Власть книжного червя. Том 4 (ЛП) - Kazuki Miya

— Я бы предпочла, чтобы ты оставил здесь хотя бы еще одну девушку, но… я полагаю, что родственники тоже уместны, — согласилась Рихарда и вышла из комнаты.

Как только все ушли, и дверь была плотно закрыта, Фердинанд посмотрел на двух рыцарей-стражей.

— Вы оба, встаньте лицом к двери.

— Да, сэр! — мгновенно подчинился Экхарт. Корнелиус же напротив замешкался. Его обучение требовало от него никогда не спускать глаз со своего подопечного.

— Живо! — рявкнул Фердинанд.

— Да, сэр!

Корнелиус тоже повернулся лицом к двери, так что они с Экхартом сейчас стояли к нам спиной. Фердинанд достал магический инструмент заглушающий звук и протянул мне одну половину. Взяв в его руки я наконец до конца поняла приказ, который он отдал рыцарям-стражам. Кажется он не хотел допустить даже шанса на то, что кто-то сможет прочесть нашу беседу по губам. И из-за его обеспокоенности, я тоже начала нервничать еще сильнее.

— Фердинанд, мне искренне жаль. Я была, эм, не в состоянии противостоять их желанию исследовать наше Писание и вызвать тебя в Академию… — сказала я, хватая волшебный инструмент. Моей целью было доказать свою невиновность до того, как Фердинанд сотрет меня в порошок, но стоило мне начать оправдываться, как он пренебрежительно махнул мне рукой.

— Неважно. Это было вполне ожидаемо, что я получу этот вызов. На самом деле, я сказал тебе ссылаться на меня в своих ответах как раз для того, чтобы добиться такого результата. Подобный исход куда предпочтительнее, чем позволять тебе проходить все это в одиночку.

Судя по всему Фердинанд предполагал, что в конце концов кого-то из моих опекунов вызовут в Академию. Я с облегчением вздохнула, когда узнала, что он на меня не сердится, и смогла переключить свое внимание на предстоящее собрание.

— Еще… — сказала я. — Это стало довольно серьезной проблемой, да?

— Я не уверен, что это стоит считать проблемой.

— Что? Но, эм… что, если кто-то еще сможет увидеть магический круг? — Фердинанд казался довольно серьезным, когда приказал рыцарям отвернуться, а всем остальным выйти. Наверняка все это было очень, очень серьезно.

Фердинанд скрестил руки на груди и с легким прищуром посмотрел на меня.

— Это не будет поводом для беспокойства, если мы сами не выдадим то, что тоже видим магический круг. Другими словами, тебе нужно просто держать рот на замке и не говорить ничего лишнего. Я здесь именно для того, чтобы гарантировать это.

Так как даже Юстокс не смог увидеть текст и магический круг, у Фердинанда сложилось впечатление, что их могут видеть только те, кто соответствует определенным требованиям. Возможно эти требования были связаны с элементарным родством, божественной защитой или объемом маны. Он так же предположил, что помимо этих факторов, было и еще что-то, потому что других объяснений того, почему я и Фердинанд видели их, не было.

— Я полагаю, что никто другой присутствующий на беседе не сможет увидеть того, что и мы.

— А если кто-то сможет? Что мне делать?

— Ничего, потому что мы ничего странного не видим. Те, кто увидят надпись, могут по глупости прочесть ее вслух и стать врагом королевской семьи, без всякой выгоды для себя. Или же этот человек промолчит, но будет столь же глуп, что все равно будет стремиться к трону. Но в любом случае это будет его личный выбор, и нас он не касается. Тебе просто нужно сосредоточиться на том, чтобы не навредить Эренфесту. А теперь сделай удивленное лицо и скажи “Вы видите что-то в воздухе?”

Именно тогда я поняла, я знаю кое-кого, кто мог бы увидеть магический круг, но при этом он достаточно честен, чтобы прямо сказать об этом.

— Принц Хильдебранд присутствовал, когда меня в первый раз допрашивали по делу терниса. — сказала я. — Как член королевской семьи, он должен наблюдать за решением всех проблем, которые возникают в Королевской Академии, так что, вероятно на этот раз он тоже будет присутствовать. Имеет ли смысл беспокоиться о том, что он может увидеть магический круг?

