Мерзкая семерка - Кэмерон Джонстон

Он кивнул, убрал бумагу в сумку, поклонился и отбыл.

– А теперь, – начала Верена, – расскажи мне, как вы приняли весть о том, что одна из ваших старейшин – Черная Герран?

Старейшина судорожно вздохнул, его руки, покрытые старческими пятнами, затряслись.

– Я не смею говорить об этом, ваше величество.

– Вот как? Понимаю, я тоже была бы потрясена, обнаружив, что соседка, с которой мы годами делили еду и воду, якшается с демонами и она самая печально известная женщина в этом мире.

Лицо старика приобрело зеленоватый оттенок.

– Лучше быть на ее стороне, чем ее врагом, – продолжала Верена. – Но вот интересно, та старейшина Далия, которую, как вам казалось, вы знали, какой она была?

Старик сделал глубокий прерывистый вдох, и глаза у него стали отстраненными и пустыми.

– Она была жесткой и неумолимой, этакий тиран с мягкой лапкой. Никогда не стеснялась проталкивать свое мнение, но она… она была доброй. Да, представьте, доброй. Она верила, что люди способны исправить свои ошибки. – Он шмыгнул носом и скрипнул зубами. – Словно ей может быть прощено столько крови и зла. А ее проклятая несчастная дочь…

Он содрогнулся и захлопнул рот, испугавшись, что наговорил лишнего.

Верена многозначительно улыбнулась. Она получила достаточно сведений, чтобы его выпотрошили на черном алтаре. Теперь он окажет ей любую услугу, выдаст все, что она попросит. Неизвестно, задевают ли еще Черную Герран случайные оскорбления, важно то, что старик этого боится, как боится и того, что Верена передаст Черной Герран его слова.

– Продолжай держать меня в курсе ее планов, – сказала Верена. – Со мной можно договориться, друг мой, я не монстр, как все остальные. И постараюсь, чтобы ты остался в живых. Буду действовать так, как лучше для моих людей и союзников. Так мы поняли друг друга?

Он кивнул и поспешил удалиться – в безопасное место и, без сомнения, к крепкой выпивке.

Она встала размять ноющие мышцы. В ее возрасте лучше бы избегать зубодробительной тряски в телеге, а теперь боль и скованность продлятся еще несколько дней. Ей хотелось вернуться в море, предоставив обреченных людей их судьбе. Судя по тому, с чем ее товарищи встретились в Муравейнике, рыцари Империи света оказались опаснее, чем она думала. Сможет ли небольшая горстка злодеев устоять против целой армии? И пусть Черная Герран стара, но Верена Авилданская знала, что с годами она стала только опаснее.

Молодежь считает, что старикам и терять почти нечего, но Верена, хоть и немолода, была очень рада еще пожить, большое спасибо. Когда тонет корабль, все кричат: «Спасайте детей!» – будто у молодых больше прав на жизнь, чем у стариков. Только на стороне молодых – непрожитые годы, а старик может лишиться и детей, которых привел в этот мир, и друзей, которые десятилетиями шли с ним рядом по жизни. Да, Верена сказала бы, что Черной Герран есть что терять, как и всем остальным, и это приводит ее в отчаяние. И Верена понимала, что при такой силе, как у повелительницы демонов, если уж довести ее до отчаяния, она всем покажет, где раки зимуют.

Некромантка и повелительница демонов уединились, чтобы обсудить свои мерзкие магические дела, и Верена была рада позволить им обойтись без нее. Она почесала слинкса за ушком, тот зевнул и игриво прикусил ее палец. Этот ленивый ручной зверек обеспечит ей хоть какую-то защиту от магии до тех пор, пока с этим ужасом не будет покончено. Чем дальше она окажется, когда они пустят в ход свои потусторонние силы, тем лучше. Наивные горожане даже не представляют, что вот-вот обрушится на Тарнбрук. Если чудом и выживут, шрам останется на всю жизнь. Некромантия и власть демонов, вступив в брак с массовым убийством, породят только новые волны ужасов в этой оставленной богами долине.

Нет, Верена не намеревалась находиться здесь, когда это произойдет. Ей спалось бы куда спокойнее, если бы в ближайшее время Империя света и Черная Герран уничтожили друг друга. Кстати, о сне – опускались сумерки, и ее спина тосковала по хорошему гамаку.

Лоримеру вполне нравилась суровая и пустынная долина Мхорран – мешанина разбросанных тут и там зазубренных скал, бурных рек, отвесных утесов и потаенных лощин, заросших терновником и рябиной. Это напоминало ему ту местность, где стояло на вершине холма его родовое поместье, Придел теней.

– Будьте прокляты, паразиты, что теперь заполонили его, – проворчал он. Гнев пульсировал в его венах от воспоминаний об их грязных сапогах, топчущих его залы, о разграбленном имении, оскверненных портретах предков.

Это был его дом. Лоример вернет его любым способом, а захватчиков выследит и уничтожит, даже если ради этого приходится иметь дело с теми, кто давно его предал, вместо того чтобы просто вырвать их высохшие сердца и сожрать у них на глазах. На мгновение он предался фантазиям о том, что сделает с некроманткой, но отбросил пустые чувства. Его старый верный слуга Эстеван, его дом, его люди – это все, что ему дорого в этом мире.

На четвереньках он проскакал вдоль каменного хребта, перепрыгнул расщелину и взбежал к вершине горы по широкому, покрытому снегом и щебнем склону. Внизу огромным ледяным змеем раскинулась окутанная белым долина. Это было безумно прекрасно.

Мелкий дождь на ветру хлестал его незащищенную плоть, и вампир наслаждался эмоциональным очищением, сопровождавшим физическое. Жаль, что он потерял контроль над собой при виде своего прежнего генерала, и ей удалось подтолкнуть его к покушению на убийство, прежде чем он был бы готов, – просто чтобы опять наложить на него печать своей власти. А вот Мейвен, похоже, уже в рабстве у Черной Герран. Что ж, ему не стоило удивляться. Пусть клятва на крови и заставит Мейвен помочь ему, но она по-прежнему будет играть за обе стороны ради собственной выгоды.

Лоримеру были противны интриги магов, их попытки обмануть и заставить служить своим целям, как служат им демоны и мертвецы. Нет, с собой он этого не допустит. Они, может, и союзники – поневоле, – но Лоример Фелле никому больше не подчинится.

Над долиной Мхорран садилось солнце, и вампир снял повязку с глаз, погружаясь в золотое великолепие первозданной природы. Безмятежные горы с заснеженными вершинами горели красным и золотым. У него перехватывало дыхание от прекрасного вида.

Вампирское естество позволяло Лоримеру попасть туда, где простому смертному никогда не быть, и он ликовал, наблюдая зрелища, не доступные больше ничьим глазам. Ценой этого была его человечность. Он любил убивать, хотя долгое время это отрицал