Дранг нах Остен по-Русски. Книга первая - Виктор Зайцев

— А ты знаешь, змеиная твоя душа, что эти ружья Иоанн Васильевич для русской армии у нас закупать будет? Сколько русских душ те ружья спасут, коли ими стрельцов вооружить? Стоит твоя больная голова тысяч русских воинов, или победы русской над поляками и шведами? Думаю, если я твою голову у государя за сотню ружей попрошу, он всю семью твою выдаст, не только тебя! — Пётр встал со скамьи. — Завтра к утру две грамоты мне нужны, одна для меня, торговца, на свободный выезд с товаром. Другая грамота для моей дружины, на командира Николая, для свободного выезда из Холмогор на любых кораблях. Сделаешь всё ладом, Николай тебе ружье с зарядами подарит, такое лишь у царя имеется пока.

Нервничали, конечно, оба офицера, после такой демонстрации. Усилили караулы, сами легли за полночь. Но, затея удалась, не зря они собирали слухи и жалобы на воеводу. Не зря Николай узнавал подробности жизни Прозоровского, да записывал рассказы ограбленных купцов и несправедливо наказанных корабелов. Ещё в пути, оба офицера между собой договорились сразу, к взяткам от магаданцев царских чиновников приучать не станут. Пусть работают не за подношения, а за страх. Времена опричнины ещё памятны всем русским боярам, угроза сработает лучше иной взятки. Пусть видят силу магаданцев сразу, в другой раз не будут волокитить документы. Никуда не делся воевода, выдал утром его дьяк Петру обе грамоты. Сам не вышел, затаив обиду. Ничего, эти грамоты Николай всё равно бы получил, договорённость с одним из дьяков уже была. Тот оказался падок на золотишко, обещал грамоты на выезд сделать в любое время, коли воевода воспротивится. Главное, показать их кормщику перед самым отплытием, чтобы воевода не прознал о том.

Полдела сделано, провожал Николай взглядом, уходивший по течению коч. Остался сущий пустяк, перевезти батальон и сотню нанятых работников на норвежский берег. Не просто так возился майор с корабелами, с девками и артельщиками. Многих завербовал на переселение, под стандартный договор на три года. Теперь остаётся добраться до выбранных на карте мест, выстроить в бухте крепость, да верфь сразу наладить. Две бригады молодых корабелов обещали наладить производство кочей, по два корабля в год, коли платить исправно станут, да дерева вдоволь будет.

Через неделю отплыли первые зафрахтованные шесть кочей из Холмогор, увозя с собой полторы сотни бойцов и сотню строителей, с забитыми трюмами припасами. Не только пушками и снарядами, но и мукой, крупами, зерном. Добрых три недели полз караван по весеннему морю, затем вдоль побережья русской Колы. На рубеже русских земель, вошли в залив и полдня поднимались на парусах против течения небольшой реки, к счастью, довольно глубокой, чтобы пройти всем кочам. Добравшись до Колы, самого западного русского порта на Скандинавском полуострове, все кочи встали на якоря. Николай с несколькими десятниками высадился на берег. Селение было малюсеньким, едва ли два десятка дворов, а, поди ты, известно русским летописцам с середины шестнадцатого века. Правда, те дворы были огромными строениями, по всем традициям русского Севера, настоящие крепости, окружённые добротными стенами.

Николай, как и положено, представился начальству порта и крепостицы, командовавшему полусотней стрельцов. Воевода острога, стрелецкий сотник, мужичок лет сорока, с обветренным загорелым лицом, недоверчиво посмотрел на выданную подорожную. Однако, разговорившись с магаданским немцем и знакомыми кормщиками, Артамон Матвеевич, успокоился. Разрешил всем сойти на берег и денёк отдохнуть, указав на постоялый двор. Николая же, вместе с кормщиками, пригласил вечером к себе, поговорить спокойно. Пока майор разместил своих бойцов, распорядился насчёт бани, обеда и спальных помещений, наступило условленное время. Кормщики первыми привели себя в порядок, зашли к майору с напоминанием о визите.

С пустыми руками к хозяину идти неудобно, кормщики прихватили гостинцы — кто шмат сала из дома, кто копчёного северного осетра. Николай взял стандартный подарочный набор стеклянной посуды и, подумав, взял трофейную татарскую саблю. Специально для подобных ситуаций командиры выдали ему два десятка самых дорогих сабель на представительские расходы. С комендантом Колы, ближайшего русского порта, магаданцам нужны были самые лучшие отношения. Потому и постарался опытный сыщик проявить свои самые коммуникабельные качества в ходе разговора с Артамоном Матвеевичем. Пока шла официальная, так сказать, часть обеда, Коля оставался немногословен, отвечая на вопросы вежливо, но, кратко, в лучшем духе поморов. Слава богу, успел изучить привычки северян в Холмогорах.

Часа два пришлось ждать, пока разговор перешёл, наконец, в рабочее русло. Все перемен блюд прошли пробы, на столе остался бочонок пива, да рыбная закуска. Кормщики неторопливо чистили рыбу, хозяин же придвинулся ближе к магаданцу и приступил, собственно, к допросу.

— Скажи мне, мил человек, как православная душа православной душе, — Артамон машинально перекрестился на образа, — куда ты своё войско ведёшь? Не на Вардо, случаем, набег замышляешь?

— Честно, говоришь, — задумался Николай, которого давно никто не допрашивал. Последний раз его допрашивали в прокуратуре, обещая через пару месяцев отдать под суд, да обошлось. Потому методы воеводы опытному сыщику понравились, созданием доверительной атмосферы, способствующей расслаблению клиента. Самому же Артамону майор не верил, пока не верил. Вполне возможно, боевой страж русских рубежей сливает информацию шведам, кто знает? Так, что, магаданец по привычке постарался перехватить инициативу разговора, «раз пошла такая пьянка». — Честно, говоришь? А тебе зачем? Против Руси или государя мы ничего худого не замышляем, вот тебе истинный крест. Шведы же ведут войну против Руси православной, любой вред шведа станет пользой для русских, не так ли? Или ты шведов жалеешь, объясни мне, почто?

— Правильно всё баешь, — не ушёл от разговора стрелецкий сотник, внимательно глядя на собеседника. Лицо воеводы резко осунулось, он сбросил маску радушного хозяина, начиная откровенный разговор. — Рано или поздно война закончится. В соседнем с нами Вардо живут такие же рыбаки и купцы, как в Холмогорах. Не свеи — мурманы. Свейского войска там нет. С мурманами мы живём долгие годы, как добрые соседи. Коли ты нападешь на Вардо и обидишь мурманов, нехорошо будет, не по-соседски.

— Так мне они не соседи, — улыбнулся Коля, заметив, как дёрнулось лицо хозяина. — И мы не русские, а магаданцы, не забывай. Мы действуем по своей воле, и по воле царя Магадана. А царь магаданский отдал нам Швецию во владение. Потому Швецию мы захватим, рано или поздно. Насчёт мурманов я с тобой согласен, воевода. Соседи они добрые, зла против них мы не держим, грабить Вардо не собираемся, можешь быть спокоен. Да и самих мурманов дальше на побережье тоже зорить не будем, хотя острог свой на мурманском побережье выстроим. Так побережье то мурманам не принадлежит, оно шведское. Вот так.