Адепты стужи - Александр Маркьянов

— Что там? Еще кого-то на нашей стороне поймали?

— Господин полковник там эти… ну спецгруппа… короче они про пиндосов этих…

— Про североамериканцев, Тищук. Про североамериканцев. Докладывай, как положено, что ты мямлишь?!

— Так точно, господин полковник. Старший у этих… спецов… докладывает, что североамериканцы эти… когда штурм базы начался, они вместе с ними против британцев воевали. Если бы не они… базу бы не взяли… И еще… тому пацану… из наших, из учебки… они ему помощь оказали…

— Против британцев, значит…

Ругид улавливает знакомое «британцы», но ничем не подает вида, что понял. Лысый здоровяк надевает на голову берет, который он до сих пор комкал в руке…

— Белосельцев!

Из отрезанной от них лучами прожекторов ночи к ним бежит, придерживая бьющий по боку автомат, еще один офицер. Замирает по стойке «смирно».

— Господин полковник!

— Оказать помощь раненым. Дозаправить. Вернуть их вертолет. И пусть улетают. Здесь им делать нечего. Переведите им…

— Но господин пол…

— Извольте исполнять, Белосельцев! Это приказ.

Переводчик на хорошем английском объясняет подполковнику приказ. Тот не зная как реагировать, встает по стойке смирно и отдает русскому полковнику честь…

— Сэр, позвольте…

— Честь имею, сударь…

Русский полковник в ответ честь не отдал…

13 августа 1996 года

Окрестности Лондона

Это была железнодорожная станция. Обычная, маленькая и уютная станция, всего на два пути и два перрона, настолько маленькая и уютная, что она казалась почти игрушечной. Маленький вокзал, постройки середины прошлого века, заботливо сохраненное и даже покрашенное железнодорожное оборудование для загрузки угля и воды в паровозы. Зал ожидания человек на десять. И — самое главное — автоматические камеры хранения со старомодными, с насечкой ключами…

Машину мы оставили за квартал от вокзала — иначе бы она привлекла всеобщее внимание. А дальше…

Дальше нам надо было пройти до вокзала, не привлекая к себе внимания. Любой, кто увидит нас и вспомнит наши фотороботы, демонстрируемые по телевидению и печатаемые в газетах — может нас провалить с ходу, всего то — достать телефон и набрать номер. Оставалось только играть в старую, уже опробованную на практике игру…

Если не хочешь привлекать внимания — привлеки его!

Целоваться на ходу мы, конечно же, не стали, и так противно — но вот повилять задницами, имитируя походку подданных альтернативного сексуального выбора, все же пришлось. Хоть и омерзительно — зато относительно безопасно…

Правда, в отличие от космополитичных больших городов и, особенно от Лондона, где есть целые кварталы с голубыми, здесь, в глубинке, отношение к нам было другим это сразу чувствовалось. Другие подданные, которым не повезло родиться… такими же альтернативными как мы, кто поспешно отводил взгляд, кто уводил с нашей дороги детей — воистину, в старой доброй Англии к таким вот альтернативным, отношение было совсем не столь толерантным, как бы того хотелось. Но про то что перед ними разыскиваемые по всей Великобритании террористы — зуб даю, никому даже мысль такая в голову не пришла.

Ящики для хранения вещей были большими, старыми, сделанными из потемневшего от времени дерева и со старомодными замками, открывающимися ключом. Одна за другой из объемного чрева камер хранения были извлечены четыре спортивные сумки. Тепло обнявшись — чтобы запомнилось именно это, а не сумки, мы пошли обратно к Феррари.

Перед тем как положить сумки в багажник, я открыл одну из них — если служба не потеряла квалификацию, то в каждой будет по ключу от коттеджа или что-то в этом роде. А всего лежбищ будет четыре, на всякий случай. Так оно и было — красочный, на роскошной бумаге проспект, рекламирующий новый поселок на берегу реки, и к нему подцеплены ключи. Райское гнездышко для влюбленных голубков…

Положив ключ в карман, я вернулся за руль…

— Поехали милый… Кажется я знаю, где мы проведем медовый месяц…

— Да пошел ты… — с досадой ответил Грей, расчесывая щеку. Женская пудра после бритья вызывала у него жестокую аллергию…

Грей первым открыл сумку, которую мы затащили в домик вместе с остальными, изумленно присвистнул.

— Ничего себе…

Я наклонился к своей сумке, противно визгнула молния под рукой. Расстегнув, достал лежащую на самом верху винтовку, задумчиво покачал в руках. Мда… Вот уж не обделили — так не обделили. Даже не думал, что пришлют такое.

