Похититель моего сердца - Донна Валентино

Сердце Джиллиан так заколотилось при этой мысли, что она провозилась дольше обычного. Выйдя наконец из дома, она прислушалась к глухим ударам лопаты о землю. Миссис Хокинг видела его в саду. Он собирается сегодня уйти, и решил последние часы провести в тяжелой работе, отдавая сердце земле, чтобы та могла в ближайшие годы кормить Джиллиан, ее отца… и Камерона тоже, если Джиллиан сумеет убедить его остаться.

Она пошла на звук и увидела Камерона у задней стены дома: он работал на участке, где Уилтон когда-то безуспешно пытался заставить розы цвести пышным цветом. Рядом с Камероном находился сам доктор Боуэн – он внимательно наблюдал за работой, опуская и поднимая голову вслед за движениями лопаты своего нового садовника. Неужели ей придется раскрыть свое сердце в присутствии отца? При этой мысли Джиллиан заколебалась, но это продолжалось недолго. Камерон скорее поверит ей, если она скажет о своей любви вслух, при свидетеле.

Камерон. Он был… великолепен. Несмотря на утренний холод, он снял рубашку, кожа, обтягивающая красивые выпуклые мышцы, блестела от пота, когда его руки вгоняли лопату в землю. Он завязал волосы сзади, чтобы они не лезли в лицо, и Джиллиан видела тени отрастающей на его щеках бороды, а также темное пятно вьющихся на груди волос. Она не смогла удержаться и теперь пристально смотрела на то, как эти волосы сужаются книзу и, образуя стрелу, скрываются под поясом брюк. Она даже перестала дышать, пока ее тело впитывало в себя увиденное, наподобие того, как пересохшая земля впитывает дождевую воду.

Ей во что бы то ни стало надо удержать его около себя, иначе она, как цветок, завянет и осыплется в пыль.

– Джиллиан! – Уилтон первый заметил ее и помахал рукой, приглашая присоединиться к ним.

Услышав, как отец зовет Джиллиан, Камерон быстро выпрямился и теперь стоял, уставившись в выкопанную яму, как будто ему приятнее было смотреть в эту грязную канаву, чем в глаза Джиллиан.

Неожиданно ее только что обретенная решимость увяла. При разоблачающем солнечном свете она вынуждена была признать, что он ею совсем не интересуется. Зато лицо Уилтона расплылось в улыбке, и он опять помахал Джиллиан.

– Иди-ка посмотри, какой молодец доктор Смит – он придумал, как осушить столь мерзкое место с помощью траншеи. Поверишь ли, Джиллиан, он говорит, что вода течет сквозь землю точно так же, как кровь течет сквозь тело.

Наконец Камерон повернулся к ней, темные круги под его глазами сказали ей о том, что он спал не лучше ее. Очевидно, за ночь их гость окончательно утвердился в своем решении уйти, а не начал мечтать о том, чему никогда не бывать.

Камерон быстро взглянул на нее, и Джиллиан подумала, что, увидев ее в подаренном им платье, он ей одобрительно улыбнется; но вместо ожидаемой улыбки его губы сложились в тонкую линию, как будто она его чем-то разозлила.

– Камерон? – прошептала она.

– Мне некогда болтать, Джиллиан, я хочу закончить это до своего ухода. – Он отвернулся и снова начал копать, отсылая ее и одновременно подтверждая свое намерение уйти.

Ветер трепал локоны незаколотых волос, и они щекотали ей шею, забирались за слишком свободный лиф платья… Джиллиан остро почувствовала, как, должно быть, выглядит со стороны: самоуверенная и бесстыдная, с распущенными волосами, наряженная в золотой шелк, подаренный ей в качестве взятки.

Она зажала рот руками, чтобы заглушить рвущийся из горла крик, и подол платья упал на землю. Теперь Джиллиан не могла бежать, потому что длинные юбки угрожали поймать ее в ловушку. Она высоко подняла одну сторону платья, вцепившись зубами в руку между большим и указательным пальцем в надежде, что боль заглушит муку, пронзившую ей душу.

– Отчего это она убежала? – услышала Джиллиан, спотыкаясь на пути к своему убежищу, к своему дому. – Моя дочь горевала по поводу этого мокрого угла, с тех пор как мы здесь поселились, и я думал, что она, как и я, обрадуется тому, что вы сделали, молодой доктор.

– Еще ведро? – с сомнением спросил Мартин.

– Еще. – Камерон стиснул зубы и закрыл глаза, когда Мартин выливал на него ледяную воду из колодца.

– Я не уверен, что вам это полезно, – проворчал доктор Боуэн, когда Камерон сделал Мартину знак принести еще ведро воды. – Вы побледнели и покрылись пупырышками, как ощипанный цыпленок.

– Точно. А зубы стучат так, что ему еще повезет, если ни один не сломается.

– Я сильно разогрелся, пока копал, и совсем не чувствую холода, – солгал Камерон. – Еще одно ведро, Мартин.

– Такие синие губы я видел только у покойника, – хмыкнул Мартин, в очередной раз выливая на него воду.

Если бы, подумал Камерон. Хорошо бы его тело, сердце и душа и впрямь сделались такими же бесчувственными, как мертвая оболочка!

Ему следовало покинуть Боуэнов несколько часов назад: еще ночью собрать хранившиеся у него карты и под покровом темноты вернуться в лагерь. Весь сегодняшний день он мог провести, помогая Баско разрабатывать новую тактику, новый план продвижения короля к Брайтхелмстону. Вместо этого он возился в грязи и, стиснув зубы, слушал очаровательную лекцию доктора Боуэна о функционировании мужских половых органов. Камерон подумал, что бы сделал отец Джиллиан, если бы знал, что все время, пока они работали, органы размножения Камерона вызывали у него мечты о наслаждении, которое он мог бы получить с его дочерью. Все это время он боролся с собой. Он знал, что должен уйти, но сердце, душа неодолимо тянули его взглянуть на нее еще хоть один раз – так школьники слоняются под окнами школьниц в надежде мельком увидеть предмет своей любви. И это отчаянный разбойник, который сейчас должен в лесу разрабатывать планы побега опального короля.

Конечно, спокойную английскую деревню полюбить совсем нетрудно: легкий ветерок приносил морскую свежесть, но море было слишком далеко, и его холод сюда не доходил. Человек, до недавнего времени представлявший свою жизнь как нескончаемую пустоту, вдруг потерял нить, связующую прошлое с будущим, занял свой мозг изучением медицины, которое неожиданно оказалось завораживающе увлекательным. Человек, потерявший свой дом, почувствовал, что нашел новый дом, лучше прежнего, в таком месте, где глаза каждого крестьянина светятся радушием, а сам он занят искусством, заслуживающим уважения, где днем и ночью рядом с ним ездит такая женщина, как Джиллиан Боуэн.

Когда Камерон увидел, что она надела подаренное им платье, сердце его дрогнуло. При виде ее волос, свободно развевающихся на ветру, его охватила дрожь от желания почувствовать эти шелковистые пряди на своей коже, как прикосновение крыльев ангела.

Труднее всего оказалось отвернуться и уставиться в выкопанную грязную канаву – ему легче было бы заползти в эту яму й не ранить ни в чем не повинную женщину показным равнодушием.