Analyste - Андрей Мелехов

— Ты чем, блудодей, занимался?

— Собирался ванну принять, — ответил еще более обмерший от страха ученый.

— Ну, не дрожи, не дрожи, как Каин, — смилостивился Египтянин, — нас сегодня интересует твой новый друг — Аналитик.

— Да не друг он мне! — начал на всякий случай отнекиваться Галилео. — Меня архистратиг Михаил к нему приставил как проводника…

— А чего ж ты ему тогда свои часы подарил, грешник? — вкрадчиво поинтересовался Египтянин.

Галилео молчал, не нашедшись сразу, чего соврать.

— И что эти часы говорят по поводу его силы?

Галилео на секунду задумался.

— Этой силы у него не меньше, чем у любого из вас, отцы-иерархи. На самом деле, — тут Галилео несколько заколебался, — у него ее даже несколько больше.

Египтянин торжествующе посмотрел на ошарашенных коллег из Совета.

— А еще, — Галилео заторопился ублажить страшного иерарха, — он на Земле видел…

В этот момент Египтянин щелкнул пальцами и дематериализовал старика-звездочета. Миссионер при этом внимательно посмотрел на него, сделав себе пометку узнать, что же такое богопротивный Аналитик видел на исторической родине. Египтянин же с еще большей уверенностью продолжил:

— Итак, ни с того ни с сего в учреждении, столь успешно управляемом нами в течение тысяч лет, появляется живой человек, способный как минимум исцелять страждущих и оживлять умерших. Человек, явно не питающий должного уважения к нашим порядкам, развращенный излишним знанием и отсутствием слепой веры. Человек, к которому испытывает странную симпатию наш честный и бравый вояка Михаил. В общем, как сказал бы наш многомудрый коллега Основоположник, мы получили фактор нестабильности. Наверное, имея в виду, что вот мы сейчас сидим и пьем шампанское, принимаем парады, говорим с трибун полную ахинею, и нас за это любят, почитают и благодарят. Но появился фактор нестабильности, и у всех у нас возьми да проскочи тревожная мысль: а как бы этот фактор, если мы его прозеваем, не дал нам всем ногой под зад?

— А если это Сам? — осторожно спросил Миссионер. — Что, если он послан сюда его волею?

— А он и Распятого вашего сюда послал: ну и что? Живет себе, никого не трогает! Мы его здесь усмирили, поприжали, по-умному нейтрализовали, и ничего: не поразила нас десница Господня! Здравствует и процветает райский уклад под нашим мудрым коллективным руководством. В любом случае, если Сам решит, что мы не то делаем, он ведь скажет нам, как не раз говорил, не правда ли? — Египтянин заговорщицки ухмыльнулся.

Основоположник и Миссионер неуверенно кивнули.

— А чего бы нам не допросить этого Аналитика? — неожиданно спросил Миссионер.

— Да? А ну-ка попробуй материализуй его, — предложил Египтянин.

Миссионер попробовал. Кроме облака с отдаленно человеческими очертаниями, ничего не вышло.

— С таким же успехом ты мог попробовать материализовать и Самого, — насмешливо прокомментировал Египтянин. — Ты хоть увидел, где он сейчас?

— Возле Большого Портала…

— И что же ты хочешь? — наконец прямо спросил Основоположник.

— Ага, — обрадовался Египтянин, — а теперь перейдем к конкретике. Ты ведь знаешь такое слово, Основоположник?

Утро на авиабазе в ближневосточной пустыне было встречено отчаянием еще большим, чем новость о разбившемся космическом челноке с их бывшим пилотом, другом и героем на борту. Хотя никто, кроме руководства, точно не знал, что же все-таки произошло, общее настроение и принимаемые меры говорили о том, что у избранного народа похищено нечто, превосходящее по своей ценности все его остальные богатства.

Предпринятые поиски силами немедленно вызванных специальных подразделений не обнаружили следов похищенного и похитителей. Собственно говоря, похитители не оставили ничего, кроме груды мертвых тел. Единственным результатом немедленно последовавшей и небывалой по масштабам волны арестов, обысков, конфискаций и пыток среди ишмаэлитов самой страны избранных и оккупированных ею территорий стали слухи о том, что у проклятых и до сих пор непобедимых избранных пропало — хвала Пророку! — что-то очень важное. Даже когда секретная полиция пошла на беспрецедентные меры и сознательно до смерти замучила нескольких, казалось бы, наиболее информированных лидеров сопротивления, ее следователи не смогли добиться ни малейшего намека на то, кто все-таки посетил прошлой ночью самый секретный и неуязвимый объект государства.

