Афган. Территория войны - Коллектив авторов

Как куропаток, выбирая цели, отстреливали духовские снайперы офицеров. Сколько раз Туманов предлагал комбату, чтобы офицеры не выпендривались и надевали полевую форму без погон. Знают же законы: моджахеды не только мстят шурави, они деньги зарабатывают. Вот что теперь делать, почти все офицеры убиты. Связисту удалось доползти до Туманова и, спрятавшись за трупом майора Дегтярева, все же связаться с КП. Помощь пообещали, но когда она подойдет, помощь-то. В горах это непросто, да и связист не успел передать точные координаты, снайпер достиг его.

Это был первый бой Александра Кабина. Он остался с батальоном, а основная группа разведчиков ушла вперед. Когда началась огненная вакханалия, необстрелянный парнишка не сразу сообразил, что делать. Шедшие впереди него солдаты были уже мертвы. Он тоже упал и спрятался между их телами, пока остальные бойцы под командованием старшего сержанта Туманова занимали круговую оборону. Сержант был ранен в левую руку, но это не мешало ему стрелять по духам, соорудив убежище из трупа лейтенанта и комбата.

Как куропаток, выбирая цели, отстреливали духовские снайперы офицеров. Сколько раз Туманов предлагал комбату, чтобы офицеры не выпендривались и надевали полевую форму без погон. Знают же законы: моджахеды не только мстят шурави, они деньги зарабатывают.

Кабин наконец-то пришел в себя. Стал вспоминать, чему его учили. Почувствовал под собой камень, начал его выкапывать. Мелкие камешки и песок забивались под ногти, отрывая их, но Александр не чувствовал боли. Какая к черту боль, если кругом мертвые товарищи, а он может стать следующим. Наконец ему удалось вытащить этот несчастный камень, и он спрятал за ним свою голову. Надолго ли? Пули выбивали дробь, и крошки летели в разные стороны, вот-вот рассечется. А вообще-то духам ничего не стоило его убить, били с короткого расстояния, Александр же не только не сделал ни одного выстрела, но даже не успел подготовить автомат.

Туманов наконец-то дотянулся до рации, и ему удалось подтащить ее к себе. Связался с командиром полка, но тот требовал комбата. Не будет же полковник с сержантом разговаривать. Тут Туманов разрядился матом, плевать ему с кем разговаривает, понял, козел? «Комбат убит и остальные офицеры тоже, если не вышлешь подкрепление – из могилы встану и найду!» – выкрикнул он, передавая координаты, где находятся остатки батальона. Еще одна пуля попала в сержанта, на этот раз в ногу, а следующая разорвала рацию. Да и черт с ней, она уже не нужна.

Моджахеды торжествовали, им спешить некуда, стреляли, как развлекались. Ахмад засмотрелся на одного парнишку, который сначала спрятал голову за камень, а когда камень разлетелся вдребезги от его пуль, начал подлезать под трупы. Так Ахмад наблюдал за мелкими насекомыми, когда они, находясь в его полной власти, еще надеялись спастись.

Моджахеды торжествовали, им спешить некуда, стреляли, как развлекались. Ахмад засмотрелся на одного парнишку, который сначала спрятал голову за камень, а когда камень разлетелся вдребезги от его пуль, начал подлезать под трупы. Так Ахмад наблюдал за мелкими насекомыми, когда они, находясь в его полной власти, еще надеялись спастись. Он видел, как они старались, повинуясь инстинкту самосохранения, уползти в укромное место. И только от него зависело, сохранить им жизнь или легким движением пальца уничтожить.

Так и этот шурави пытался спастись от пуль под телами убитых товарищей. И только движение пальца, спокойно лежащего на курке, отделяло этого мальчика от смерти. Ахмад уже хотел сделать выстрел, но парень вдруг дернулся и замер. Рядом раздался злой смешок Саида. Это он убил, а не Ахмад. Это его добыча. Не успели они обменяться недружелюбными словами, а парень уже выбрался из-под трупов и быстро пополз в сторону пещеры. Сразу два выстрела остановили его движение.

Неожиданно душманы перестали стрелять. Послышался шум «вертушек», и они, оторвав свой взгляд от дороги, подняли глаза вверх. Пока они смотрели на небо, старший сержант Туманов крикнул:

– Эй, есть кто живой? На раз-два-три переворачиваемся и возвращаемся в ущелье, авось успеем.

Успели, потому что «вертушки» стали отстреливать духов, а духи повернули ДШК в сторону МИ-24. Из всего батальона к старшему сержанту на своих ногах подошли не больше двадцати бойцов. С ними был прапорщик-медик, живой и невредимый, он начал перевязывать раненых. Хорошо, что выпросил у начмеда побольше обезболивающего и спирта. Кому укол, кому несколько глотков. После такого стресса спирта всем хотелось, но не цистерна же здесь.