Новейшая Kel-Tec RFB, североамериканского производства, единственная на данный момент серийно выпускаемая крупнокалиберная винтовка в компоновке «буллпап». С коротким стволом ее можно носить в специальной кобуре подмышкой — и это при патроне 7,62*51 Винчестер. Тут ствол стоял средней длины — зато добрая душа навесила на винтовку короткий подствольный гранатомет, прицел «Ред-Дот» и лазерный целеуказатель. Ниже лежали магазины к ней, неснаряженные, пачки патронов и пистолет. На хороший пистолет тоже не поскупились — североамериканский же крупнокалиберный Кольт с глушителем и лазерным прицелом — вариант для специальных подразделений. Патроны для винтовки не коммерческие, судя по невзрачной упаковке. Отложил в сторону винтовку, достал одну из пачек — так и есть. Армейского образца, повышенного давления, да еще бронебойные с сердечником из закаленного вольфрама. Богемского производства, только они таким торгуют на гражданском рынке, остальные — только для армии и полиции. Такие патроны используются обычно для стрельбы из пулеметов. Левее от пистолета матово блестели цилиндры гранат. Используя такую винтовку можно напасть даже на конвой премьер-министра — бронебойный патрон протыкает машину сопровождения, а гранатой из подствольного гранатомета — они идут комбинированные, кумулятивно-осколочные — можно сжечь и машину самого премьера.

Вот только премьер мне и… не нужен в общем. Мне нужен всего лишь ответственный чиновник Министерства иностранных дел, который на работу ездит почему то в "шпионский дом", и у которого окладистая седая борода. И еще мне нужен один урод, из-за которого в этом городе стало очень проблематично жить. Хорошо что есть удостоверение, защищающее от обыска — а сколько оно продержится? Да и просто — охота разобраться с этой гнидой, что отстреливает людей как грачей на деревьях,[52] а потом это все сваливают на меня.

— Что дальше? — Грей уже достал винтовку, положил ее на королевской ширины кровать и сейчас набивал магазин патронами

— Что дальше… Ну, если тебя не привлекает эта кровать…

— Когда у меня в руках оружие — лучше так не шутить.

— А в чем проблема? Я слышал, что у вас в колледжах для мальчиков это почти повсеместно. Давай, расскажи, не стесняйся…

— А у вас что — не так?

— Нет. У нас — мальчики и девочки учатся вместе. Ну, так как это? Как это у тебя было в первый раз?

Грей взял в руки пистолет, оттянул назад затвор, чтобы загнать патрон в патронник

— Пистолет иногда и сам может выстрелить. Случайно…

— Ну, тогда… если ты такой стеснительный… давай подумаем, как нам достать главу британской секретной разведывательной службы… милый…

14 августа 1996 года

Северное море

Девятая эскадра Флота атлантического океана РИ

Холодные, свинцово-серые воды Северного моря сегодня были непоколебимо спокойны, несмотря на то, что небо с самого утра было завешено мрачным занавесом туч. Ветра тоже почти не было, стоял удивительный, редко здесь встречающийся штиль. Волнение на море было только от легких порывов ветра — и от кораблей девятой эскадры Флота атлантического океана Русской империи, средним ходом неудержимо идущих на запад, в сторону Ла-Манша…

Первым шел крейсер Аврора, головной корабль в новой серии, планируемой к постройке не менее чем в тридцати экземплярах и призванной заменить три типа кораблей на всех трех флотах Империи. Для него даже отдельный класс придумали — тяжелый крейсер сопровождения — раньше этого класса в классификации надводных кораблей не было.

Если рассматривать этот корабль, Аврору — то больше всего он напоминал монитор времен гражданской войны в САСШ. Низко сидящий в воде, со скошенным наоборот носом, своими размерами он не производил угрожающего впечатления — длиной едва дотягивал до размеров обычного крейсера. И напрасно — ибо этот корабль был буквально напичкан различным вооружением и смертельно опасен в бою.

Его артиллерийскую часть составляли две экспериментальные морские артсистемы. На носу, из обтекаемого, призванного рассеивать лучи локаторов кожуха торчали два длинных пушечных ствола калибра сто пятьдесят два миллиметра — морской вариант сухопутной артиллерийской системы «Коалиция», способной первые десять выстрелов выдать в немыслимом темпе — десять снарядов калибра сто пятьдесят два за десять секунд. На сухопутной системе больше десяти не помещалось в автомат заряжания, здесь же скорострельность после десяти первых выстрелов ограничивалась искусственно, чтобы механизм пушки не вышел из строя от чудовищных нагрузок. Но и этого было немало — тем более что система управления огнем позволяла стрелять так, что все снаряды сводились в одной точке и почти в одно время. Можете себе представить, какой эффект даст одновременный взрыв десяти таких снарядов в одной точке. Не выдержит и авианосец.