Там, где бьется артерия (сборник) - Алексей Макеев

– Думаю, не врет, я два раза перечитывал его показания. Если коротко, то Зайченко пилотировал самолет вполне уверенно для своего налета, но к самостоятельным вылетам допущен еще не был. Официально не был, хотя курс обучения прошел полностью. Заминка была лишь в оформлении документов. Из слабых мест в манере пилотирования инструктор указал недостаточность отработки методов вывода самолета из «сваливания». Я так понял, самолетик чувствительный, что хорошо для маневрирования, для высшего пилотажа. Но для начинающего пилота это опасно, потому, что чуть потерял контроль за углом атаки и скоростью, самолет сразу реагирует, и простым добавлением оборотов двигателя его из «сваливания» не вывести. Судя по тому, что на малой высоте самолет у Зайченко «клюнул» и врезался в реку, инструктор не врет. Он именно воткнулся носом.

– А Зайченко что, не отличался дисциплинированностью?

– Вот! – обрадовался Котлов. – Следователь тот же самый вопрос ему задал. Не отличался. Не разгильдяй, но склонности к преждевременной лихости у него были. Вопрос в другом! Какой дурак его выпустил в воздух? Но тут начинается путаница. С одной стороны, свидетели показывают, что день был нелетный, и диспетчер на месте отсутствовал. С другой – диспетчер якобы орал на Зайченко, чтобы тот не смел взлетать. Короче, диспетчер по уголовному делу проходит как свидетель.

– Отказной?

– Да, в возбуждении уголовного дела отказано по статье… по статье… сейчас найду.

– Неважно, они там свое дело знают. Значит, ты уверен, что никакого покушения, что никто Зайченко таким способом убрать не хотел?

– Процентов на девяносто, Лев Иванович. Если только кто-то не заплатил экспертам, обследовавшим самолет после аварии. А вообще-то у нас нет оснований полагать, что после смерти Зайченко кто-то пытался завладеть его бизнесом. Мотива-то нет.

– А жена? – усмехнулся Гуров. – Жену ты сбрасываешь со счетов?

– Так она же…

– Она же, Сережа, убита спустя три месяца. И не тот ли ее убрал, кто надоумил с мужем разделаться, а потом вместе всем владеть и нежиться в счастье и неге.

– У вас есть основания полагать, что у нее был любовник?

– У меня есть основания полагать, Сергей, что любовь в их семье постепенно улетучилась. А в такой ситуации возможно любое развитие событий. И если бы Людмила хотя бы погибла в результате несчастного случая, я бы еще сомневался. Но тут налицо убийство. Наглое, циничное. И необязательно целью мог быть захват семейного бизнеса. Могла быть элементарная месть. Не думал об этом?

– Думал, Лев Иванович. Сомнения у меня иного рода. Если уж начали выбивать семью по одной схеме, зачем ее менять на жене? В обоих бы случаях сработали чисто, никто бы не заподозрил. А они засветились со стрельбой в ночном поселке.

– Назвать тебе навскидку одну причину из сотен, чтобы ты сразу перестал сомневаться? – спросил Гуров. – Например, Людмила узнала о том, что муж не погиб в результате несчастного случая, а был убит хитроумным способом, к тому же смерть грозит и ей самой. Получила улики и спешила как раз сообщить об этом в полицию. Что оставалось делать преступникам в такой ситуации? Только экстренно принимать меры. Первым же подвернувшимся под руку способом. Они, может, даже ее машину не смогли остановить, поэтому и стреляли на ходу. А может, она и на контакт не шла, лишь угрожала, что передаст улики в органы внутренних дел. Как тебе версия?

– Убедительно, Лев Иванович. Согласен, причин убивать их обоих могло быть много. Наводить справки об инструкторе, диспетчере, механике технического центра, который обслуживал самолет?

– Пока нет. Не будем тратить время, думаю, это пустое направление. Следователь ведь уже отработал вариант с техническим центром и не нашел никаких зацепок. Занимайся пока цепочкой от киллера. Оружие, патроны. Готовь к вечеру версии.

Салон красоты с названием «Зазеркалье» Гуров увидел сразу благодаря броской вывеске. Звякнул колокольчик над головой, и он оказался в прохладном, напоенном запахом косметики помещении. Большой мягкий диван у одной стены, две стойки-вешалки у другой. Напротив дивана большое, в рост человека, зеркало. Чуть дальше стойка администратора, откуда на вошедшего мужчину смотрели удивленные серые глаза. А над глазами буйствовал пучок волос, перевязанный цветной резинкой с разноцветными шариками.

– Могу вам чем-то помочь? – прозвенел колокольчиком голосок из-за стойки.

– Можете, – согласился Гуров, подходя ближе. – Кто у вас тут главный и могу ли я его… ее видеть?

