Суперзвезда (СИ) - Риддер Аристарх

— Понятно. Мистер Харпер, мистер Кларк. Но вы же понимаете что это обвинение полная чушь. Я знаю правила и да, Бекка предлагала мне поставить на Миннесоту. Она хотела поставить а от меня нужны были только деньги. Я её запретил это делать и объяснил почему это будет нарушением. И у меня есть свидетели, целых два. Майк и его девушка слышали как я объяснял Бекке почему нам нельзя ставить на спорт и то что я прямо запретил это делать.

— Да, Алекс, мы это знаем, — сказал Харпер, — я разговаривал с Беккой. С мистером Модано я планирую поговорить сегодня ближе к вечеру. Но проблема в том что свидетели люди заинтересованные. Модано не только твой друг и сосед, он еще и твой одноклубник, который прямо заинтересован в том чтобы ты не понёс наказания. Так что ситуация сложная. Особенно учитывая то что твоей крови хотят сразу несколько функционеров в офисе НХЛ.

— Вот как? И чем же я им перешёл дорогу? — удивился я, — мне казалось что наоборот президент НХЛ Зиглер очень сильно заинтересован в том чтобы я был лицом лиги и очень успешным игроком. А тут такие новости.

— Я говорю не про Зиглера и даже не про мистера Стейна, который будет следующим президентом лиги. Они-то как раз на нашей стороне.

— А про кого тогда? Если два самых главных человека в офисе лиги на моей стороне то не всё ли равно что думают остальные.

— К сожалению нет. ЧИновники лиги тоже люди и имеют свои пристрастия, — вздохнул Кларк, — и к тому же мало кто любит выскочек, которые открывают двери ногой и ломают привычное мироустройство. Плюс тут еще и лоббизм вмешивается. Тебя очень сильно не любят как минмиум в двух командах оригинальной шестерки, детройт и Монреаль. Плюс к ним добавился еще и Эдмонтон. А это три чуть ли не самых влиятельных хоккейных организации, у которых много сторонников. Так что нас будут пытаться задавить.

— И что из этого следует? Какие мои действия? Вы, мистер Харпер, наверняка знаете что мы с Беккой в начале лета собирались лететь в Союз.

— Боюсь что вам придётся отложить эту поездку, Алекс, — вздохнул Харпер. Тебе и Бекке нужно дать показания. Как агентам комиссии по казино и азартным играм штата Невада, Бекка сделала ту ставку в Вегасе, так что это дело в их юрисдикции, так и Лиге. И само собой Бекка вернет выигранные деньги. Это необязательно но будет лучше поступить именно так.

— Может быть и мне стоит, ну я не знаю, пожертвовать эту же сумму на благотворительность? — спросил я.

— Зачем? — ответил вопросом на вопрос Харпер. Это скорее будет даже не бесполезным а вредным. Ты ни в чём не виноват и тебе незачем откупаться от собственной совести таким образом. А именно так это воспримут твои недоброжелатели. Так что спокойно жди вызова на допрос. И не переживай. Ты не виновен и мы приложим все усилдия чтобы это доказать.

Глава 25

— Нет, мистер Стейн, я не имею к этому ни малейшего отношения. Я никогда не предлагал мисс Харпер сделать какие-либо ставки на любые спортивные события, наоборот, я объяснил мисс Харпер, что это для хоккеиста национальной хоккейной лиги запрещено по причине неэтичности. И я согласен с тем, что действительно неэтично.

Опрашивал, вернее, даже допрашивал, меня и Бекку Гилберт Стейн, будущий последний президент НХЛ, сейчас являющийся вице-президентом лиги. То, что допрос проводил такой высокопоставленный чиновник, говорило о его важности для лиги.

При этом Гил, не под запись, когда камеры были выключены, всячески старался показать, что он, как и его босс Зиглер, на моей стороне.

— Алекс, мы не собираемся уничтожать репутацию и тем более карьеру нашей главной звезды, — сказал он мне перед началом этого допроса.

— Тогда почему бы вам просто не свернуть всё это дело? — ответил я вопросом, — очевидно же, что я не имею к этому делу ни малейшего отношения.

— Правила есть правила, Алекс. Как бы я не относился к этому процессу, но мы обязаны отреагировать, — ответил мне Стейн.

В результате допрос лично меня занял порядка часа. Еще минут тридцать Стейн разговаривал с Беккой.