Бойцы успели отойти на задние позиции, забирая с собой всех, кто подавал хоть какие-то признаки жизни. В ожидании помощи заняли оборону. Было уже около 16 часов, жара, страх, отсутствие воды, но живы, и это главное. Помощь пришла к вечеру. Пойти бы искать своих, но был приказ дождаться утра. Раненых принесли к дороге, положили на БМП и отвезли в шиндандский госпиталь.

Александр лежал на спине, раскинув руки. Сильная боль заставила открыть глаза, но стон застрял в горле перепуганного насмерть двадцатилетнего парня. Кругом ходили душманы, громко переговаривались, смеялись и добивали стонущих солдат, с которыми два дня назад он вышел из расположения батальона.

Сознание медленно возвращалось к нему. Саша вспомнил напутствие о последнем патроне и задумался, есть ли у него оружие: автомат, гранаты, а если есть, то где. Аккуратно посмотрел вдоль тела. Мать честная! Сердце застучало с невероятной скоростью, а потом вся кровь отступила и холодный пот, спутник страха, выступил на лбу. Из рваных, окровавленных брюк просматривались раздробленные кости левой ноги. От ужаса и боли он снова потерял сознание.

Когда очнулся, то увидел душмана, дикого, бородатого душмана, занесшего над ним нож. В секунду он вспомнил отца, его молитвы, его поучения. Александр не знал молитв, даже постоянный шепот родичей около иконы не сохранился в памяти. Хотел встать, чтобы убежать от этого страшного афганца, но не смог. Он вдруг увидел себя маленького, захлебывающегося в деревенской речке. Воздуха не хватало. «Батя, дай мне руку…» – хотел прошептать Саша, но получился какой-то невнятный звук. «Ба…да…р», – услышал Ахмад слово, которое заставило его опустить нож. Он лег рядом с черноволосым, загорелым солдатом и начал что-то шептать на своем языке. Это был его родной язык – фарси, а слово, которое он услышал из уст шурави, самое дорогое для него слово. Так называли его сыновья. Бадар – отец.

Душманы ушли далеко вперед, когда Ахмад встал и, сложив кости, перевязал ноги Александра. Затем аккуратно подтащил его к ближайшей пещере и скрылся в ней вместе с раненым шурави. В этой пещере еще недавно была перевалочная база его банды. Там хранились боеприпасы, оружие и медикаменты, которые поступали из Пакистана. Ахмад обошел всю пещеру, в надежде найти случайно забытые медикаменты, но тщетно. Придется ждать ночи и тогда, не боясь оставить мальчика, пойти к другому схрону, где можно будет найти все необходимое. Он вышел из пещеры, совершил намаз и, вернувшись, стал внимательно разглядывать паренька, который был удивительно похож на его мальчиков.

Ахмад был старшим сыном в семье Суфии Исмаила. Когда-то давно Суфии получил в наследство от отца часть горной тропы, по которой шли караваны из Индии и Пакистана в одну сторону, из Китая в другую. Караванщики знали: чтобы пройти безбоязненно по этой тропе, надо заплатить дань. Деньги, товар – не имело значения. Самое главное – заплатить. И платили.

Суфии умер этим летом. Теперь Ахмад стал главным на тропе. Его предки были из кочевого племени кучи, но их семья уже давно вела оседлую жизнь. Много лет назад отец дал ему ружье – английский бур, оставшийся от тех времен, когда англичане пытались изменить ход афганской истории. В наследство от тех партизанских войн и осталось оружие. Ахмад быстро научился стрелять и уже в десять лет выходил вместе с отцом на тропу для сбора дани. Нельзя сказать, что Суфии или Ахмад были бандитами. Нет. Они так жили. Так жили их предки. Так будут жить их потомки.

Когда-то, давным-давно, Сулеймановы горы стали пристанищем пуштунов, прародителей современного афганского народа. Каждый отец семейства нашел в этих горах свой небольшой кусочек ровного плато. Всей семьей носили они в горы плодородную землю с долин и обустраивали свой земледельческий уголок. Семья росла, и возможности прокормиться этим маленьким участком земли уже не было. Тогда-то и начали мирные декхане требовать выкуп за проход караванов по тем тропам, где они считали себя хозяевами. Караванщики понимали – декханину с ружьем терять нечего. Так и повелось. Уже несколько веков подобный рэкет рассматривался всеми участниками как нечто обязательное.

Племя кучи настороженно, а иногда и враждебно относилось к центральной власти, но это не мешало размеренному и привычному ходу жизни самого Ахмада. Он был мужем одной жены и отцом трех сыновей. Придет время, и он передаст старшему сыну тропу и ответственность за семью. Так он всегда думал и был спокоен за будущее. Но в один день все изменилось.