Императорский отбор, Или его строптивое счастье - 2 (СИ) - Самсонова Наталья

На самом деле леди Аргеланд думала о том, чтобы остаться верхом и после портала. Но, увы, в тех землях шел сильный дождь, и, когда леди Ревир позвала госпожу Мериду в карету, та не стала отказываться.

– Ты же вся вымокла, – вздохнула Милли. – Ну почему сразу не села?!

– Я, простая горожанка, вломлюсь в карету к знатной даме, – укорила подругу Хестер. – Никто не знает о нас.

– Это опасно, – посетовала Милида. – Я так боюсь переворота! Вай говорит, Грегуар мрачный ходит, сердится, злится. Говорит, что предатель нашелся там, где никто не ждал! Но так и не сказал, что это за неожиданный предатель…

Леди Ревир горестно замолчала, а Хестер, вытащив из нагрудного кармана пару конфет, протянула их подруге.

– Возьми, тебе понадобится заесть новости. Помнишь, твой истинный рассказал о том, как его взяли под контроль?

Милли кивнула:

– Мне стало так его жаль, я ведь помню, каково это!

– Он особо уточнил, что почерк на листах принадлежал не ему, – Хестер криво улыбнулась, – наша бесценная, наша уважаемая Кадрия Элеарская водила рукой твоего истинного, Милли.

То, что вылетело изо рта леди Ревир, можно было приписать портовому грузчику, но никак не знатной леди. Даже если сделать скидку на то, что знатной леди Милли стала недавно… Все равно такие слова недопустимы для молодых женщин.

– Как же так? Как так? Она же… Она же… Всегда рядом с династией, всегда…

Милли развернула конфету, сунула ее в рот и тут же открыла вторую. На глаза девушки наворачивались слезы, ведь она, как и Хестер, очень сильно восхищалась леди Кадрией Элеарской.

– Даррен был разбит, – глухо проговорила Императрица. – Есть вероятность, что Прорыв в землях Левентрей, когда погибла почти вся семья Элеарских, был подстроен.

– Больше сладенького нет? – жалобно спросила Милли. – Я только похудела, но с такими новостями разъемся обратно. Как же так?! Ее допросили? Она… Она с Авинскими стакнулась?!

– Авинские сейчас под защитой старых традиций, – с отвращением произнесла Хестер, – а Кадрия в бегах. Ее не смогли найти, как сквозь землю провалилась. Еще и академия закрылась, студентов не пускают и не выпускают.

– Так, может…

Милли не договорила, но Хестер покачала головой:

– Там по времени не совпадает. Их давно закрыли, пару недель назад. Может, ректор что-то узнал и решил обезопасить учебное заведение?

– Может, – вздохнула леди Ревир. – А может, там стряслось что-то такое, что пытаются замять.

– Тогда бы баронессе Льяла не позволили форсировать академическую ограду, – фыркнула леди Аргеланд. – Да и дочь ее передала бы хоть какую-то весточку.

Поболтав еще немного, подруги замолчали. А через пару минут Хестер услышала тихое сопение Милли.

«Уснула», – отметила про себя леди Аргеланд. Но чего она не отметила, так это того, что и сама провалилась в дрему. Вышла из которой она лишь по прибытии ко второму порталу.

Пройдя сквозь стационарный портал, Хестер тихо порадовалась тому, что вокруг теплый поздний вечер и никакого дождя.

– На барже нас всех ждет поздний ужин, – шепнул Даррен.

– Как мы поместимся? Лошади же…

– На второй барже поплывут кони. – Император кивнул в сторону. – Здесь очень развито речное судоходство.

Два часа пролетели как один миг – за длинным столом собрались абсолютно все. Раскрасневшаяся Милли сидела по левую руку от капитана баржи. По правую руку от него находился предводитель отряда. Даррен и Хестер устроились в самом конце, как самые тихие и незнатные путешественники. Что обоих очень веселило.

– Вина не предлагаю, на моей барже сухой закон. А вот мяса, лепешек и овощей хватит всем, даже рыбам за бортом!

И это было действительно так.

– Остро, – прошипела Хестер, – очень остро. И очень вкусно!

К пристани Ревнянки баржа подошла за полночь. Первой по сходням спустилась леди Ревир и сразу же оказалась в объятиях отца.

Отца, который сразу же узнал леди Аргеланд. Правда, получив щипок от любимой дочери, он просто и буднично предложил свое подворье для всех спутников его Цветочка.

