В поисках Черного Камня - Ирина Медведева

— Я слушаю тебя с большим интересом, — сказал Черный Дракон.

— Моя мать была китаянкой удивительной красоты, — продолжил Третий Глаз. — Она родила меня в 15 лет. В поисках лучшей жизни мои родители перебрались на Цейлон, где красота матери привлекла внимание отдыхавшего там крупного американского гангстера итальянского происхождения. По его приказу моего отца убили, а мать похитили и отвезли в Америку. Умирающий от ран отец снял со своей шеи окровавленный яшмовый медальон с вырезанным на нем иероглифом «счастье» и протянул его мне.

— У твоей матери точно такой же медальон, — сказал он. — Поклянись, что отыщешь ее, где бы она ни была.

Потом, как вам известно, меня взял на воспитание ныне покойный монах Ван, занимавший тогда в обществе Черного Дракона должность Главного Идеолога. Он позаботился о моем образовании и помог стать тем, кем я сейчас являюсь. Я наводил справки о матери и узнал, что она умерла от укуса сколопендры. Похитившего ее гангстера убили конкуренты, и я не смог ни выполнить клятву, данную отцу, ни отомстить.

И вот, восемь лет назад наши люди доставили с Филиппин партию новых девушек для публичных домов. Оценивая качество товара, я увидел среди них одну полу-китаянку с европейскими чертами лица и смуглой матовой кожей. Что-то в ее лице показалось мне неуловимо знакомым, я перевел взгляд ниже и вдруг заметил в глубоком вырезе платья яшмовый медальон с иероглифом «счастье» — медальон моей матери. Я выкупил Изабеллу — так звали девушку — и отвез ее к себе домой. Она оказалась моей сводной сестрой.

Мы прожили вместе пять лет. Для меня, выросшего сиротой, присутствие в доме сводной сестры стало даром небес. С каждым днем я любил ее все больше и больше, и это чувство помогало уравновесить в моей душе всю ту беспощадную жестокость, которую я проявлял к своим врагам и вашим врагам, босс. Гармоничное сочетание любви и безжалостности, инь и ян, сделали мою душу сильной и цельной как никогда, укрепили ее и закалили.

Но время шло, и равновесие моей души нарушилось. Любовь к сводной сестре стала настолько сильной, что я не хотел делить ее ни с кем, ни с одним мужчиной в мире. Изабелла была прекрасным цветком, созданным для любви, но я в своем слепом эгоизме никому не позволял приближаться к ней.

В какой-то момент я заметил, что сестра изменилась. Ее улыбка стала более мягкой, она вся светилась счастьем и покоем. Ужасные подозрения доводили меня до безумия, и я нанял частного детектива, чтобы следить за ней. Подозрения подтвердились, и то, что я узнал, было самым худшим из всего, что я мог предположить. Сестра связалась с нашим заклятым врагом, американцем Гарри Буном, который работал на «Общество Девяти Драконов». Думаю, что вы помните операцию, которую я провел, чтобы покончить с ними.

Черный Дракон медленно облизнул губы, словно чувствуя на них возбуждающий солоноватый привкус крови, и слегка наклонил голову. Он погрузился в воспоминания о самой жестокой за время его правления расправе с конкурентами.

— Да, ты был великолепен, — сказал он и улыбнулся, слегка растянув уголки рта. — Теперь я понимаю, что тогда у тебя были еще и личные мотивы.

— Благодарю вас, босс, — бесстрастно произнес Третий Глаз. — С вашего позволения я продолжу.

Я не хотел расстраивать сестру и решил сообщить ей о смерти ее возлюбленного в наиболее мягкой форме. Для этого я выбрал место, не только любимое ею, но и напоминающее о извечной борьбе за выживание между сильным и слабым, между охотником и жертвой. Я пригласил сестру в зоопарк. Там, прогуливаясь мимо прудов с черными лебедями и клеток с хорьками и енотами, я говорил о прекрасном и справедливом устройстве мира животных, в котором более сильный без сомнений и сожалений пожирает более слабого с тем, чтобы в свою очередь послужить пищей другому. Это обеспечивает процесс эволюции и позволяет видам выживать и совершенствоваться.

Изабелла слушала меня с интересом, и я, вдохновленный ее вниманием, решил, что пришла пора перейти к главному. Мы как раз подошли к водоему с крокодилами, и я подумал, что это место идеально подходит для того, чтобы поведать о бесславном конце Гарри Буна.

Не вдаваясь в подробности, я как мог более деликатно сказал, что американца растворили в серной кислоте, предварительно вырвав ему ноздри и отрезав уши.