— А что плохого в том, что сын короля будет признан истинным королем? Подобное совершенно обыденно по сравнению с тем, что двое совершенно не связанных со властью людей вдруг оказываются впутанны в эту историю. Если принц Сигисвальд и принц Хильдебранд оба увидят круг, то они могут сразиться между собой за корону. Если его увидит только один, то этот человек может стать королем. Если его не увидит ни один из принцев, то все просто будет идти так же, как идет сейчас.

Я все еще была в замешательстве. Хильдебранда всю его жизнь воспитывали как того, кто будет должен подчиняться, а не править. Узнав, что он он обладает качествами, чтобы стать королем, его вассалы вынудят его вступить в борьбу за трон вместе с Сигисвальдом, который уже очень близок к тому, чтобы официально стать наследником. Конечно это было бы катастрофой.

— Ты так говоришь… но принца Хильдебранда не воспитывали как будущего короля, — сказала я.

— Его только недавно крестили, и он еще даже не дебютировал. Если завтрашняя встреча покажет, что он обладает нужными для короля качества, то его образование еще можно будет скорректировать, и, как ребенок, чья мать родом из Дункельфельгера, он обладает могущественными союзниками. Принц Хильдебранд конечно же будет должен найти Грутрисшейт, я уверен, что нынешний король, может сказать о том, как сложно ему управлять страной без него.

— Значит королю трудно править Юргеншмидтом без Грутрисшейта?

— Я бы сказал, что это напоминает нового эрцгерцога, который еще не успел пройти обучение фундаментальной магии и который пришел к власти после внезапной смерти своего предшественника. Новый правитель будет вынужден мобилизовать все силы на поиски нужной информации, постоянно тратя свою ману, чтобы удержать все барьеры. Можно поддерживать существующий порядок, но не более того. Нельзя будет усовершенствовать или починить поломанные магические инструменты.

Очищение нижнего города потребовало прямого использования фундаментальной магии, и монастырь в Хассе тоже был построен с ее помощью. Эрцгерцог, не знающий основы, вряд ли заслуживал свое место и не смог бы полноценно использовать магию, доверенную только эрцгерцогам.

— Ты много знаешь, Фердинанд.

— Как кандидат в эрцгерцоги, ты тоже скоро узнаешь о фундаментальной магии. Я очень сомневаюсь, что Сильвестр помнит каждое слово из этих уроков, но даже он знает основы.

Фердинанд ничуть не беспокоился о предстоящей встрече. Хотя мне было приятно видеть его уверенность, но в тоже время я не могла понять ее причин. Именно поэтому я решила задать новый вопрос.

— Разве тебя совсем не беспокоит эта встреча для изучения Писания…?

— Нам нужно просто доказать им три вещи: что в Писании есть молитва о благословении Бога Тьмы, что эта молитва отличается от заклинания для создания черного оружия, и что ученики Эренфеста не нарушали законов короля. Поскольку в Писании действительно есть эта молитва, то нам просто нужно ее показать.

Его слова напомнили мне, что истинная причина собрания — разбирательство по вопросам с тернисом. Вопрос об изучении Священного Писания Эренфеста возник только из-за ссоры Первосвященника столичного храма и Командора рыцарского ордена Суверении.

— То, в каком состоянии находится Писание Суверении не имеет никакого отношения к Эренфесту, — продолжал Фердинанд. — Тебе не нужно беспокоиться о действиях Столичного храма или Верховного командующего. Разжигать конфликт между ними или тушить его — это долг короля. Если быть честным, то сейчас меня беспокоишь только ты.

Точное понимание того, что мы должны делать, принесло мне облегчение. Я беспокоилась о том, что ситуация вышла из под контроля, но кажется, до тех пор, пока я доверяю все Фердинанду, то все хорошо.

— Хорошо, — сказала я. — Я оставлю все на тебя и буду просто сидеть в сторонке и помалкивать.

— Я не мог рассчитывать на большее.

***

Мы закончили нашу беседу, утреся еще некоторые детали и ровно к третьему колоколу на следующий день пришло время для нашей встречи по поводу расследования. Столы стояли так же, как и во время предыдущей встречи, но на этот раз рядом с Иммануилом сидел Верховный Епископ столичного храма. Я не могла ошибиться на счет его личности, ведь он был одет в те же белые одежды, к которым я так привыкла. Словосочетание “Верховный епископ” всегда напоминало мне о Безеванце, но этому человеку было все лишь около сорока, он был в самом расцвете сил.