Через пару минут Хестер была преизрядно позабавлена тем, что старый купец умудрился как-то так выкрутить разговор, что им с Дарреном выделили отдельную комнату, да еще и подали бочку с горячей водой.

– Умеешь пользоваться? – с улыбкой спросил дракон.

Хестер, чуть смутившись, покачала головой:

– Никогда не доводилось так мыться. Если отец брал нас в поход, то ручей в помощь. А в замке… Сам понимаешь.

– Понимаю, – согласился Даррен. – Раздевайся и забирайся в воду. Смотри, тут три камешка, видишь? Моешься и закидываешь на дно первый. Он забирает всю грязь, и вода вновь становится чистой. Этот, синий, сделает то же самое, но его использовать только вторым, иначе ни один не сработает. А вот этот, прозрачный, добавит воде тепла.

– А как же ты? – удивилась Хестер.

– С остальными на реке ополоснусь, – легко ответил дракон. – Я ведь Алькор Неизвестный, а не Даррен Тиварран Элеарский.

Он подмигнул жене и выскользнул из маленькой, но уютной комнаты.

Хестер же, походив кругами, все-таки подступилась к бочке. Целый день пути, часть из которого она проделала верхом, оставил на ее коже неприятный липкий след. И от этого хотелось избавиться как можно скорее.

Конечно, чары и притирания спасали от запаха пота, но… Это все равно не то же самое, что горячая вода с лавандовым мылом!

Забравшись внутрь по приставной лесенке, Хестер обнаружила, что внутри бочки есть что-то вроде приступочки, на которой можно сесть. Расслабившись, леди Аргеланд подумала, что купание в бочке – это, в общем-то, весьма и весьма приятная вещь.

Дробный перестук в дверь, и Хестер, вздрогнув, гневно шипит:

– Нельзя!

– Ой, прости! Я вам помешала? – голос Милли звучит напуганно и смущенно.

– Милли?

– Да!

– Заходи. – Хестер поглубже спустилась в воду.

Дверь со скрипом отворилась, и в комнату… В комнату вплыл нагруженный яствами поднос.

– Я папеньке сказала, что на барже нас накормили. Но он велел накормить еще раз, – пропыхтела леди Ревир, едва удерживавшая тяжелую ношу. – Матушка, оказывается, не спит и теперь кругами ходит. Сундуки-то опечатаны, будем их утром открывать, при родне. А я думала, что она спать будет, и не догадалась припасти ей какую-нибудь мелочь, чтобы любопытство потешить, – говоря все это, она ловко сервировала небольшой стол, что находился подле высокой кровати.

– Почему нельзя сейчас открыть? – нахмурилась Хестер. – Почему супруга главы рода должна мучиться любопытством? Когда отцу присылали подарки, их никогда не открывали при дарителе, откладывали до ночи, чтобы никого ничем не смутить. Сейчас ночь, так что…

– У нас так же, – покивала Милли, – но тут же как, матушку все кому не лень обижали. Я же почему просила придворных магов сундуки опечатать? Чтобы при срыве пломбы была часть императорского герба! Чтобы никто не мог сказать, что это папенька накупил вещей и матушке от моего имени доставил!

– Вот почему мы так серьезно запечатали мое письмо, – догадалась Хестер. – Жаль, что завтра не получится посмотреть на кислые лица.

– Я расскажу в подробностях, – пообещала Милли. – Бабуля моя – полуночница, если ты не устала, то можно после бочки к ней наведаться. Вон ее окно светится.

Но как бы Хестер ни изворачивалась, с ее ракурса ничего не было видно.

– Что-то гонит меня, – призналась леди Аргеланд. – Я ведь думала о том, чтобы позвать твою семью ко двору и заодно прихватить и бабушку. Мы мчались сюда быстро и сильно устали, но…

– Удобная карета и толковый целитель, – кивнула леди Ревир, – помогли бы бабуле прибыть в столицу. Она, вообще-то, бойкая старушка. И в лес по грибы ходит, и по осени зайца из лука бьет. Я тоже думала, что ты позовешь ее в столицу.

– Наверное, я еще не настолько Императрица, – серьезно отозвалась леди Аргеланд. – Но и в любом случае это было бы сложнее и дольше, а ответы мне нужны сейчас. Быть может, мы зря приехали и ничего нового не узнаем.