Том-Укротитель - Луи Буссенар

Взрыв хохота, раздавшийся следом, остановил ее. Затем последовал оскорбительный жест рукой, опять смех. Но этим дело не кончилось.

Лизи посмотрела на соперницу вызывающе и, указывая на нее рукояткой хлыста, крикнула:

— Посмотрите только на эту акробатку! На ее жалкие тряпки! Да у нее сегодня новый поклонник… какой-то нелепый увалень! Таких людей нельзя пускать в публичные места!

Всем известно, с каким уважением американцы относятся к женщине. Однако поклонники Лизи при этих словах начали громко хохотать. Было заметно, что они приняли изрядную дозу горячительных напитков.

Джейн побледнела от гнева и судорожно вцепилась в гриву жеребца. Разъяренный канадец прорычал:

— Сейчас я раздавлю этих щенков!

— Молчите!.. И не двигайтесь!..

В тот же миг Джейн вонзила шпоры в бока своего коня и бросила его на лошадь Лизи, громко крикнув в ответ на оскорбление одно лишь слово:

— Распутница!

Одновременно она наотмашь ударила хлыстом мисс Джонатан по лицу. Застигнутая врасплох, Лизи не успела увернуться. Она взвизгнула от ярости и боли. На левой щеке появился длинный, от краешка губ до уха, белый след. Кавалеры миллионерши остолбенели. А канадец холодно сказал:

— Если вы мужчины, то я жду вас всех… пешими или верхом… с револьверами или ножами! Буду драться с троими, остальными займется Том-Укротитель. Меня зовут Жак Леблон, проживаю в отеле «Гамильтон». И поскольку не могу дать одну пощечину на всех — держите вот это!

Он смачно плюнул в сторону молодых людей, передернул плечами и повернулся к ним спиной.

Побежденная впервые в жизни, Лизи просто онемела. Боль была столь сильна, что она чуть не потеряла сознание. Миллионерша прикусила губу, чтобы не зареветь от обиды и унижения.

Вокруг столпились зеваки. Все с любопытством смотрели на происходящее, выспрашивая друг у друга подробности. Некоторые сочувственно, а кое-кто и язвительно комментировали случившееся. Из проезжавшего мимо автомобиля выскочил репортер с фотоаппаратом и блокнотом в руке.

На этот раз Лизи, так любившая всегда внимание толпы, решила скрыться.

Униженная, разъяренная, не думая ни о чем, кроме мщения, она быстро повернулась и направилась в сторону ресторана.

Кавалеры, никак не ответившие на вызов канадца, понуро последовали за ней.

Быстрая, решительная стычка и бегство противников разрядили обстановку, и канадец развеселился:

— Мадемуазель Диксон! Ну и молодец же вы! Здорово вы их… честное слово… Тоже мне, храбрецы… Будут теперь знать, как с нами шутить. Они получили неплохой урок!

Джейн улыбнулась:

— Может быть, мы немного перебрали. Впрочем, они это вполне заслужили. Едем домой!

И спокойно, с достоинством всадники направились в сторону отеля «Гамильтон».

А в это время Лизи, уединившись в «Клиффхаузе», пыталась собраться с мыслями.

Беспомощная злость, физическая боль убили мисс Джонатан морально, вызвав своего рода душевный шок. Некоторое время она была неподвижна, бессмысленно уставившись в одну точку.

Лизи никогда не думала, что с ней может случиться подобное. С ней — непобедимой, ослепительно красивой! Казалось, весь мир у ее ног!

И кто ее опозорил? Малышка, цирковая наездница! Да еще перед поклонниками, которыми дочь платинового короля повелевала как хотела!

С сухими глазами, раздувающимися ноздрями и судорожными спазмами в горле мисс Лизи спрыгнула с лошади и потребовала отдельный номер. Заперев за собой дверь, она подошла к зеркалу и взвыла, словно разъяренная тигрица.

Мертвенно-бледный вначале шрам на щеке стал теперь ярко-фиолетовым. Безобразно набухший толщиной с перьевую ручку рубец изуродовал нежную бело-розовую кожу.

Неукротимая гордость, до этой минуты позволявшая хоть как-то сохранять невозмутимость, сейчас не помогла. Лизи словно прорвало.

Она горько, взахлеб зарыдала. Потом стала биться в страшной истерике, круша все вокруг.

Сцена продолжалась около получаса.

Постепенно Лизи успокоилась, кое-как поправила свой туалет, положила на шрам густой слой пудры и вызвала машину.

Кавалеры собирались как обычно последовать за ней. Но она отстранила их жестом и, прижав к щеке носовой платок, опустив голову от унижения, бросилась к подъехавшему автомобилю.

Через десять минут она была в отеле «Джонатан». По дороге домой мисс Лизи напряженно перебирала в голове варианты скорой и ужасной мести. Не в состоянии успокоиться, она легла в постель, приняв несколько таблеток снотворного. И вскоре погрузилась в глубокий неспокойный сон. Наутро Лизи проснулась совершенно разбитая, но с ясной головой. Она была полна решимости мстить, мстить, мстить…

Вечером Большой американский цирк давал новое, необычное представление. Труппа была в сборе. Блестяще проведенная рекламная кампания сделала свое дело. Все билеты раскупили в течение часа.

Пора начинать. Огромная ротонда буквально забита зрителями.

Публика, чуть более оживленная, чем обычно, благосклонно приняла новую увертюру[149] в исполнении музыкантов труппы.

Как обычно, вначале артисты цирка прошествовали перед зрителями в торжественном марше. Впереди шла жирафа с мистером Госсе верхом. Затем, в живописном беспорядке, — кенгуру, слон, обезьяны, верблюды, зебры. За ними — клоун Баттерфляй на осле, далее гимнасты, жонглеры, фокусники и, наконец, наездники с Томом и Джейн во главе.

Торжественный выход всей труппы, предваряющий основные события вечера, всегда тепло принимался публикой.

Некоторые артисты сразу завоевали симпатии зрителей. Это, конечно, мистер Госсе с Фатмой, Баттерфляй со своим ослом, Том на Манкиллере и Джейн на великолепном жеребце.

Но сегодня, против всякого ожидания, публика встретила труппу весьма и весьма прохладно. Видно, что-то произошло.

Жидкие несмелые аплодисменты сменились нарастающим шумом. И скоро свист, крики, топот, рев обеспокоенных животных — все смешалось в едином звуке, заполнившем собой пространство цирка.

Дальше — хуже.

Со всех сторон в артистов градом полетели пирожные, огрызки фруктов, овощей и невероятное количество тухлых яиц. Животные испугались. Кортеж смешался.

Правда, артисты, запачканные с ног до головы летящими с трибун отбросами, держались как ни в чем не бывало. И странное дело: создавалось такое впечатление, будто главной мишенью рассвирепевших зрителей стали мисс Джейн и Том. Их более, чем других, забросали тухлыми яйцами.

Надо уходить!

Побледневшая, но спокойная молодая девушка повернула рыжего жеребца. С торчащими от бессильной ярости усами, дрожа от негодования, Том молча последовал за своей невестой.