Не плачь, Рапунцель! - Елена Ивановна Логунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И тогда Арсений договорился со своим кузеном Артуром! – Ирка не выдержала и снова влезла, но я посмотрела на нее с укором, и она осеклась. – Молчу, молчу!
– Тут надо сделать отступление и рассказать об Артуре Бабкине. – Я дотянулась до ближайшего стула, выдвинула его на середину кабинета и села. Устала стоять, а монолог намечался долгий, хоть я и намеревалась повествовать без подробностей, рамочно. – Артур Бабкин жил в Абхазии, в молодости играл в рок-группе, потом работал на разных мероприятиях – обеспечивал музыкальное сопровождение. В пандемию остался без работы, еще и раком заболел, потратил все свои сбережения на лечение.
– И полностью облысел после химиотерапии, что важно! – Ирка снова вклинилась в мой монолог с репликой, но я только кивнула, потому что это и впрямь было важно.
– Оставшись без средств, Артур понадеялся на помощь кузена и отправился к нему в Крым. Хотя такого родственника, как Арсений, врагу не пожелаешь, – продолжила я. – Но это позже выяснилось. В Крыму у Арсения созрел план, которым он – в сильно урезанном виде, я думаю, – поделился с Артуром. И предложил младшему брату перебраться в славный Санкт-Петербург, где у музыканта всяко побольше шансов найти работу или хотя бы прокормиться. Дал ему свой паспорт…
– Где на фото сам Арсений двадцатипятилетний и, что важно, лысый! – снова влезла подруга.
– …а сам поехал на своей машине, белой «Ладе Гранте», и прибыл в Питер раньше, чем Артур. Успел убить несчастных Смурновых.
Я помолчала. В тишине дважды шаркнули подошвы: Чайковский спохватился и одну за другой убрал ноги подальше от подкравшегося к нему ручейка. Я дождалась, пока он закончит эту маленькую спасательную операцию, и снова заговорила:
– Не знаю, с самого ли начала Арсений планировал избавиться от Артура или пришел к мысли о необходимости устранить опасного свидетеля уже после убийства Смурновых? Это вы у Бабкина сами выясните на допросе. Так или иначе, Артура он тоже убил, представив его смерть как свой собственный суицид. Сам и предсмертное письмо написал, разумеется.
– И поспешил в Болотный с болгаркой, чтобы без помех спилить замок на контейнере и покопаться наконец в вещах покойного деда! – продолжила Ирка.
– Болгарка – это такая пила, а не женщина, – зачем-то объяснил зануда Архипов.
– Женщин в этом детективе вообще не было, шерше ля фам – совсем другая история, – блеснула эрудицией Ирка.
– Женщины в этом детективе были на стороне закона, – напомнила я. – И только благодаря нам…
– Да уж, вашу роль в истории отрицать невозможно, – любезно согласился Чайковский. – А молодой человек как в нее вляпался, я не понял?
Он посмотрел на Борю. Тот меланхолично пожал плечами.
Ответила за него Джуля:
– Сначала я думала, это Лена с Ирой виноваты в том, что Борюсик попал под удар. Но потом, поразмыслив, мы вместе решили, что это все же в большой степени случайность. Борюсик постоянно ездил той дорогой – сокращал путь. Так вышло, что он и этот самый Бабкин отъехали от дома почти одновременно, преступник лишь немногим раньше. И Бабкин застрял в снегу как раз перед Борюсиком!
– Потому что у него резина была летняя, шины лысые, сам виноват! – поспешила окончательно оправдаться моя подруга. – К тому же погоду – денек с гарантированным снегопадом – Арсений сам выбрал: ему нужно было, чтобы кухню с трупом Артура как следует замело и никаких его следов там не осталось.
– А Борюсик слишком добрый, – договорила Джульетта. – Не вышел бы выталкивать чужую машину, не увидел бы Арсения, не стал бы для него опасным свидетелем…
– А что было дальше, вы и сами знаете, – закончила я.
– Очень, очень интересная история, – фальшиво восторженно похвалил участковый. – Вот только что мне с ней делать, даже не знаю…
– Как – что? Проинформировать коллег, пусть снова задержат Бабкина, уже как Арсения, а не ни в чем не повинного Артура, соберут доказательства… Нам ли вас учить! – Решив, что теперь все сказано, Архипов встал и посмотрел на наручные часы.
Ему еще предстояло собрать вещи, а вечером мы все вместе собирались на выставку. Василий Кружкин благополучно закончил и представил на экспозицию портрет прекрасной дамы c котом и игрушками.
Ирка тоже поднялась, подсказав напоследок:
– Думаю, Бабкина вы сможете найти на болоте. Наверняка он прямиком из КПЗ туда помчится – портфель вылавливать!
– Мы его опередили, потому что отправились с утра пораньше на машине с личным водителем, – пояснил дотошный Вадик. – А Арсений теперь безлошадный, он же свою «Ладу» утопил.
Мы вереницей потянулись к выходу.
Уже выйдя в коридор, я вспомнила кое-что важное и, снова сунувшись в кабинет участкового, сказала:
– Беднягу Алишера отпустить не забудьте!
– Мы проверим! – строго добавила Ирка и плотно прикрыла за нами дверь.
Мне показалось, что за ней раздался долгий страдальческий вздох.
А может, это просто заскрипел стул, с которого встал участковый, спеша поближе ознакомиться с ценным вещдоком, предоставленным в высшей степени неравнодушной общественностью.
Новогодняя выставка работ петербургских художников порадовала разнообразием представленных произведений. Мои мальчики, муж и сын, надолго застряли у действующих моделей деревянных щелкунчиков. В их крепкие челюсти все желающие собственноручно загружали орехи из корзины, специально поставленной рядом, а после с удовольствием съедали добытые ядра. Я посмотрела, как азартно мои любимые эксплуатируют щелкунчиков, и поняла, что ужином их можно не кормить.
Боря и его подруга, по совместительству – менеджер, не отлипали от витрин с работами художников-ювелиров: то ли вдохновлялись, то ли изучали работы конкурентов.
Мы с Архиповым составляли компанию Ирке и Кружкину. Они принимали поздравления у портрета прекрасной дамы с котом и игрушками, который организаторы выставки почему-то переименовали – теперь он назывался «Предпраздничный вечер».
Портрет определенно удался. Особенно хорошо получились сияющие распущенные кудри Ирки и выразительная морда кота, на которой читалось плохо замаскированное страстное желание наподдать лапой по ближайшему елочному шару. По справедливости, Волька тоже должен был присутствовать на выставке и принимать поздравления. Я сделала несколько фото картины и толпящихся вблизи нее поклонников нового шедевра, чтобы отправить их тетушке.
В специально затемненном углу зала красовались загадочные и прекрасные светящиеся штуковины, изображающие рождение сверхновой, коллапс черной дыры и прочие бытовые сценки из жизни галактики. Я засмотрелась на что-то космическое, и Ирка, подкравшись ко мне незаметно, торжествующим шепотом спросила:
– Понимаешь теперь, почему я не могла не купить тот чайник с синей подсветкой?!
Чайник с синей подсветкой стал минимумом, до которого мне удалось уменьшить размер избыточной щедрости подруги, желавшей подарить мне холодильник.
– Потому что это очень красиво, –