Произведенное вскрытие и тщательное обследование трупов умерщвленных охранников лишь привело проводивших дознание следователей в состояние еще большей тревоги. Если можно было верить расспрошенным полунамеками американским и русским источникам, их спецслужбы и слыхом не слыхивали о загадочных рептилиях с ядом подобного действия. Один из ученых, проводивший генный анализ выделенной поражающей субстанции, погиб еще более страшной (потому что более медленной) смертью при попадании на его слизистую всего лишь микрокапель испарения. Полученные же затем результаты анализа не имели Никакого смысла, так как ДНК представляла собою странное сочетание признаков гремучей змеи, козла, человека белой расы и, самое интересное, африканского грифа-стервятника. Было решено, что произошла техническая ошибка, и субстанция была отправлена на повторный анализ в ведущие исследовательские центры страны.

В любом случае высшее руководство пришло к выводу, что самая мощная термоядерная бомба государства была похищена неведомым врагом, превосходившим по своим возможностям всех тех, с кем избранной нации пришлось иметь дело до сей поры. Разумеется, всегда оставалась надежда на то, что произойдет очередное чудо. В конце концов, Библия описала по крайней мере один случай возвращения Ковчега, захваченного иноплеменными врагами, которых поразила страшная кожная болезнь и которые в итоге отослали проклятый ящик первоначальным владельцам, положив его в повозку, запряженную быками. Правда, сейчас речь шла не о средстве прямого общения с Богом, а о самом ужасном порождении дьявола-искусителя.

Вдобавок в наше время в чудеса верили гораздо меньше, и высшим лицам, понимавшим значение произошедшей трагедии, необходимо было сделать нелегкий выбор. Страна, никогда не признававшая, но и никогда не отказывавшаяся от факта обладания ядерным оружием, была теперь обязана не просто подтвердить давно известное, но и признаться в том, что неведомо кто похитил самый страшный образец этого самого оружия. Молчание могло помочь лишь до поры до времени. Если бы в результате детонации бомбы загадочными террористами где-нибудь в Лондоне как минимум половина Британских островов погрузилась в океан, а четверть населения Европы погибла от радиоактивных осадков, простое исследование радиоактивного «почерка» устройства неминуемо бы указало в сторону небольшой, но очень часто упоминаемой ближневосточной страны. С непредсказуемыми для ее дальнейшего существования последствиями, которые не смогли бы предотвратить даже самые изощренные лоббисты.

Итак, спустя сутки после обнаружения пропажи «ковчега» правительства США, Великобритании и России были неофициально извещены о возникшей проблеме. Через пару часов о ней уже знали не только руководители спецслужб, но и начальники соответствующих подразделений и отделов. Одним из тех, кто был посвящен в вызывающую содрогание тайну, был и знакомый нам полковник ГРУ, чудом выживший в ангольской авиакатастрофе.

Полковник, которому пришлось провести немало часов, объясняя произошедшее в африканской пустыне своим недоверчивым коллегам из «Аквариума», все же сохранил их доверие и свою должность. Травмы, полученные при катастрофе вертолета, никак его не беспокоили. Мало того что они сами по себе исцелились чудесным образом в течение одного дня. Его общее самочувствие коренным образом улучшилось после того, как существо с человеческой ступней 43-го размера (его следы были найдены группой «чистильщиков» на месте происшествия) провело некоторое время рядом с его бесчувственным телом. То же самое, кстати, произошло и с Брюнетом. Правда, тот воспринял небольшой шрам на животе, да и всю ангольскую историю, просто как еще один необъяснимый, как и бесконечность космоса, факт жизни и радовался своей неведомым образом обретенной чудовищной потенции.

Полковник в отличие от Брюнета умел думать, делать выводы и на основании этих выводов принимать решения. И, надо сказать, с той памятной ночи он думал очень много. Он думал о таинственных «мутантах», передвигающихся по воздуху со скоростью вертолета, о летающих перьях и каплях нетленной крови и о следах 43-го размера, из которых в Богом забытой африканской пустыне прямо на глазах выросли цветы, обычно произрастающие только в Средиземноморье. Но еще больше он думал о том месте, куда, по его мнению, был взят Аналитик, о жизни и смерти и, неизбежно, о том, куда после смерти мог попасть и он сам.