Многоликая Франция. Портретная галерея - Александр Г. Артамонов

в Легион. Альтернативой служили алмазные копи Родезии. Милой Франции были не нужны иностранцы, утратившие Отчизну, но великолепно умеющие убивать. Поэтому Париж сделал русским безальтернативное предложение. Как-то раз я в одном из местных военных музеев увидел вербовочный плакат тех лет на русском языке: «Русский, вступай в Легион! Ты увидишь мир!»

Таким же, как и Зиновий Пешков, «легионером по национальному признаку» стал и бывший генерал-лейтенант царской армии, ветеран боёв на Дальнем Востоке и в Сибири Борис Хрещатицкий, ставший в Легионе… лейтенантом 4-го эскадрона 1-го кавалерийского иностранного полка 6-й Лёгкой бронированной бригады в Сирии. Говорят, как-то раз французский генерал спросил стоявшего в строю Хрещатицкого, кем тот был до вступления в эту воинскую часть. Последовал ответ: «Генералом, мон женераль!»

Справка

Легионер Борис Хрещатицкий (1881–1940), генерал-лейтенант, кавалер ордена Почётного легиона и медали за участие в боях за свободу Франции. Во Вторую мировую он сражался против фашистов. После оккупации метрополии оказался вновь со своей частью в Тунисе, где и умер в 1940 году.

Такова странная ирония судьбы. Легион уравнивает всех, но Легион помнит о русских и благодарен им. Когда в его ряды влились несколько тысяч солдат Белой армии, французам удалось удивительно быстро продвинуть свои интересы в Северной Африке. Обстрелянные и заматеревшие на фронтах Империалистической и в боях с красными, потерявшие Родину, не ценившие собственную жизнь солдаты стали тем костяком Легиона, которого как смерти боялись пустынные племена Северной Африки – берберы, кабилы, туареги, друзы…

Справка

В Ливане в рядах Легиона особо отметился в подавлении восстания местных незамирённых народов известный в те годы казачий поэт Николай Туроверов (1899–1972).

Именно в ту эпоху за легионерами окончательно закрепилась слава «безбашенных», а их девизом стало знаменитое «Иди или умри!»:

И никто нас уже не жалеет,

И родная страна далека,

И тоску нашу ветер развеет,

Как развеял вчера облака,

И у каждого путь одинаков

В этом выжженном Богом краю:

Беззаботная жизнь бивуаков,

Бесшабашная гибель в бою.

(Н. Туроверов)

Легион перемалывает всех, превращая людей или во французов, или в могилы на кладбище. Tertium non datur, как говаривали римляне («Третьего не дано», латынь). Поэтому когда в 1940 году бывшие подданные Российской империи массово перешли из Первого кавалерийского полка Легиона в XIII полубригаду в Сиди-бель-А-ббесе, то сделали они это для того, чтобы их отправили в Финляндию на линию Маннергейма, против РККА. Но Франция не желает, чтобы её солдаты сводили счёты с собственным прошлым силою французского оружия. Поэтому желавших сражаться с большевизмом отправили совсем не под Хельсинки, а в Нарвик (Норвегия).

Впрочем, в этой удивительной воинской части умудрились служить не только идейные белогвардейцы, но и… крупный советский военачальник – маршал Малиновский.

Справка

Будущий маршал и министр обороны СССР Родион Малиновский отправился служить добровольцем в составе Экспедиционного корпуса. Он был ранен, участвовал в движении легионеров за возвращение на Родину, репрессирован французскими властями. Позднее Малиновский стал солдатом того самого Легиона чести в составе Марокканской дивизии. Он чудом выжил на том страшном поле смерти, где остался стоять обелиск, доблестно сражался ив 1919 году получил право на возвращение в Россию.

Его часть воевала под городом Мурмелон (Шампань), когда однополчане… восстали. Они требовали человеческого обращения, просили улучшить довольствие, убрать со второй линии заградотряды, состоявшие из анамитов, туземных частей Французской империи. Французская армия отреагировала оперативно: недовольных отправили на каторгу. Молодой Родион прошёл ад каменоломен и сумел вернуться в действующую армию в те дни, когда немцы рвались к Парижу и каждый штык был на счету.

Так пути будущего маршала капитально разошлись с его соратником и товарищем по оружию Зиновием Пешковым. Впрочем, оба они дослужились до высших воинских званий и наград – один в СССР, а другой во Франции.

Сегодня в рядах Легиона присутствует всё соцветие стран бывшего Варшавского договора – Россия, Румыния, Польша, Украина, Казахстан и даже Монголия… Кстати, легионер монгольского происхождения проехал полмира на… велосипеде, чтобы постучаться в двери приёмного пункта на юге Франции.

Как правило, наши соотечественники и бывшие «демократы», воспитанные на традициях армий прекратившего своё существование Варшавского договора, на хорошем счету у командования. Их с удовольствием используют в горячих точках, которых у Франции традиционно больше всего в Африке.

В завершение хочется вспомнить услышанные мной в Париже стихи неизвестного автора – русского легионера эпохи конца колониальной Французской империи:

Телеграфа столбы упираются в небо.

Давит больно ремень. На груди – автомат.

Мы шагаем сквозь пыль. Мы хотим спать… И хлеба!

А в ногах отдаётся: «Солдат.

Ты – солдат!»

Нету связи времён —

Все в строю поколенья.

Слева слышится «Аве!», а справа – «Ура!»

Есть имперский закон,

Есть единство равненья

Сотни разных племён.

Завтра слито с вчера.

Я считаю патроны, читаю молитвы.

Я стреляю – в плече напряженье и хруст.

«Боже, дай не упасть! Дай мне силы для битвы!»

Автомат замолчал. Всё! Осечка. Я пуст.

Послесловие

Ну вот и всё! Как сказал мой друг российский журналист и политик Юрий Кот: «И эта страница моей жизни перевёрнута!»

Я попытался поделиться с читателем конкретными людьми, их знаниями, судьбами, их жизненной позицией. Все они – или французы, или «русские французы». Все они победители, потому что состоялись в том деле, которым выбрали заниматься в жизни. Двоих из них – Ивана Бло и Константина Мельника – уже нет в живых. Но крайне важно понять, что суждения, высказанные разными представителями моей портретной галереи, – это не взгляд экспертов «со стороны», рассуждающих о количестве лапок у мухи-дрозофилы. Это не абстрактная игра ума, так как все эти люди любят свою страну и болеют за её судьбу. Их много, и надеюсь, через них лучше, чем через энциклопедические фолианты, удалось прикоснуться к живой душе другой страны.

Я пытался делать по ходу пьесы определённые выводы, обобщая диалог с той или иной личностью. Но целью являлось предоставить слово тем, кто лучше знает и лучше видит свою родину.

Почитаю большим счастьем, что удалось побеседовать с каждым из них, хотя круг моих знакомых и друзей – политиков, военных, учёных, журналистов, бизнесменов и многих других – естественно, гораздо шире. В любом случае, надеюсь, что удалось снять «хрестоматийный глянец» с образа пусть и изуродованной последними десятилетиями бездарного