Со Стейном я и Бекка общались до обеда. После настала очередь комиссии по казино и азартным играм штата Невада. В отличие от представителей родной НХЛ эти ребята были куда более въедливые и там, где Стейн с помощниками управились за пару часов, эти отняли у нас больше суток.

В первый день я больше шести часов как попугай отвечал, по сути, на один и тот же вопрос, только сформулированный каждый раз по-разному.

«Нет, не был, нет, не говорил, нет, не просил, нет, не намекал. Нет, нет, нет…»

На следующий день то же самое ждало и Бекку. И всё это под запись и с разъяснением, что это часть официального расследования и есть ответственность за дачу ложных показаний. Под конец, что у меня, что у Бекки, сложилось впечатление, что нас подозревают как минимум в организации покушения на президента Буша.

Впрочем, мистер Харпер, отец Бекки, и теперь уже мой адвокат, всё это время был с нами, и когда допрос закончился, он заверил меня, что всё прошло хорошо, и он не сомневается в успехе дела. Настолько не сомневается, что мы с чистой совестью можем лететь в Союз. Моё присутствие в Миннесоте не требовалось.

Само собой, что два раза повторять мне было не нужно, и я тут же озаботился покупкой билетов. Старые-то пришлось сдать. В итоге нам повезло, и я купил билеты уже на следующий день. Большая удача.

Из-за которой весь оставшийся вечер мы посвятили хаотичным сборам. Изначально мы с Беккой планировали, что пробудем в Союзе две недели, а потом улетим отдыхать на Гавайи, но теперь скорректировали эти планы. Теперь мы хотели улететь в СССР на более долгий срок, в идеале на два месяца, вплоть до начала летнего тренировочного лагеря Миннесоты, запланированного на начало августа.

А всему виной журналисты, как местных газет и каналов, так и общенациональных.

Сразу же после финала кубка Стэнли Sport Illustrated вышел с огромной и явно заказной статьей с очень провокационным заголовком.

«Дисквалификация русской звезды Миннесоты. Будущее Северных звезд под ударом»

Хайповать журналисты научились не в двадцать первом веке, да. И плевать, что содержание статьи было нейтральным и объективным. Заголовок сделал всё за неё.

После такого у двери моего дома регулярно ошивались пара тройка репортеров и фотографов, мистеру Харперу даже пришлось удвоить охрану, которую он выставил. Двух частных детективов было уже недостаточно.

Точно такая же ситуация наблюдалась и у дома Харперов.

И само собой, что акулы пера сопровождали меня и Бекку всюду, куда бы мы не отправились.

Это очень раздражало, ненавижу, когда в мою жизнь суют свой длинный нос какие-то нечистоплотные ублюдки. А по-другому назвать людей, которые совершенно не уважают неприкосновенность личной жизни и ради броского заголовка и пары эффектных фотографий готовы, пардон, в трусы залезть, я не мог.

Поэтому-то мы и решили уехать туда, где нас точно не достанут. Получить советскую визу для того, чтобы доставать меня, будет очень и очень проблематично.

Десятого июня мы улетели в Советский Союз.

И по стечению обстоятельств летели мы с Беккой одним самолётом с Третьяком и его семьей.

Прошедший сезон стал для Влада последним. Легендарный вратарь решил на этот раз окончательно повесить коньки на гвоздь, хотя Кларк ему предлагал продление на один сезон. Но предложение Миннесоты, каким бы оно не было заманчивым по деньгам, а 500 тысяч на сезон для почти сорокалетнего игрока это очень хороший контракт, Третьяк не принял.

По словам Влада, ему прошлый сезон дался очень тяжело, а причин чтобы продолжать уже особо нет.

Он и так выиграл всё, что можно в хоккее. К четырем титулам олимпийского чемпиона, десяти победам на чемпионатах мира и 14 титулам в СССР, что важно выигранным в составе двух команд, ЦСКА и Автомобилист, он добавил еще и Кубок Стэнли.

Чем не триумфальное завершение великой карьеры?

Кстати, именно Третьяку была посвящена огромная статья всё в том же Sports Illustrated. И в ней в том числе было сказано, что Третьяк своей победой в кубке Стэнли сезона 1989–1990 основал новый, очень престижный клуб. Тройной золотой клуб или «клуб Третьяка». Влад стал первым в истории хоккея игроком, который выиграл Олимпийские игры, чемпионат мира и кубок Стэнли. До него это достижение еще никому не покорялось.