– А вы, простите, откуда? – заволновался звонкий голосок под хохолком. – То есть вы из какой организации?

– Из полиции, – широко улыбнулся Гуров, облокотившись на стойку, и показал «корочку» своего служебного удостоверения.

Создание со звонким голоском как ветром выдуло из-за стойки. Мелькнули короткая черная юбка, бледные голенастые ноги, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуком работающего где-то рядом фена, да тихой музыки, доносившейся из-за стойки. Наверное, из наушников плеера.

– Здравствуйте, – очень вежливо поздоровалась молодая полненькая женщина с профессиональным макияжем на лице. Это Гуров оценил со знанием дела. – Меня зовут Марина, я управляющая салоном. Чем могу помочь?

– Гуров, Лев Иванович. Мне нужно с вами поговорить. Желательно не здесь, а в вашем кабинете.

После общения с комендантом жилых домов Гуров счел это замечание нелишним. Не в машину же эту дамочку вести для беседы.

Вежливо изобразив приглашение, дама провела визитера в глубь помещения, открыла перед ним дверь в небольшую комнату с окном, выходящим в тенистый дворик дома. В этой комнате, в ее бытность квартирой, располагалась, скорее всего, кухня. Вон и газовая труба на месте. Плиту только убрали, и квадратное отверстие вытяжки под потолком.

– Так, Марина. – Усаживаясь на предложенный стул и отказавшись от кофе или чая, Гуров перешел сразу к делу. – Давайте условимся с вами. Я вам непременно объясню причину моего визита и отвечу на все ваши вопросы, но сначала задам свои. Хорошо?

– Пожалуйста. Что вас интересует? – Женщина посмотрела на гостя широко распахнутыми глазами и красиво сложила на столе руки. Довольно ухоженные, надо сказать.

– Скажите, вы давно работаете с Зайченко?

– С момента основания салона. Собственно, я работала и у прежнего хозяина, но он продал бизнес и уехал в Бельгию. Салон вместе с помещением и оборудованием купил Зайченко. Ну, и предложил мне остаться управляющей. Все-таки я знаю этот бизнес, знаю персонал, который не было смысла менять, потому что наработана хорошая клиентская база.

Гуров слушал, а сам мысленно делал себе зарубку на память. Вот и очередная новость. А салон-то, оказывается, был в собственности мужа Людмилы, а не ее самой. Так что у Людмилы, видимо, вообще ничего не было. Сейчас начни разбираться, и квартира приватизирована лишь на мужа, и машину он ей не подарил, а лишь дал использовать. А оформлена она тоже на него. Не тут ли причина? Надо проверить всю собственность семьи. А еще – прошлую жизнь Валерия Зайченко. Не будет удивлением, если неожиданно найдется внебрачный сын или дочь и их мамаша с претензиями. А тут, какое совпадение, все умерли!

Однако пришло время раскрывать карты. Одна категория вопросов иссякла, а вторую лучше задавать в контексте последних событий. И Гурову пришлось признаваться, что Людмила погибла. Реакция управляющей была довольно сдержанной, но это всего лишь видимость, молодая женщина, наверное, благодаря своей профессии научилась превосходно владеть собой. Гуров увидел, как глаза Марины стали влажными, как дрогнули губы, как она побледнела, но выражение лица практически не изменилось.

Пауза длилась недолго. Женщина издала странный звук, как будто попыталась проглотить комок, вставший в горле, и заговорила:

– Мне все время казалось, что продажа салона и выезд бывшего его хозяина за границу – это как конец жизни…

Гуров насторожился. Неужели он сейчас услышит что-то, что послужит ключиком, открывающим эту страшную тайну погибшей семьи?

– Да? И почему же?

– Не знаю, может, интуиция, – покачала головой Марина, мужественно сдерживая готовые навернуться на глаза слезы. – Наверное, потому, что я при прежнем владельце работала, можно сказать, в комфортных условиях. Сама подбирала персонал, сама решала вопросы с обучением, с продвижением салона, лишь согласовывая затраты на будущий год. А с Зайченко так не получалось. Они, не зная этого бизнеса, вмешивались, отдавали непродуманные приказы, не слушали моих рекомендаций. За первый год владения ими салоном выручка в нем упала вдвое. Меня тогда чуть не уволили, говоря в глаза, что не понимают, за что прежний хозяин держал такую управляющую.

– И почему же вы остались? С вашим-то опытом, вас в любом салоне, как говорится, с руками и ногами оторвут.

– Девчонок стало жалко, – кивнула она в сторону зала. – Они без меня отсюда разбежались бы все, а им так комфортно вместе, я создала такой хороший коллектив. Да и отношение к салону вовремя изменилось. Правда, в странной форме все это произошло. Валерий психанул и сказал Людмиле: «Занимайся сама как хочешь! Чтоб я еще полез в это бабье болото!»