Миры Пола Андерсона. Том 17 - Пол Андерсон

Десаи стряхнул с себя задумчивость.

— Так что независимо от того, получил ли Айвар помощь от кого-то из орканцев, вы не думаете, что он постарается связаться с влиятельными членами общины или задержится в этой негостеприимной местности. Я правильно вас понял, профессор Тэйн?

Она кивнула.

— Можете вы предположить, куда он мог направиться, как нам вступить с ним в контакт? — настойчиво продолжал Десаи.

Девушка не ответила.

— Как угодно, — сказал он устало. — Но имейте в виду, он подвергается смертельной опасности, продолжая скрываться: его может застрелить патруль, например, или он совершит какое-то действие против Империи, после чего его уже нельзя будет помиловать.

Татьяна закусила губу.

— Я не стану добиваться от вас ответа, — пообещал Десаи. — Но я заклинаю вас — вы ведь ученый, вы должны уметь взвешивать радикально новые гипотезы и их следствия — я заклинаю вас рассмотреть возможность того, что в интересах Айвара, как и в интересах Энея, сотрудничать с Империей.

— Мне, пожалуй, пора идти, — сказала Татьяна.

Позже, пересказывая разговор Гэбриелу Стюарту, она возбужденно говорила:

— Он наверняка у орканцев. Все сходится. Айвар по праву считается нашим вождем, а Джаан — духовный глава орканцев. Весть об этом распространится, как огонь в сухой траве под свежим ветром.

— Но если пророк не знает, где он… Татьяна хмыкнула:

— Пророк знает! Неужели вы думаете, что разум Строителя не способен справиться с реакцией человеческого тела на дозу какого-то наркотика? Да ведь для этого достаточно простой шизофрении.

Стюарт внимательно посмотрел на девушку:

— Вы верите слухам, моя девочка? Это только слухи, поймите, ничего больше. Наша организация не имеет контактов в районе Арены.

— Значит, пора их завести… Да, я согласна, доказательств того, что Строители вот-вот вернутся, у нас нет. Но это учение не бессмысленно. — Она сделала жест в сторону зашторенного окна, как будто звезды за ним были ей видны. — Космогнозис… Вот что было бы на самом деле фантастическим — это если бы мироздание было лишено цели, если бы в нем отсутствовало развитие. — Татьяна увлеченно продолжала: — Десаи говорил о мерсейском агенте, который действует на Энее. Он не мерсеец, кстати. Это кто-то странный и загадочный — как раз такой, каким должен быть вернувшийся Строитель.

— Что? — удивленно воскликнул Стюарт.

— Пожалуй, лучше сейчас больше об этом не говорить, Гэб. Но Десаи сказал, что нужно иметь рабочую гипотезу. Вот пусть это и будет нашей рабочей гипотезой: давайте считать, что в этих слухах что-то есть. Нам нужно хорошенько копнуть, собрать достоверную информацию. В худшем случае мы выясним, что можем рассчитывать только на себя. Ну а в лучшем… Кто знает?

— Если мы из этого ничего и не извлечем, все равно это хорошая тема для пропаганды, — цинично заметил Стюарт. Он пробыл на Энее еще недостаточно долго, чтобы ощутить атмосферу всеобщего ожидания. — Но как мы помешаем врагу прийти к тем же заключениям и заняться расследованиями?

— Здесь ничего нельзя гарантировать, — ответила Татьяна. — Мне, правда, пришла мысль… Что, если я навещу Десаи завтра или послезавтра, скажу, что передумала, и постараюсь выудить у него все что можно о том агенте? Но главное, при этом я посоветую заняться горцами Чалка. Они, как вы, возможно, помните, независимые и неподатливые. Вполне правдоподобно, что они поддержали бы Айвара, если бы он отправился к ним; ему такая мысль тоже вполне могла бы прийти в голову. Ну а Чалк — большая и неприветливая страна; чтобы обыскать ее, понадобится много солдат и еще больше времени. А мы пока…

Глава 16

Комната внутри горы была огромной, и ее облицовка переливчатым материалом Древних еще добавляла иллюзию загадочных глубин за стенами. Благодаря обитателям-людям здесь появились ковер с подогревом, люминесцентные лампы, мебель и другие необходимые предметы, включая книги и эйдофон для приятного времяпрепровождения. Несмотря на это, часы, превращавшиеся в незаметно пролетающие дни, доводили Айвара до исступления. Конечно, Эраннату это заточение стоило еще дороже: с человеческой точки зрения, все ифрийцы страдают врожденной клаустрофобией. Но он стойко держал себя в руках, точнее, в когтях.

Разговоры помогали им обоим. Эраннат даже иногда пускался в воспоминания.

— …Свободен как ветер. В юности я путешествовал по всему Авалону. Хай-ха, рассветы во время шторма над океаном или в заснеженных горах! А что значит охотиться с копьем на спатодонта! А ветер над бескрайними равнинами, пахнущий солнцем и вечностью! А потом я прошел подготовку, чтобы стать космическим бродягой. Ты не знаешь, что это такое? Чисто ифрийское изобретение. Космический бродяга — член команды звездолета — может оставить свой корабль, когда пожелает, и провести какое-то время на приглянувшейся ему планете, если, конечно, найдет себе замену. Замена обычно находится. — Взгляд ифрийца, казалось, проник за радужные стены. — Кхрр, Вселенная полна чудес. Цени ее, Айвар. В наших головах умещается такая малюсенькая часть того, что есть вокруг!

— Так ты все еще космолетчик? — спросил Айвар.

— Нет. Я через некоторое время вернулся на Авалон вместе с Хлирр, которую я встретил и взял в жены на планете, где радуги изгибаются над морями цвета старого серебра. Обзавестись домом и вырастить выводок тоже хорошо. Но дети теперь уже взрослые, и я, в поисках последнего дальнего странствия, прежде чем Бог-Охотник спикирует на меня, оказался здесь, — он выдавил из себя что-то похожее на человеческий смешок, — в этой пещере.

— Ты занимаешься разведкой для Владения, не так ли?

— Я ведь уже объяснял. Я ксенолог, специализируюсь в антропологии. Я преподавал этот предмет, пока вел оседлую жизнь на Авалоне, а теперь занимаюсь полевыми исследованиями.

— То, что ты ученый, не означает, что ты не можешь быть одновременно и шпионом. Поверь, я тебя за это не осуждаю. Терранская Империя — мой враг, так же как и твой, если не в большей мере. Мы естественным образом оказываемся союзниками. Не возьмешься ли ты сообщить об этом на Ифри?

Гребень Эранната взъерошился.

— Разве любой враг Империи — автоматически твой друг? А как насчет Мерсейи?

— Я столько наслушался пропаганды против Мерсейи, что, если еще раз услышу, будто они расисты и агрессоры, со мной случится анафилактический шок. Разве Терра так уж никогда не провоцировала Мерсейю, разве не причиняла ей вреда? К тому же Мерсейя далеко отсюда: это проблема Терры, а не наша. Почему Эней должен поставлять императору пушечное мясо? Что он для нас сделал? И, Боже, что только он нам не сделал? Эраннат медленно спросил: