Она читала на ночь - Наталья Солнцева

– Черт вас возьми, Шахров! – В голосе Ксении слышались едва сдерживаемые слезы. – Вы настоящая сволочь!

– Это комплимент? – усмехнулся Егор Иванович. – Жизнь долго учила меня уму-разуму. Выходит, я оказался неплохим учеником. Так мы встретимся или нет?

– Где?

– О-о! Приятно, что вы меня поняли. Я предлагаю «Вавилон». Это мое царство, и только там я смогу оказать подобающие почести моей будущей царице!

– Вам не противно вынуждать женщину…

– Сами виноваты, – перебил ее Шахров. – Нужно было проявить больше гибкости. Глядишь, и господин Чигоренко отделался бы легким испугом. А теперь… Вы знаете, что на его имущество могут наложить арест?

– Вы не посмеете.

– Только вы можете остановить это, Ксения Викторовна…

Она молчала, глотая слезы, собираясь с силами.

– Хорошо… – наконец сказала Ксения. – «Вавилон» так «Вавилон». И приготовьте побольше шампанского.

– Оно будет литься рекой! Так я заеду за вами?

– Через два часа.

Ксения подошла к зеркалу. Она увидела свое лицо, бледное, с лихорадочным румянцем на скулах, с темными от возбуждения глазами. Рыжие волосы сияли вокруг огненным нимбом. «Что я делаю? – спрашивала она себя. – Куда я еду? И зачем? Этого страшного человека нельзя уговорить, нельзя выпросить у него пощады, ни для себя, ни для Филиппа. Даже если я…» Дальше мысль обрывалась, не обретая логического завершения.

Ксения открыла шкаф с ровным рядом вешалок, выбрала темно-красное платье и такой же шарф, приложила к себе. Красный цвет сразу сделал ее еще более бледной, подчеркивая открытые части тела: руки, шею и грудь.

– Пожалуй, надену это, – пробормотала Ксения, просовывая голову в узкий и длинный вырез.

Платье плотно обхватило ее прохладной шелковой волной, изысканными складками легло на ноги. Волосы Ксения подобрала вверх, оставив часть локонов свободно виться. Из украшений она выбрала подаренный Шахровым браслет, который великолепно смотрелся на ее точеной руке.

– Хоть картину пиши! – усмехнулась Ксения своему отражению в зеркале.

Она вышла на балкон и выглянула вниз, во двор. Когда подъедет машина, она сразу спустится.

Внутри Ксении царило странное, неподвижное спокойствие, не нарушаемое ни мыслью, ни чувством. Она вся замерла в преддверии чего-то неизвестного, как замирает цветущее поле перед грозовым ливнем. Напряжение словно разлилось в воздухе, невидимое, неосязаемое, грозя разрешиться неистовством грома, молний и бурных потоков. Ксения ощущала себя в зыбком безвременье, где нет ни прошлого, ни будущего, ни настоящего. Ничего…

Черный «мерседес» Шахрова скользнул во двор подобно дьявольской тени, бесшумно остановился и приоткрыл свои дверцы. Он тоже казался нереальным, выдуманным, как и все вокруг – это бледное от зноя небо, похожий на пчелиные соты дом, корявые деревья внизу, грубый каменный балкон и фигура женщины в красном платье.

Ксения не могла потом вспомнить, как она спустилась по лестнице вниз, села в машину, как они ехали по запруженным транспортом улицам… Она увидела швейцара в темно-синей бархатной ливрее с золотыми галунами, который с бесстрастным лицом подавал ей руку, и… пришла в себя.

«Вавилон» поразил ее ярким, пышным великолепием, вычурной роскошью и смешением стилей. Блеск зеркал, в которых отражались сотни огней, слепил глаза; ковры мягко стелились под ноги. Пахло восточными курениями, цветами и хорошим табаком.

– Прошу сюда!

Господин Шахров был не менее великолепен, чем его заведение. Моложавый, крепкий, в темном костюме и светло-голубой рубашке, с бриллиантовой булавкой в галстуке, он выглядел настоящим монархом своей крошечной империи.

Они вошли в уютную комнату, в углу которой был накрыт стол.

– Я ждал вас, Ксения, – сказал хозяин «Вавилона».

Ни слова не говоря, она опустилась на мягкую велюровую подушку дивана и закрыла глаза. Голова слегка кружилась.

– Хочу выпить, – капризно сказала художница. – У вас есть коньяк?

– У меня все есть.

– Я люблю много, – заявила она и заставила Шахрова налить ей половину бокала. – Сейчас напьюсь до беспамятства. Что вы тогда станете делать?

Она выпила и потребовала еще. Сознание затуманилось, в груди разливался приятный жар. Полумрак обступил ее со всех сторон.

– Вы погасили свет? – вяло спросила она. – Зачем? Я…

Она ощутила твердые мужские губы на своих губах. Рука Шахрова скользила по ее шее. Ксения не сопротивлялась. Она была слишком пьяна.

– Подождите…

Он отстранился, глядя на нее взглядом, полным неутоленной страсти.

– Дайте еще…

Шахров понял, о чем она просит, и подал бокал с коньяком. Все смешалось. Темнота, запах духов, мужские ласки и вкус шампанского… Она что, пила еще и шампанское?

Чье-то тяжелое тело навалилось на Ксению, так что она не могла пошевелиться. Последней ускользающей мыслью было желание освободиться, уйти отсюда, из этой полутемной бархатной комнаты, из этого душного золототканого игорного рая… «Нет! – пыталась сказать она и не могла. – Нет… я не хочу…»

Шахров совсем потерял голову. Ни одна женщина не вызывала у него такого бешеного, неукротимого желания. Платье Ксении скользило под его руками, не поддавалось. Он рванул сильнее, и шелковая материя треснула. Прерывистое дыхание женщины сводило его с ума… ее бедра были такими теплыми, гладкими и соблазнительными… полная грудь матово отсвечивала в темноте… Инстинкты хищника вышли из-под контроля, и господин Шахров забыл о том, что он собирался играть роль респектабельного джентльмена и галантного кавалера. Его сознание мутилось от близости Ксении, ее доступности, ее пьяного забытья… Он ласкал ее отчаянно, исступленно, мстя за невыносимо долгое ожидание. Плевать, что она почти ничего не чувствует! Потом у нее будет сколько угодно времени оценить его как мужчину! А сейчас…

Хозяин «Вавилона» ощутил слабый удар в области груди. Но этого не могла сделать Ксения. Она лежала под ним, не в силах пошевелиться, почти лишившись чувств… У Шахрова перехватило дыхание, а все тело одеревенело. Вдоль позвоночника медленно разливалось холодное онемение… мускулы обмякли, кровь словно остановилась в жилах. В области солнечного сплетения образовалась пустота, куда утекала его жизненная энергия. Боже! Неужели это смерть…

Темнота, глухая и плотная, поглотила его.

Ксения очнулась, выскользнула из-под неподвижного тела и растерянно огляделась. Полураздетый хозяин «Вавилона» лежал ничком, уткнувшись лицом в велюр дивана, и не шевелился. Она наклонилась, прислушиваясь… Кажется, дышит.

– Эй! – негромко сказала она и потрогала его за плечо. – Вы что, уснули?

Он не ответил.

Ксения кое-как привела в порядок разорванное платье, прикрылась шарфом и на цыпочках подошла к двери. В коридоре стояла тишина. Она вышла и побежала наугад, босиком, не заметив, что туфли остались около дивана…

Гремела музыка, по полутемным коридорам сновала обслуга, не обращавшая на Ксению никакого внимания. Ее никто не замечал. Несколько охранников и швейцар скользнули по ней равнодушными взглядами и беспрепятственно выпустили из казино.

Стояла теплая летняя ночь. Ксения брела по остывающему асфальту, ничего не видя перед собой, не соображая, где она и что с ней…

Глава 28

– Ксения? Что с тобой?

Филипп испугался. Она сидела около его двери прямо на ступеньках – босая, растрепанная, в разорванном платье. Рядом валялась ее сумка.

Чигоренко задержался на работе. «Геополис» переживал не лучшие времена: старые связи разрывались, контракты лопались как мыльные пузыри, сделки расстраивались, долги стремительно росли, а прибыли еще более стремительно падали. Словом, крах фирмы приближался с такой скоростью, что учредители и оставшиеся партнеры хватались за голову.

Филипп просидел за бумагами до полуночи, пытаясь найти выход из заведомо безнадежного положения. Напрасно. Плюнув на все, он отправился домой. Только войдя в подъезд, вспомнил, что не позвонил сегодня Ксении. Увидев ее, сидящую на ступеньках, Филипп растерялся. Уж не болезненное ли видение создал его утомленный мозг?

Ксения подняла на него опухшие от слез глаза.

– Филипп…

– Подожди секундочку, я сейчас!

Он поспешно открыл дверь и, подхватив ее на руки, внес в квартиру. От Ксении пахло духами и коньяком.

– С тобой все в порядке?

– Да… или нет. – Она всхлипнула. – Не знаю…

– Где ты была?

Мало-помалу Филипп заставил Ксению все рассказать. Она то и дело принималась плакать, путалась и надолго замолкала, вспоминая подробности.

– Я была так пьяна… а потом Шахрову стало плохо. Он вроде как потерял сознание. Тогда я опомнилась и убежала.

– Тебя выпустили из «Вавилона»?

– Да…

– Он был жив, когда ты уходила?

Ксения пожала плечами.

– Кажется…

– Кажется! – возмутился Филипп. – Ты что, не уверена?