Дипломатия и войны русских князей - Александр Борисович Широкорад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пока Ростислав тешился турнирами, Даниил и Василько собрали войско. Решающая битва произошла на реке Сан. Как говорит летописец, перед сражением над полком пролетела стая хищных птиц — орлов и воронов, и стали те птицы играть, клокотать и плавать по воздуху. Это было недобрым знамением.
Первым напал на полки Ростислава дворецкий Андрей, и когда с обеих сторон переломали копья, то послышался треск, как от грома, и много с обеих сторон попадало всадников с коней. Даниил послал к Андрею на помощь 20 отборных всадников, но те испугались и прибежали назад к Сану, оставив храброго дворецкого среди врагов с малой дружиной. В это время поляки, подняв страшный крик, распевая «Кирлешь» (Кирие еленсон), двинулись на Василька. С поляками шел и сам Ростислав, а в заднем полку стоял с хоругвью знаменитый венгерский воевода Филя. Он по-прежнему хвастался и укорял Русь. «Русские, — говорил он своим, — горячо наступают, но долго не выдерживают боя, стоит нам только выдержать их первый натиск».
Даниил бросился на выручку брата, чуть не попал в плен, но вырвался, выехал из полков, но потом возвратился назад, ударил на Филю, смял его полк, разодрал хоругвь пополам. Узнав об этом, Ростислав побежал, а за ним и все венгры.
Тем временем польские рыцари двинулись на отряд князя Василько. Гордые ляхи кричали друг другу: «Погоним длинные бороды!» А Василько кричал им в ответ: «Лжете, Бог помощник нам!» И с этими словами, пришпорив коня, двинулся им навстречу. Поляки не выдержали натиска и обратились в бегство.
Даниил, преследуя венгров и русских дружинников Ростислава в лесу, был очень обеспокоен судьбой брата. Но, выскочив из леса, он увидел хоругвь Василько, а потом и его самого, гонящего поляков.
По каким-то причинам Василько уговорил Даниила дойти до Ярослава и более не преследовать противника. Но и так победа была полная. В числе пленных находился и гордый воевода Филя, схваченный дворецким Андреем, и знаменитый галицкий изменник боярин Владислав. Обоих их казнили в тот же день вместе со многими другими венгерскими пленниками.
Ростислав с позором бежал к своему тестю венгерскому королю Беле IV. Больше он на Русь не возвращался. Его сыновья Михаил и Бела стали венгерскими банами. Причем Михаил вступил в брак с Марией, дочерью Ивана Асеня II, царя Болгарского в 1218—1241 гг., и его сын стал болгарским царем Иваном Асенем III.
На Руси же черниговские князья исчезают со страниц летописей, а Черниговское княжество распадается на ряд удельных княжеств: Брянское, Новгород-Северское, Курское, Трубчевское, Путивльское, Одоевское, Воротынское, Белевское, Карачевское и др.
Теперь Даниил с Васильком не имели более соперников в Галицко-Волынской Руси. Но в следующем 1250 г. прибыл посол из ставки Батыя и потребовал отдать татарам Галич. Следует заметить, что если северо-восточные русские земли татары лишь обкладывали данью, то ряд южных русских земель татары взяли под свой непосредственный контроль и прогнали оттуда местных князей.
Даниил и Василько понимали, что для противодействия татарской рати у них не хватает сил, и Даниил сказал: «Не отдам пол-отчины моей, лучше поеду сам к Батыю».
По пути в Орду Даниил заехал в Киев, где правил наместник великого князя владимирского Ярослава Всеволодовича боярин Димитрий Ейкович. Далее Даниил и его спутники поплыли на ладьях вниз по Днепру, и уже в 70 верстах ниже Киева, в Переяславле, стольном городе прапрадеда своего Владимира Мономаха князь Даниил увидел татар. Таким образом, уже с Переяславля начиналась зона, контролируемая татарами. Там правили баскаки, опираясь на атаманов — местных администраторов, избранных населением.
По приезде в Орду к Даниилу явился слуга великого князя владимирского Ярослава со словами: «Брат твой Ярослав кланялся кусту, и тебе кланяться». «Дьявол говорит твоими устами, — ответил Даниил, — да заградит их Бог». Однако Батый не потребовал от Даниила исполнения суеверных обрядов: когда тот при входе в вежу поклонился по татарскому обычаю, то Батый встретил его словами: «Данило! Зачем так долго не приходил. Но все хорошо, что теперь пришел. Пьешь ли черное молоко, наше питье, кобылий кумыс?» «До сих пор не пил, — ответил Даниил, — но теперь, если велишь, буду пить». «Ты уже наш татарин, — продолжая Батый, — пей наше питье». Даниил выпил, поклонился по татарскому обычаю и, сказав хану что нужно о своих делах, попросил позволения пойти к ханше. Батый позволил, и Даниил пошел поклонился к ханше. Потом Батый прислал князю вина и велел передать: «Не привыкли вы пить молоко, пей вино».
Северные летописцы, довольные относительным уважением, каким пользовались русские князья в Орде, постоянно повторяют, что они принимались там с честью. Но южный летописец, рассказав о принятии Даниила ханом, горько жалуется: «О злее зла честь татарская! Даниил Романович князь был великий, обладая вместе с братом Русскою землею, Киевом, Владимиром и Галичем: а теперь сидит на коленях и холопом называется, дани хотят, живота не чает и грозы приходят. О, злая честь татарская! Отец был царем в Русской земле, покорил Половецкую землю и воевал на иные все страны; и такого отца сын не принял чести, кто ж другой после того получит от них что-нибудь? Злобе и лести их нет конца!»
Пробыв в Орде 25 дней, Даниил достиг своей цели — хан оставил за ним все его земли.
Поездка Даниила к Батыю существенно упрочила его положение в глазах западных соседей. Венгерский король Бела IV, испуганный не столько победой на реке Сан Ярослава, сколько благосклонностью Батыя к Даниилу, тотчас же предложил последнему мир и родственный союз, который прежде отвергал. Даниил поначалу сомневался в искренности короля, но митрополит Кирилл съездил в Венгрию и уладил дело. В результате сын Даниила Лев женился на дочери Белы IV, и Даниил отдал королю венгерских пленных, взятых на реке Сан.
После смерти австрийско-штирийского герцога Фридрига I Воинственного, не оставившего наследников мужского пола, венгерский король Бела IV испугался, что эти земли будут захвачены германским императором и в 1252 г. обратился за помощью к Даниилу Галицкому.
Замечу, что Даниил давно интересовался австрийскими делами. Так, еще в середине 30-х гг. XIII века он собирался послать
