забыть. По тебе скучает, но пока не готова вернуться. Я обещала ей не давать адрес. Вижу, как вы за нее переживаете. В общем… В конце декабря она приедет, чтобы сессию сдать. Будет жить у бабушки и ездить на экзамены. Вот тогда и сможете увидеться, — ответила мама Оли.

После этих новостей Леша немного воспрянул духом. Он жил ожиданием встречи. В конце декабря выпало много снега, дороги занесло, всюду огромные сугробы. Мы втроем сели к Макару в машину и поехали в пригород к Олиной бабушке. Не видели подругу три месяца. Как она отреагирует на наш приезд, мы тоже не знали. Подъехали к знакомым воротам. Калитка оказалась не заперта, поэтому вошли во двор. Я шла первая, парни шагали за мной. Оля заметила нас в окно, выскочила на крыльцо и улыбнулась мне. Я обняла подругу, с шумом втянув в себя воздух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Куда раздетая выскочила? — послышался голос Тамары Петровны.

— Заходите, — кивнула Оля, даже не посмотрев в сторону Леши.

В доме пахло свежеиспеченными пирогами и жареной картошкой. У меня рот непроизвольно наполнился слюной.

— Я знала, что вы приедете. Мама предупредила. Так что мы с бабушкой подготовились. Вы как раз к обеду, — будничным тоном проговорила Гончарова. С последней нашей встречи, она изменилась. Исчезла бледность, в глазах появился былой блеск.

Макар без слов подошел к ней и крепко обнял, как родную сестру.

— Как ни странно, я по тебе тоже скучала, — усмехнулась Оля.

— Где ты была все это время? — озвучил Поляков вопрос, который крутился у каждого на языке.

— Жила у троюродной сестры в другом городе. Мне надо было подумать, прийти в себя. Простите, что не отвечала на ваши звонки. Мне хотелось побыть одной. Но я чертовски соскучилась по вам. Все же, как ни крути, а мы давно, как семья, — улыбнулась она, бросив мимолетный взгляд на Лешу. Этого было достаточно, чтобы мой брат затаил дыхание.

— Оль, — еле слышно прошептал Леша, а она вздрогнула и застыла с тарелкой в руке. Я знала, как сильно Гончарова любила его, и, скорее всего, ей стоило титанических усилий, чтобы находится с предателем в одном помещении.

— Да, Леша? — спокойно проговорила она, бросив на него вопросительный взгляд. Оля закрыла от него все чувства, вела себя так, словно мы для нее все равны… Просто друзья, которые нагрянули в гости.

— Оль, прости меня… Я искренне раскаиваюсь… Очень виноват перед тобой. Понимаю, что мне нет прощения… Просто знай, если бы можно было исправить, я бы прожил жизнь иначе. Прости… — на одном дыхание сказал он, а у меня мурашки пробежали по спине.

— У меня было достаточно времени, чтобы успокоиться, подумать… Я больше не держу на тебя зла, позволю тебе остаться в категории друга, — пожала она плечами. — Что вы застыли? Налетайте на пирожки. Мы с бабушкой старались, пекли, — сменила она тему.

Каждый из нас боялся затронуть тему про ребенка. Леше кусок в горло не лез, он буквально пожирал Гончарову взглядом. Она не выдержала и пристально на него посмотрела.

— Леша, если есть вопросы, то задавай сейчас. Наедине общаться не будем. Это бессмысленно, потому что в нашей четверке секреты хранить никто не умеет.

Мы с Макаром виновато опустили взгляд. Да, обещали не рассказывать, но не смогли сдержать слово, обо всем поведали Леше.

— Оль… Почему ты мне ничего не сказала про ребенка? Почему приняла решение одна? — осипшим от волнения голосом поинтересовался мой брат.

— Если бы рассказала, ты бы обрадовался этой новости или попросил избавится от малыша? — задала встречный вопрос Оля, скрестив руки на груди.

— Я бы на тебе сразу женился и стал отцом. Оль, я тебя люблю. С тобой хотел семью создать. Это правда, — ответил он, а Гончарова тяжело вздохнула и опустила взгляд.

— Не рассказала, потому что была зла на тебя за твою ложь, за твое предательство. Мне надо было переварить информацию, а тут еще эта беременность… Ты прохода не давал. Вот я и уехала, чтобы успокоится и подумать о том, как жить дальше, — сказала она.

— И что ты решила? — спросил Леша, посмотрев на любимую с тоской и болью.

— Знаешь… Если докажешь мне свою любовь, если действительно пойму, что ты умеешь быть надежным, то позволю тебе присутствовать в моей жизни и в жизни нашего сына. Если нет, то буду матерью одиночкой, — оглушила она нас новостью. У меня рот открылся от удивления, Макар замер рядом со мной, а Леша побледнел.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что? — выдохнул мой брат, ошарашено глядя на Гончарову.

— Я говорю, что люблю тебя-дурака так сильно, что не смогла убить нашего сына. У нас мальчик будет, если УЗИ не ошиблось, — улыбнулась она, погладив пока еще плоский живот.

Леша с шумом втянул в себя воздух и притянул Олю к себе, обнял ее и судорожно сглотнул, зажмурился. Не знаю, каково было ему, а у меня слезы текли по щекам. Боже! Спасибо!