Гарри Поттер и методы рационального мышления - Элиезер Юдковский

…стал небезопасен…

— Не знаю, к кому вы обратились за заклятием Ложной памяти для Риты Скитер, — сказал голос Гарри Поттера из ниоткуда. — Кто бы это ни был… вероятно, он не сможет сделать всё самостоятельно, но, возможно, он знает кого-то, кто в состоянии достать предметы из магловского мира. И… я знаю, это может увеличить стоимость, но людей, которые в курсе, что всё это как-то связано с Гарри Поттером, должно быть как можно меньше.

В воздухе снова мелькнула маленькая рука, и об пол с характерным звоном ударился кошелёк.

— Некоторые из предметов стоят дорого даже в мире маглов, и вашему контакту, возможно, потребуется ради этого покинуть Британию. Но, надеюсь, сотни галлеонов, будет достаточно, чтобы покрыть все расходы. Я бы сказал, откуда взялось золото, но не хочу портить завтрашний сюрприз.

— Что это такое? — спросил Фред или Джордж, когда близнецы просмотрели список. — Наш отец эксперт по маглам…

— … но мы и половины списка не узнаём…

— … да мы вообще ничего не узнаём…

— … ты что задумал?

— Дела приняли серьёзный оборот, — мягко произнёс Гарри. — Я не знаю, что мне придётся делать. До того, как это всё закончится, мне может потребоваться сила маглов, а не только сила волшебников. И, возможно, у меня не будет времени на подготовку. Я не планирую всё это использовать. Но хочу, чтобы оно было под рукой на случай… непредвиденных обстоятельств, — Гарри помолчал. — Очевидно, я у вас в большем долгу, чем смогу хоть когда-нибудь оплатить, а вы не позволяете мне дать вам хоть что-нибудь из того, что заслуживаете. Поэтому я даже не знаю, как вас поблагодарить. Всё, что я могу — это надеяться, что когда-нибудь вы повзрослеете, станете более разумно относиться к этой стороне жизни и, пожалуйста, возьмите десять процентов за посредничество...

— Слушай, заткнись, – ответил Джордж или Фред.

— Господи, из-за меня вы напали на тролля, и Фред переломал себе рёбра!

Близнецы лишь замотали головами. Гарри остался, когда они велели ему бежать, и вышел вперёд, чтобы отвлечь тролля от Джорджа. Они знали, что Гарри был из тех людей, которые считают, что подобный поступок не отменяет его долга перед ними, что его деяние несоразмерно. Но Уизли знали, а Гарри не поймёт, пока не подрастёт, что теперь у них нет и не может быть больше никаких долгов перед друг другом. По мнению братьев, это был какой-то странный вид эгоизма: Гарри понимал, что такое доброта — ему никогда не пришло бы в голову просить деньги у того, кому он помог больше, чем тот помог самому Гарри (или объявить разницу долгом). Но, очевидно, он был совершенно не в состоянии осознать, что другие могут поступать так же в отношении него самого.

— Напомните мне купить вам магловский роман «Атлант расправил плечи», — произнёс бесплотный голос. — Я начинаю понимать, каким людям может быть полезно его прочесть.

Понедельник, 20 апреля, 19:00

В давящей тишине ученики заканчивали ужин. Не было никакого вмешательства или знака со стороны Главного стола. Никто не просил разрешения или прощения у профессоров или директора.

Вскоре после того, как появились блюда с десертом, из-за слизеринского стола поднялся ученик. Он вышел так, чтобы встать перед Четырьмя столами Хогвартса, но не со стороны преподавательского стола, а с противоположной. При виде этого мальчика с коротко стрижеными почти белыми волосами по залу побежали шепотки. Несколько секунд Драко Малфой просто стоял и смотрел на всех обитателей Хогвартса. Он никак не объяснил своё неожиданное возвращение. Слизеринец не снизошёл до того, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи, что он вернулся, потому что теперь, когда Гермиона Грейнджер погибла от рук его семьи, ему нечего бояться.

Затем Драко взял в одну руку ложку, а в другую — стакан воды и начал постукивать ложкой по стакану.

Динь.

Динь.

Динь.

Поначалу это вызвало ещё большее оживление. За Главным столом некоторые из профессоров вопросительно посмотрели на директора, сидевшего в своём большом кресле. Но директор бездействовал, и профессора последовали его примеру.

Драко Малфой продолжил стучать ложкой по стакану, и, наконец, в зале воцарилась выжидающая тишина.

Тогда поднялся ещё один ученик — на этот раз из-за стола Когтеврана. Он направился к Драко, встал рядом и повернулся лицом к залу. Удивлённые ученики затаили дыхание: эти двое должны были стать самыми заклятыми врагами…

— Я и мой отец, лорд Благородного и Древнейшего Дома Малфоев, — звонко произнёс Драко Малфой, — пришли к выводу, что в Хогвартсе действуют злые силы. Именно эти злые силы пожелали причинить вред Гермионе Грейнджер. Вероятно, они вынудили Гермиону Грейнджер против её воли поднять руку на наш Дом, или же, возможно, и она, и я, подверглись заклятию Ложной памяти. Ныне мы заявляем, что тот, кто посмел использовать наследника Малфоев таким образом, — враг Дома Малфоев, на голову которого падёт наша месть. Во имя чести мы возвратили все деньги, взятые у Дома Поттеров, и аннулировали все долговые обязательства.

Потом заговорил Гарри Поттер.

— Дом Поттеров признаёт, что это было искреннее заблуждение, и не держит на Дом Малфоев зла. Мы верим и публично заявляем, что Дом Малфоев непричастен к смерти Гермионы Грейнджер. Тот, кто причинил вред Гермионе Грейнджер, — враг Дома Поттеров, на голову которого падёт наша месть. Наша общая месть.

Закончив, Гарри Поттер отправился обратно к столу Когтеврана, и зал уже был готов взорваться от чистого, незамутнённого изумления, вызванного таким потрясением реальности...

Драко Малфой снова постучал ложкой по стакану, привлекая внимание.

Динь.

Динь.

Динь.

И из-за других столов поднялись несколько учеников и направились к Драко Малфою. Кто-то встал сбоку, кто-то сзади него, кто-то перед ним.

В зале воцарилась гробовая тишина. В воздухе повисло ощущение, что именно здесь и сейчас меняется мир и складываются новые Союзы.

— Мой отец, Оуэн Гринграсс, с согласия и при полной поддержке моей матери, леди Благородного и Древнейшего Дома Гринграссов, — заговорила Дафна Гринграсс.

— И мой дед, Чарльз из Дома Ноттов, — откликнулся бывший лейтенант Нотт, когда-то Теодор из Хаоса, а теперь стоящий за Драко Малфоем.

— И моя двоюродная бабушка, Амелия из Дома Боунсов, директор Департамента Магического Правопорядка, — поддержала их Сьюзен Боунс, стоящая рядом с Дафной, вместе с которой она в своё время сражалась.

— И моя бабушка, Августа из Благородного и Древнейшего Дома Лонгботтомов, — произнёс Невилл Лонгботтом, вернувшийся лишь на этот вечер.