Бурная реакция сестры меня напугала. Она билась в истерике и кричала почти так же громко, как Гарри Бун, когда ему отрезали уши. Я, как мог, старался ее утешить, снова напомнив об эволюции и пищевых цепочках, но Изабелла вырвалась из моих рук и прижалась к ограждению крокодилового пруда.

— Я ненавижу тебя, — крикнула она. — И если слабые должны служить пищей другим, я лучше стану пищей, чем буду жить рядом с тобой.

С грацией лани она перемахнула через ограду и бросилась в пасть ближайшего крокодила. Я не успел шевельнуться, как ужасные челюсти схватили Изабеллу поперек туловища, хвост рептилии ударил по воде, взметнув фонтан брызг, и через минуту все было кончено. Крокодил не оставил от нее даже клочка одежды.

Третий Глаз замолчал, погрузившись в воспоминания. Лицо Черного Дракона не отражало никаких чувств. Около минуты он молчал, отдавая дань трагизму воспоминаний главы информационной разведки.

Крысы и Вин Чун в вентиляционной шахте не были так спокойны. В глазах боевиков Чанга сверкала подозрительная влага. Более чувствительный барсук украдкой смахивал лапами слезы с усов. Когда его сдавленные всхлипывания стали слишком громкими, Вивекасвати, который держался лучше всех, с напускной грубостью, но различимой дрожью в голосе напомнил о необходимости соблюдать тишину.

В кабинете Черного Дракона Третий Глаз вышел из транса, в который он ненадолго погрузился. Когда глава информационной разведки снова заговорил, его голос был таким же бесстрастным и спокойным, как всегда.

— Я выкупил у зоопарка крокодилицу, сожравшую мою сестру, и поселил в бассейне у дома. Я не испытывал к ней ненависти, не хотел мстить, потому что сестра сама выбрала свою судьбу, и рептилия была ни в чем не виновата. Я не мог похоронить останки сестры, был лишен возможности приходить на ее могилу. Крокодилица стала последним убежищем несчастной Изабеллы, ее храмом, живой оболочкой, заключающей в себе самое дорогое для меня существо. Я назвал ее Изабеллой, и любовь к сестре перенес на это животное. Мы подружились, и иногда мне казалось, что в немигающем взгляде новой Изабеллы проскальзывают нежность и веселье Изабеллы прежней.

Когда-то, еще до знакомства со мной, сестра работала в баре. Она обожала смешивать коктейли и часто рассказывала мне все тонкости этого непростого дела. Два раза в год, в день рождения и в день смерти сестры я смешиваю для нее ее любимые коктейли и пою ими Изабеллу. Для меня это как жертвоприношение, очистительный ритуал, успокаивающий мою душу и приближающий меня к погибшей сестре. Теперь вы видите, что в моем поведении нет ничего патологического или угрожающего безопасности нашей организации.

— Пожалуй, ты прав, — задумчиво произнес Черный Дракон. — Pазящий Меч, как всегда, занимается не тем, чем нужно. Так что произошло с нашими распространителями в Макао?

— В течение часа докладная записка об этом будет на вашем столе, — сказал Третий Глаз. — Но у меня есть другая важная информация, которую я хотел бы довести до вашего сведения.

— Что еще за информация?

— Это касается начальника службы безопасности.

Лицо президента исказила судорога. Он затряс головой, и блики ламп заплясали на его сверкающей лысине.

— Только не это, — закричал Черный Дракон. — Я больше не могу выносить ваши дрязги. Меня уже почти свели с ума подробности вашей личной жизни.

— Здесь совсем другое дело, — спокойно возразил Третий Глаз. — Поведение Pазящего Меча действительно угрожает безопасности организации.

Черный Дракон обреченно откинулся в кресле.

— Говори, только покороче, — устало сказал он.

— Вы знаете, что у начальника службы безопасности есть загородное поместье. На территории этого поместья расположен небольшой храм со статуей Сандалового Будды. Почти каждый вечер начальник службы безопасности приходит к этой статуе, чтобы помолиться вслух и попросить у Будды поддержки и покровительства.

Черный Дракон начал проявлять признаки нетерпения.

— Еще минута, и я тебя пристрелю собственными руками, — рявкнул он, кроша в пальцах сигару, которую собрался было закурить. — Какую угрозу безопасности организации ты видишь в том, что Pазящий Меч молится Будде?

— Беда не в том, что он молится Будде, а в том, что он разговаривает с ним вслух, рассказывая о своих тайных желаниях и планах. Pазящий Меч глуп и корыстен. Конечно, он проверяет каждый раз, нет ли в храме подслушивающих устройств, но если мне известно, чем он там занимается, об этом могут узнать и наши враги. Он может случайно проболтаться о том, что не предназначено для посторонних ушей.